Обгоняющий Тень летел по равнине, не нуждаясь ни в под- стегивании, ни в управлении. Прошло меньше часа, а они уже достигли брода через реку Изен и переправились. Перед ними серела могила всадников. Пиппин чувствовал себя лучше. Ему было тепло, а ветер, дующий в лицо, освежал. Он был с Гэндальфом. Ужас камня и отвратительной тени под луной ослабел, как будто все это происходило во сне. Он глубоко вздохнул. -- Я не знал, что вы ездите прямо на спине лошади, Гэн- дальф, - сказал он. - У вас нет ни седла, ни уздечки. -- Я обычно не езжу так, - ответил Гэндальф. - Но Обго- няющий Тень не признает упряжи. Он скачет сам, и этого дос- таточно. Его дело следить, чтобы всадник усидел на его спи- не. -- Быстро ли он скачет? - спросил Пиппин. - Его ход очень ровен. -- Он бежит сейчас быстрее любой лошади, - ответил Гэн- дальф, - но это не предел для него. Здесь местность немного поднимается и пересечений больше, чем у реки. Но смотри, как приближаются белые горы. Вон там, как черные точки, видны пики Трихирна. Вскоре мы достигнем разветвления дороги, от- куда она идет в пропасть Хэлма, где два дня назад проходила битва. Пиппин некоторое время молчал. Он слышал, как Гэндальф что-то тихонько напевает на разных языках. Наконец колдун запел песню, которую Пиппин смог понять; несмотря на шум ветра в ушах, он расслышал несколько строк. Высокие корабли и высокие короли - Трижды три, - Что привело их из затонувшей земли Над пенным морем? Семь звезд, семь камней И белое дерево... -- Что вы говорите, Гэндальф? - спросил Пиппин. -- Я просто вспоминал некоторые предания старины, - от- ветил колдун. - Хоббиты, вероятно, забыли их, даже если и знали когда-то. -- Нет, не совсем забыли, - возразил Пиппин. - И у нас есть много своих, которые вас, возможно, не заинтересуют. Но это я никогда не слышал. Что означают эти семь звезд и семь камней? -- Так говорится о Палантирах королей древности, - от- ветил Гэндальф. -- А что это такое? -- Слово Палантир расшифровывается и означает "Тот, что смотрит далеко". Камень Орхтанка - один из них. -- Значит, он не сделан... не сделан... - Пиппин зако- лебался, - врагом? -- Нет, - сказал Гэндальф. - И не Саруманом. Это не под силу ни ему, ни Саурону. Палантиры происходят из Эльдомара. сделал их Нольдор. Сам Феанор, возможно, изобрел их так дав- но, что это время не может быть измерено годами. Но нет ни- чего, что Саурон не смог бы обратить во зло. Увы Саруману! В этом была причина его падения, как я сейчас понимаю. Для всех опасно пользоваться изобретениями, превосходящими наши возможности. Но он попытался это сделать. Глупец! Он хотел сохранить его в тайне и использовать лишь для себя. Он ни- когда не говорил о камне с членами совета. Мы не задумыва- лись о судьбе палантиров. Люди их совершенно забыли. Даже в Гондоре это была тайна, известная лишь немногим; в Арноре память о них сохранилась лишь в песнях Дунедайна. -- Для чего использовали их люди древности? - поинтере- совался Пиппин, обрадованный и удивленный готовностью, с ко- торой колдун отвечал на его вопросы. -- Чтобы видеть далеко и обмениваться мыслями друг с другом, - обьяснил Гэндальф. - Благодаря им они долго обье- диняли и охраняли королевство Гондор. Они установили эти камни в Минас Аноре, в Минас Итиле и Ортханке, в кольце Изенгарда. Главный Палантир находился в Звездном Куполе в Остгилиате перед его разрушением. Три остальных были далеко на севере. В доме Элронда говорят, что они находились в Ан- нуминасе и на Амон Суле, а камень Элендила был в башне хол- мов, которая смотрит на Митлонд в заливе лун, где лежат большие корабли. Каждый Палантир мог отвечать другим, но все они были открыты для находящегося в Остгилиате. Похоже, что Ортханк выстоял в буре времени и сохранил свой Палантир. Но один он лишь способен на то, чтобы видеть маленькие изображения да- леких предметов и далеких дней. Несомненно, он был очень по- лезен Саруману, но похоже, что тот этим не удовлетворился.Он смотрел все дальше и дальше, пока не бросил свой взгляд на Барад-Дур. Здесь он и был пойман! Кто знает, где погребены или затоплены камни Арнора и Гондора? Но по крайней мере одним из них овладел Саурон и приспособил для своих целей. Я думаю, что это камень Итила, потому что Саурон давно захватил Минас Итил и обратил его во зло. Теперь он называется Минас Моргул. Теперь легко понять, как был пойман и удержан блуждаю- щий взгляд Сарумана, как его убеждали, а когда убеждение не действовало, заставляли. Укусивший был укушен сам, ястреб попал в когти к орлу, паук запутался в стальной паутине! Уже давно вынужден был он постоянно приходить к камню для док- ладов и допросов, для получения приказов, и камень Ортханка теперь так настроен на Барад-Дур, что всякий, взглянув в не- го, устремляет в него свой взгляд и разум. И как он притяги- вает к себе! Разве я не чувствовал этого? Даже сейчас сердце мое стремится к камню, мне хочется испытать свою волю, про- верить, а смогу ли я устоять против него. Как хочется взгля- нуть на далекие моря и на времена прекрасного Терпилиона, увидеть за работой Феанора, когда еще цвели белое и золотое деревья! - Он вздохнул и замолчал. -- Я хотел бы знать это раньше, - Сказал Пиппин. - Я не имел представления о том, что делаю. -- Нет, имел, - Возразил Гэндальф. - Ведь ты знал, что поступаешь неправильно и глупо; и ты говорил себе об этом, но не смог справиться с собой. Я не рассказывал об этом раньше, потому что, только обдумав все случившееся, я все сам понял до конца. Но даже если бы я и рассказал раньше, это не уменьшило бы твоего желания, не увеличило бы твою во- лю к сопротивлению. Наоборот! Нет, нужно было обжечься сна- чала, чтобы научиться чему-то. -- Да, - Сказал Пиппин, - Если бы передо мной положили все семь камней, я закрыл бы глаза и сунул руки в карманы. -- Хорошо! - Сказал Гэндальф. - И если только отвечая на твои вопросы, можно утихомирить твою любознательность, я проведу за этим занятием остаток своих дней. Что еще хочешь ты знать? -- Названия всех звезд, и всех живых существ, и всю ис- торию Средиземья, и небес, и морей, - Засмеялся Пиппин. - конечно же! Зачем мне меньше? Но сегодня я не тороплюсь. В данный момент мне хочется лишь узнать о черной тени. Я слы- шал, вы назвали ее "вестником Мордора". Кто это? Что он мо- жет делать в Изенгарде? -- Это Черный Всадник на крыльях, назгул, - ответил Гэндальф. - Он должен был унести тебя в Башню Тьмы. -- Но он не мог явиться за мной, - Запинаясь проговорил Пиппин. - Разве он не знает, что я... -- Конечно, нет, - Сказал Гэндальф. - От Барад-Дура до Ортханка по прямой больше двухсот лиг, и даже назгулу требу- ется несколько часов, чтобы пролететь это расстояние. Но Са- руман, несомненно, заглядывал в камень, посылая в набег ор- ков, и в Барад-Дуре известно больше его тайн, чем он думает. Вестник был послан, чтобы узнать, что он делает. А после случившегося сегодня ночью прилетит другой, и, я думаю, ско- ро. Так Саруман оказался зажатым в тисках, куда сам сунул руку. У него нет пленника, чтобы отправить его в Мордор. У него нет камня, он не может видеть и отвечать на вызовы. Са- урон сочтет, что Саруман отпустил пленника и отказывается использовать камень. Саруману не поможет, если он расскажет вестнику всю правду. Потому что, хоть Изенгард и разрушен, Саруман благополучно сидит в Ортханке. Поэтому, хочет он или нет, он будет выглядеть мятежником. Он отверг мое предложе- ние, а это был для него единственный выход. Что он будет де- лать в таком положении, не могу догадываться. У него хватит силы, пока он сидит в Ортханке, сопротивляться девяти всад- никам. Он может попытаться делать это. Он может попытаться захватить назгула или по крайней мере убить существо, на ко- тором назгул летает по воздуху. В таком случае пусть Рохан бережет своих лошадей! Но я не могу сказать, какие последствия это будет иметь для нас. Возможно, планы врага будут нарушены или исполнение их задержится из-за его гнева против Сарумана. Возможно, он узнает, что я стоял на ступеньках Ортханка вместе с хоббита- ми. Или что жив потомок Элендила и находится со мной. Если Змеиный Язык не введен в заблуждение оружием Рохана, он за- помнил Арагорна и обьявленный им титул. Этого я и опасаюсь. Итак, мы летим - не от опасности, а в еще большую опасность. каждый миг Обгоняющий Тень приближает нас к земле тени, Пе- регрин Тук. Пиппин ничего не ответил, лишь плотнее завернулся в плащ, как будто ему неожиданно стало холодно. Под ним летела серая земля. -- Смотри! - Сказал Гэндальф. - Перед нами открываются долины Вестфолда. Вот та темная тень - это вход в долину Глубокую. В том направлении лежит Агларонд и Сверкающие Пе- щеры. Не спрашивай меня о них. Спроси Гимли, когда мы встре- тимся вновь, и впервые получишь ответ, более длинный, чем тебе хочется. Ты сам не увидишь эти пещеры, по крайней мере сейчас. Скоро они будут далеко позади. -- Я думал, мы остановимся в пропасти Хэлма! - сказал Пиппин. - Куда же мы направляемся? -- В Минас Тирит, прежде чем его окружат волны войны. -- Ох! И как далеко он? -- Лиги и лиги! - Ответил Гэндальф. - Это втрое дальше, чем жилище короля Теодена, которое находится более, чем в ста милях к востоку. Обгоняющему Тень придется бежать долго. Мы будем скакать до рассвета. Осталось несколько часов. потом даже Обгоняющему Тень потребуется отдых. Надеюсь, мы отдохнем в Эдорасе. Спи, если можешь. первые лучи дня мы увидим отразившимися от золотой крыши дома Эорла. А еще че- рез два дня ты увидишь пурпурную тень горы Миндоллуина и стены башни Денетора, белые в утренем свете. Вперед, Обгоняющий Тень! Беги, быстрейший, беги так, как ты никогда не бежал раньше. Мы приближаемся к земле, где ты вырос, где тебе знаком каждый камень. Беги! Надежда наша - в скорости! Обгоняющий Тень поднял голову и громко закричал. Как будто труба прогремела над полем битвы. Затем он устремился вперед. Искры летели из-под его копыт, ночь отлетала назад. Медленно засыпая, Пиппин испытывал довольно странное чувство: он и Гэндальф неподвижны, а земля поворачивается с шумом ветра под их ногами.