r2barlog.txt
...
(надпись на топоре Книма)

   Багровый ад несу в себе,
   А гасну раз в двенадцать лет.
   Решая все в твоей судьбе,
   Лишь кровью злой залью свой свет.
   Огнем лишь досыта напоен,
   Горящий буду успокоен.
...
   - В далеком прошлом мой предок получил этот топор вместе с
проклятьем. Я не знаю, откуда оно. Но если раз в двенадцать лет
не напоить его злой кровью, род мой испытает тьмы несчастий и
сгинет навсегда, передав топор другим.
   - Вот теперь хана барлогу. - ехидно ляпнул Сонк.
...
   - Что он поет?
   - Да почти то же самое. Только еще один куплет...
    Мой конь непослушен мне, и ветер с востока бьется мне в щит,
    Трепля кисточки на ушах и сдувая с них шерсть.
    Я спросил у капитана стражи, что это значит,
    И он ответил, что в битве враг отрежет их и сожжет.
   - Какие кисточки, вот эти? - Аэлин провела рукой по Ольгиным ушам.
   - Эти серьезно ответила она.
...
   - Остановись, Дух Огня!
   - С дороги, мелкота! - Барлог взмахнул хлыстом. Его пылающий
шнур, разрастаясь, захлестнул площадку на сотню шагов вокруг. Но
Аэлин подняла Эстарниен. Хлыст словно взорвался, встретившись с
мечом, и его обрывки, шипя и сгорая, тянулись к Книму, а два или
три оплели Аэлин. Она продолжала рубить их, взвывая от боли.
Кним оттолкнул ее назад со всей силой, на которую только был
способен.
   Барлог с недоумением посмотрел на свои опустевшие лапы,
заревел и шагнул вперед, намереваясь сжать в испепеляющих
обьятиях стоящего на его пути воина. Лапы барлога уже почти
сомкнулись вокруг Книма, когда поднятый черный топор обрушился
на грудь чудовища, оставляя за собой широкую огненную рану -
нестерпимо-алую на темно-багровом. Края раны расходились все
шире, руки барлога разомкнулись и распростерлись в стороны, и он
раскрылся, извергнув поток пылающей крови. Раздался чудовищный
грохот, степь вздрогнула и осветилась на десятки лиг вокруг.
Трава полегла под жарким ветром.
   Ольга бежала к огненному озеру, в центре которого оседала,
теряя форму и темнея, груда лавы, мгновение назад бывшая
барлогом.
   Кним стоял у края огненного озера и смотрел на истаивающий
в крови барлога топор. Казалось, он совсем не замечал пламени -
оно действительно лишь сожгло длинные волоски-вибриссы на его
ушах, но больше не причиняло ему вреда.
   В озере трещали и лопались камни, разлетаясь вокруг острыми
как бритва осколками. Пока Ольга оттаскивала Аэлин,
осколки секли ее раскаленной метелью, и языки пламени слизывали
одежду с тела и шерстку с ушей.
...