Глава четвертая. Обвиняется член Совета! Глаза Бигмена сверкнули. "Никогда не поздно, если за дело берется Лаки. С чего начнем, Лаки?" Лаки спокойно ответил: "С Лу Эванса. Я ждал, что вы упомянете о нем, доктор Моррис". Моррис сдвинул брови; его полное лицо нахмурилось. "Вы его друг. Я знаю, вы хотели бы защитить его. Неприятная история. Вообще плохо, что втянут член Совета -- а к тому же еще ваш друг". -- Мною руководят не только чувства, доктор Моррис. Я знаю Лу Эванса, насколько один человек может знать другого. Я знаю: он не способен совершить что-либо во вред Совету или Земле. -- Тогда слушайте и судите сами. За все время пребывания Эванаса не Венере он ничего не достиг. Его называют "уполномоченный по улаживанию конфликтов", это забавное выражение, но оно ничего не значит. -- Не обижайтесь, доктор Моррис, но вам не понравилось то, что его прислали? -- Нет, конечно, нет. Просто я не видел в этом смысла. Мы выросли на Венере. У нас опыт. И чего же здесь добьется юноша, недавний выпускник с Земли? -- Свежий взгляд иногда помогает. -- Вздор. Говорю вам, Лаки, беда в том, что штабквартира на Земле не считает наши неприятности серьезными. Эванса послали, чтобы он бросил поверхностный взгляд, приукрасил картину и, вернувшись, доложил, что все в порядке. -- Совет на это не способен. Вы тоже знаете это. Но венерианин ворчливо продолжал: "Во всяком случае три недели назад этот самый Эванс попросил выдать ему закрытые данные, касающиеся выращивания некоторых разновидностей дрожжей. Ему отказали". -- Отказали? -- переспросил Лаки. -- Но ведь он просил от имени Совета. -- Да, но люди, охраняющие производство дрожжей, подозрительны. К ним с такими запросами не обращаются. Даже члены Совета. Они спросили Эванса, зачем ему эта информация. Он отказался им ответить. Они передали его запрос мне, и я не разрешил. -- На каком основании? -- Он и мне не сообщил причины, а пока я старший в секции Совета здесь на Венере, никто из моих подчиненных не должен иметь от меня тайн. Но ваш друг Эванс сделал кое-что, чего я от него не ожидал. Он украл данные. Он использовал свое положение члена Совета, чтобы проникнуть в закрытую территорию на ферме по выращиванию дрожжей и, уходя, спрятал в сапоге микрофильм. -- У него, несомненно, было для этого основание. -- Несомненно, -- подтвердил Моррис. -- Микрофильм имел отношение к формулам питания, необходимым для выращивания новой и особо ценной разновидности дрожжей. Два дня спустя один из рабочих, составлявших питательную смесь для этой разновидности, добавил в нее соль ртути. Дрожжи погибли, и работа шести месяцев была загублена. Рабочий клялся, что он этого не делал, однако он сделал. Его обследовали наши психиатры. Мы уже знали к тому времени, чего ожидать. Оказалось, что рабочий на какое-то время терял сознание. Враг пока еще не украл разновидности дрожжей, но он уже близок. Верно? В карих глазах Лаки появилось жесткое выражение. "Я понимаю, к чему вы клоните. Лу Эванс перешел на сторону врага, кем бы этот враг ни был". -- Сирианцы, -- выпалил Моррис. -- Я в этом уверен. -- Может быть, -- согласился Лаки. Жители планет системы Сириуса уже на протяжении столетий были наиболее последовательными врагами Земли. Проще всего обвинить их. -- Может быть. Допустим, Лу Эванс перешел на их сторону и согласился добыть данные, которые позволят им нарушить работу по выращиванию дрожжей. Вначале слегка, но это будет прологом для больших неприятностей. -- Да, такова моя теория. А вы можете предложить что-нибудь другое? -- А сам член Совета Эванс не может находиться под чьим-то умственным контролем? -- Маловероятно, Лаки. У нас теперь зафиксировано много случаев. Никто из тех, кто пострадал от такого контроля, не терял сознания больше чем на полчаса, и все при психиатрическом исследовании проявляют полную амнезию. Для того, чтобы проделать то, что он сделал, Эванс должен находиться под контролем двое суток, и у него никаких признаков амнезии. -- Его допрашивали? -- Несомненно. Когда обнаруживают у человека закрытый материал -- в сущности,он был пойман с этим материалом, -- должны быть предприняты определенные шаги. Даже если он сто раз член Совета. Он был допрошен, и я лично распорядился сдедить за ним. После этого, когда он посылал сообщения по своему передатчику, мы их перехватывали. Последнее сообщение он отправил вам. Мы устали играть с ним. Он арестован. Я готовлю доклад штабквартире -- мне давно следовало сделать это, я требую его отзыва и суда за взяточничество, а может, и за измену. -- Прежде чем вы это сделаете ... -- сказал Лаки. -- Да? -- Позвольте мне с ним поговорить. Моррис встал, иронически улыбаясь. "Хотите? Разумеется. Я вас отведу к нему. Он в этом здании. Я даже хочу услышать, что вы скажете в его защиту". Они поднялись по рампе; охранники молча вытягивались и приветствовали их. Бигмен с любопытством смотрел на охрану. "Здесь тюрьма?" -- Нечто вроде тюрьмы на этом этаже, -- ответил Моррис. -- Здания на Венере служат одновременно многим целям. Они вошли в небольшую комнату, и неожиданно, без всякого предупреждения, Бигмен разразился громким смехом. Лаки, не в силах сдержать улыбку, спросил: "В чем дело, Бигмен?" -- Нет ... ничего ... -- маленький человек отдышался, глаза его слезились. -- Просто ты очень забавно выглядишь, Лаки, с голой верхней губой. После всех этих усов, которые мы тут видели, ты выглядишь деформированным. Как будто кто-то взял духовое ружье и сдул твои усы. Моррис улыбнулся и погладил свои седеющие усы смущенно и в то же время гордо. Улыбка Лаки стала шире. "Забавно, -- сказал он. -- То же самое я подумал о тебе, Бигмен". Моррис сказал: "Подождем здесь. Сюда приведут Эванса". -- И он нажал небольшую кнопку. Лаки осмотрел комнату. Она меньше помещения Морриса и более безличная. Мебель -- только несколько обитых стульев, диван, низкий стол в центре и два стола повыше у окон. За каждым фальшивым окном прекрасно выполненный морской пейзаж. На одном из двух высоких столов аквариум; на другом две тарелки, в одной маленькие сухие горошины, а на другой черное жирное вещество. Взгляд Бигмена автоматически устремился туда же, куда смотрел Лаки. Бигмен вдруг спросил: "Эй, Лаки, а это что?" Он подбежал к аквариуму, низко наклонился, всматриваясь в его глубины. "Взгляни-ка!" -- Это м-лягушка, здесь многие таких держат, -- сказал Моррис. -- Неплохой образец. Вы разве таких еще не видели? -- Нет, -- ответил Лаки. Он присоединился к Бигмену у аквариума -- примерно двух футов в длину и ширину и трех в высоту. В воде росло множество перистых водрослей. Бигмен спросил: "А он не кусается?" Он пошевелил воду указательным пальцем и пригнулся еще ближе. Голова Лаки оказалась рядом с головой Бигмена. М-лягушка серьезно смотрела на них. Это небольшое существо, примерно восьми дюймов, с треугольной головой, на которой сидели выпуклые глаза. Оно сидело на шести маленьких, заканчивавшихся подушечками лапах, тесно прижатых к туловищу. На каждой лапке три длинных пальца впереди и один сзади. Кожа зеленоватая, похожая на лягушачью, отделанные оборками жабры быстро сокращались и разжимались. Вместо рта клюв, сильный, изогнутый, как у попугая. Под взглядами Лаки и Бигмена м-лягушка начала подниматься. Подушечки лап оставались на дне аквариума, но сами лапы, когда начали распрямляться суставы, все более удлинялись и стали похожи на ходули. Лягушка прекратила под'ем, когда ее голова коснулась поверхности воды. Моррис, добродушно смотревший на маленькое существо, сказал: "Он не любит выходить из воды. В воздухе слишком много кислорода. Эти лягушки любят кислород, но в небольших количествах. Забавные маленькие существа". Бигмен наслаждался. На Марсе нет собственной фауны, а такие живые существа для него вообще нечто необыкновенное. -- А где они живут? -- спросил он. Моррис опустил палец в воду и погладил голову м-лягушки. Она позволила ему сделать это, полузакрыла глаза, как будто тоже наслаждалась. Моррис сказал: "Они в очень больших количествах собираются на водорослях. Движутся в них, как в лесу. Длинными пальцами цепляются за стебли, а крепкий клюв может порвать любой лист. Вероятно, лягушка могла бы проделать приличную дыру в пальце, но я никогда не слышал, чтобы они кого-нибудь укусили. Странно, что вы до сих пор их не видели. В отеле большое их собрание, настоящие семейные группы. Не видели?" -- У нас не было возможности, -- сухо ответил Лаки. Бигмен быстро подошел к другому столу, взял горошину, обмакнул в черный жир и принес к аквариуму. Он осторожно поднес горошину к воду, оттуда высунулся клюв и взял горошину из пальцев Бигмена. Бигмен загукал в восхищении. -- Вы видели? -- спросил он. Моррис добродушно улыбнулся, как уловке ребенка. "Маленький постреленок! Они едят весь день. Смотрите, как жует". М-лягушка присела. Маленькая черная капля упала с ее клюва. Тут же одна из лап распрямилась, подхватила каплю и вернула ее в клюв. -- Что это? -- спросил Лаки. -- Горошина, обмакнутая в тавот, -- ответил Моррис. -- Жир для них деликатес, как для нас сахар. В их естественной среде не встречается чистый углеводород. Они его очень любят. Не удивляюсь, если они дают себя поймать, чтобы получать его. -- А кстати, как их ловят? -- Когда траулеры вылавливают водоросли, на них всегда множество лягушек. Других животных тоже. Бигмен оживленно сказал: "Эй, Лаки давай возьмем одну ..." Его прервало появление двух охранников. Между ними стоял долговязый светловолосый молодой человек. ***** Лаки вскочил на ноги. "Лу! Лу, старина!" Он с улыбкой протянул руку. На мгновение показалось, что тот ответит. В его глазах промелькнула радость. Но тут же угасла. Руки его оставались прижатыми к бокам. Он без выражения ответил: "Здравствуй, Старр". Лаки неохотно опустил руку. Он сказал: "Я не видел тебя с окончания." -- Помолчал. Что еще можно сказать старому другу? Светловолосый член Совета, казалось, осознавал неуместность ситуации. Коротко кивнув стражникам, он сел с мрачным юмором. "С тех пор кое-что изменилось. -- Затем -- губы у него слегка дергались -- продолжал: -- Зачем ты явился? Я ведь просил тебя держаться подальше". -- Я не могу держаться в стороне, когда друг в опасности, Лу. -- Нужно ждать, пока тебя попросят о помощи. Моррис сказал: "Я думаю, вы зря тратите время, Лаки. Вы все еще считаете его членом Совета. А он изменник". Полный венерианин произнес это слово сквозь стиснутые зубы, ударил им, как хлыстом. Эванс слегка покраснел, но ничего не ответил. Лаки сказал: "Мне нужны самые серьезные и неопровержимые доказательства, прежде чем я применю это слово к члену Совета". -- Он сделал ударение на словах "члену Совета". Лаки сел. Несколько мгновений он рассматривал своего друга, Эванс отвел взгляд. Лаки сказал: "Доктор Моррис, попросите стражников выйти. Я отвечаю за Эванса". Моррис с сомнением взглянул на Лаки, потом, после недолгого раздумья, жестом отослал охранников. Лаки сказал: "Если не возражаешь, Бигмен, пройди в соседнюю комнату". Бигмен кивнул и вышел. Лаки мягко сказал: "Лу, теперь нас только трое. Ты, я, доктор Моррис, вот и все. Три члена Совета. Давай начнем сначала. Ты взял закрытые данные, касающиеся выращивания дрожжей?" Лу Эванс ответил: "Да". -- Значит у тебя была для этого причина. Какая? -- Послушай. Я украл данные. Говорю: "украл". Я это признаю. Чего тебе еще нужно? У меня не было причины. Я просто сделал это. Уходите от меня. Оставьте меня в покое. -- Губы его дрожали. Моррис сказал: "Вы хотели слышать его об'яснения, Лаки. Вы услышали. У него их нет". -- Вероятно, ты знаешь, -- сказал Лаки, -- что вскоре после того, как ты взял данные, на ферме с этой самой разновидностью дрожжей произошло происшествие. -- Знаю. -- Как ты его об'яснишь? -- У меня нет об'яснений. Лаки внимательно смотрел на Эванса, отыскивая следы прежнего добродушного, склонного к юмору юноши со стальными нервами, которого он так хорошо помнит по академии. Если не считать усов, отращенных в соответствии с венерианской модой, этот человек был тем же самым, если дело касалось внешности. То же самое длинноногое длиннорукое тело, те же светлые волосы, котортко остриженные, прямоугольный заостренный подбородок, плоский живот -- тело атлета. Но помимо этого? Глаза Эванса беспокойно перебегали с места на место, губы дрожали, палцы искусаны. Лаки боролся с собой, прежде чем задать следующий резкий вопрос. Он разговаривает с другом, человеком, которого хорошо знает, чью верность он никогда не подвергал сомнению, кому он без колебаний доверил бы жизнь. Он спросил: "Лу, ты продал информацию?" Эванс тускло, без выражения ответил: "У меня нет комментариев". -- Лу, я тебя снова спрашиваю. Во-первых, я хочу сказать, что я на твоей стороне, что бы ты ни сделал. Если ты подвел Совет, для этого есть причина. Расскажи нам о ней. Если тебя опоили наркотиками, если тебя заставили физически или морально, если тебя шантажировали, если угрожали кому-то из близких ... Ради Бога, Лу, если тебя прельстили деньгами или властью, даже если это так, скажи нам. Нет ошибки, которую нельзя было бы исправить, которую хотя бы отчасти нельзя было загладить откровенностью. На мгновение казалось, что Эванс тронут. Он поднял на друга глаза, в которых отражалась боль. "Лаки, -- начал он, -- я..." Затем что-то в нем умерло, и он воскликнул :"Я не буду говорить, Старр, не буду!" Моррис, сложив руки, сказал: "Вот, Лаки. Вот его отношение. Только он что-то знает. Нам нужны эти знания, и, клянусь Венерой, мы их получим так или иначе". Лаки сказал: "Подождите ..." -- Мы не можем ждать, -- ответил Моррис. -- Возьмите это себе в голову. У нас нет времени. Вообще нет. Так называемые случайности становятся все серьезнее по мере приближения врага к цели. Эту цепь происшествий нужно порвать. Немедленно! -- И он стукнул пухлым кулаком по столу. И тут же, как бы в ответ, резко прозвучал сигнал коммуникатора. Моррис нахмурился. "Сигнал тревоги! Что во имя космоса ..." Он поднес микрофон к губам. -- Говорит Моррис. Что случилось? ... Что?.. ЧТО? Он выронил микрофон, лицо его смертельно побледнело. -- Человек под гипнозом у шлюза номер двадцать три, -- задыхаясь, сказал он. Стройное тело Лаки напряглось, как стальная пружина. "Какой шлюз? Шлюз купола?" Моррис кивнул и сумел сказать: "Я говорил, что происшествия становятся все серьезнее. На этот раз -- купол. Этот человек ... в любой момент ... может ... впустить ... море ... в Афродиту!"