Глава IХ. Последний совет. Пришло утро после битвы, и оно было прекрасно, легкие облака двигались на запад. Леголас и Гимли встали рано и попросили разрешения отправиться в город: им хотелось уви- деться с Мерри и Пиппином. -- Хорошо знать, что они живы, - сказал Гимли, - мы очень переживали за них по пути через Рохан. Эльф и гном вместе вошли в Минас Тирит, и народ видев- ший их, бросал удивленные взгляды на таких друзей: Леголас был прекрасен лицом и пел ясным голосом песню на языке эль- фов, а Гимли шел с ним рядом, поглаживая бороду и глядя по сторонам. -- Хорошая работа по камню, - сказал он, посмотрев на стены, - впрочем, можно было сделать и получше, да и улицы не мешало бы усовершенствовать. Когда Арагорн возьмет власть, я предложу ему услуги горных мастеров, и мы сделаем город таким, что им можно будет гордиться. -- Они больше нуждаются в садах, - сказал Леголас. - Дома мертвы, и слишком мало тут растительности. Когда Ара- горн возьмет власть, народ леса принесет ему поющих птиц и неумирающие деревья. Наконец они встретили принца Имрахила, и Леголас, пос- мотрев на него, низко поклонился: он увидел, что в жилах принца наполовину течет эльфийская кровь. -- Привет, повелитель! - Сказал он. - Уже давно народ Нимродела покинул леса Лориен, и однако до сих пор видно, что не все уплыли из гавани Амрота на запад. -- Так говорят в преданиях моей земли, - ответил принц, - но никого из прекрасного народа не видели у нас на протя- жении многих лет. И я дивлюсь, видя его представителя среди печали и войны. Что вы ищите? -- Я один из девяти товарищей, вышедших вместе с Мит- рандиром из Имладриса, - сказал Леголас, - и с этим гномом, моим другом, мы прибыли с лордом Арагорном. А теперь мы хо- тим повидать своих друзей, Мериадока и Перегрина, которые, как нам сказали, теперь в городе. -- Вы найдете их в домах излечения, и я отведу вас ту- да, - сказал Имрахил. -- Достаточно, если вы дадите нам проводника, повели- тель, - сказал Леголас. - Арагорн посылает вам сообщение. Он не хочет снова входить в город. Но есть необходимость, чтобы все капитаны посовещались, и он просит, чтобы вы и эомер ро- ханский как можно скорее явились в его палатку. Митрандир тоже там. -- Мы придем, - сказал Имрахил, и они с вежливыми сло- вами расстались. -- Какой прекрасный и могучий повелитель людей! - Ска- зал Леголас. - Если даже в дни упадка у Гондора есть такие люди, как велика была его слава в дни рассвета! -- И, конечно, работа по камню сделана в старину, при основании города, - сказал Гимли. - Со всеми людскими начи- наниями бывает так: либо заморозок весной, либо молния зи- мой, и они отказываются от своих замыслов. -- Но их посевы редко пропадают зря, - сказал Леголас. - Семя лежит в пыли и грязи и ждет своего часа. Дела людей переживут нас, Гимли. -- И все же в конце концов, они ни к чему не придут, мне кажется, - сказал гном. -- На это эльфы не знают ответа, - сказал Леголас. Подошел слуга принца и отвел их к домам излечения; они нашли своих друзей в саду, и встреча их была веселой. Неко- торое время они прогуливались и разговаривали, наслаждаясь коротким миром и отдыхом высоко на верхних кругах города. Потом, когда Мерри устал, они сели у стены, где за их спина- ми была лужайка домов излечения. Перед ними виднелся Андуин, блестящий на солнце, текущий туда, где даже зоркий глаз Ле- голаса не мог разглядеть широкие равнины и зеленые поля Ле- беннина и южного Итилиена. Леголас молчал, пока остальные разговаривали и смотрел на реку: он увидел белых морских птиц, летающих над рекой. -- Смотрите! - Воскликнул он. - Чайки! Они залетели да- леко от моря. Как беспокоят они мое сердце! Никогда в своей жизни я не встречал их, пока мы не прибыли в Пелагир и здесь, когда мы ехали к битве за корабли, я услышал их кри- ки. Я остановился и стоял неподвижно, забыв о войне в сред- неземелье: их плачущие крики говорили мне о море. Море! Увы! Я еще не видел его. Но глубоко в сердцах моего народа лежит страсть к морю, и опасно затрагивать эту струну. Увы! Больше никогда не знать мне мира ни под деревом, ни под кустом. -- Не говорите так! - Сказал Мерри. - Вы не должны ухо- дить к приюту, Леголас. Всегда найдется народ, большой и ма- лый, и даже мудрые гномы, как Гимли, которые нуждаются в вас. Я, по крайней мере, надеюсь на вас. Но я чувствую, что худшее в этой войне еще ожидает нас. Как я хотел бы, чтобы все это уже кончилось, кончилось бы навсегда! -- Не будь таким мрачным! - Восклинул Пиппин. - Солнце сияет, и мы снова вместе, на день или два по крайней мере. Я хочу кое-что у вас расспросить. Давайте, Гимли! Вы и Леголас за это утро не менее дюжины раз упоминали свое страшное пу- тешествие с Бродяжником. Но вы ничего не рассказывали мне о нем. -- Может, здесь и сияет солнце, - сказал Гимли, - но даже при нем не хотел бы я оживлять некоторые воспоминания об этой дороге. Если бы я знал, что нас ждет, ни какая друж- ба не привела бы меня на тропы смерти! -- Тропы смерти? - Переспросил Пиппин. - Я слышал, как Арагорн говорил о них и удивился, что он имеет в виду. Не расскажете ли вы нам поподробнее? -- Очень неохотно, - сказал Гимли. - Потому что на этой дороге я испытал стыд, я, Гимли, сын глоина, который считал себя храбрее всех людей и тверже под землей любого эльфа. Но это не так, и провела меня по этой дороге только воля Ара- горна. -- И любовь к нему, - добавил Леголас. - Ибо все, кто пошел с ним, сделали это из любви к нему, даже холодная ро- хирримская девушка. Ранним утром того дня, когда вы, прибыли сюда, Пиппин, мы покинули Дунхарроу, и такой страх напал на весь народ, что никто не осмелился посмотреть на нас, кроме леди эовин, что лежит теперь раненная в доме. Это было пе- чальное расставание, и я печалился, глядя на него. -- Увы! У меня хватило сердца только для себя самого, - сказал Гимли. - Нет! Я не буду говорить об этом путешествии. Он замолчал; но Мерри и Пиппин так хотели услышать рас- сказ, что Леголас наконец сказал: -- я расскажу вам достаточно, чтобы вы успокоились: я не испытывал ужаса и не боялся теней, которых считал бес- сильными и хрупкими. Он быстро рассказал о дороге призраков под горами и о темной встрече у эреча, и о большом переходе в девяносто три лиги оттуда до Пелагири на Андуине. -- Четыре дня и четыре ночи мы ехали от черного камня, - сказал он. - И вот! Во тьме Мордора росла моя надежда: во тьме теневое войско, казалось, становилось все сильнее и ужаснее. Я видел всадников и пехотинцев, но все они двига- лись с одинаковой и большой скоростью. Они молчали, но в глазах у них горел огонь. В верховьях Лемедона они догнали наш отряд, окружили нас и проехали бы вперед, если бы ара- горн не запретил им. По его приказу они отступили. "Даже тени людей покорны ему, - подумал я. - Они будут служить ему". Мы ехали вперед, и наступил день без рассвета, а мы продолжали путь и пересекли Кирил и Рингло; на третий день мы пришли к Илахиру у устья Гилраина. И здесь обороняли Брод люди Лемедона, воюя со свирепыми жителями Умбара и Харада, приплывшими вверх по реке. Но защитники и нападающие забыли о битве и бежали, когда пришли мы: они кричали, что на них идет король мертвых. Только Ангбор, повелитель Лемедона, на- шел в себе мужество остаться, и Арагорн попросил его собрать свой народ и идти за ними, если они осмелятся, когда пройдет серое войско. -- У Пелагира вы будете нужны потомку Исилдура, - ска- зал ему Арагорн. Так мы перешли Гилраин, разогнав союзников Мордора. По- том мы немного отдохнули. Но Арагорн скоро встал, сказав: -- Минас Тирит осажден. Боюсь, что он падет до того, как мы придем ему на помощь. И до конца ночи мы снова пустились в путь и до самых равнин Лебеннина ехали с такой скоростью, какую только могли вынести лошади. Леголас помолчал, вздохнул и, обратив взор к югу, тихо запел: Серебро течет в ручьях от келоса к эрую В зеленых полях Лебеннина! Высокая растет здесь трава. Морской ветер Раскачивает белые лилии, И золотые колокольчики маллоса и альфирина звенят На зеленых полях Лебеннина На морском ветру! -- Зеленые поля, о которых поет мой народ, но тогда они были темны - обширные серые пустыни во тьме вокруг нас. И по этим полям, топча цветы и траву, гнали мы врагов днем и ночью, пока не дошли до великой реки. Тогда я почувствовал в глубине сердца, что мы близко от моря: широка была вода во тьме, и бесчисленные морские птицы кричали на берегах. Увы! Разве не говорила мне госпожа, что- бы я опасался их криков? А теперь я не могу их забыть. -- Что касается меня, то я их не замечал, - вмешался Гимли, - ибо близка была битва. Здесь, у Пелагира, стоял главный флот Умбара - пятьдесят больших кораблей и неисчис- лимое количество мелких судов. И многие из тех, кого мы преследовали, раньше нас достигли гавани и принесли с собой свой страх; многие из больших кораблей снялись с якоря, ища спасения выше по реке или на дальнем берегу; но харадрим, прижатые к берегу, отчаянно и яростно сопротивлялись. Увидев нас, они рассмеялись: нас было мало, а у них еще сохранялась главная армия. Тогда Арагорн остановился и громко крикнул: -- Теперь вперед! Призываю вас черным камнем! И серое войско, как прибой, полетело вперед, заливая все перед собой. Я слышал слабые крики, отдаленные звуки ро- гов, ропот бесчисленных голосов - как эхо какой-то давно за- бытой битвы из темных годов. Сверкали бледные мечи; но я так и не знал, могут ли они еще разить: мертвым не нужно было другое оружие, кроме страха. Никто не смел противостоять им. Они взобрались на все корабли, прошли по воде и на те, что отчалили: моряки от ужаса впали в безумие и прыгали за борт, кроме рабов прикованных к веслам. Мы безжалостно ска- кали среди врагов, топча их, как листья, пока не прискакали на берег. И тут на каждый из оставшихся больших кораблей Арагорн послал одного дунедана; они успокоили пленников на борту, сказали им, что они свободны и не должны бояться. Еще до того, как кончился темный день, никто уже не сопротивлялся нам: враги бежали или утонули, надеясь доб- раться до своих южных земель пешком. Я думаю: как странно и удивительно, что эти слуги Мордора побеждены страхом перед тьмой и смертью. Собственное оружие обратилось против них. -- Действительно странно, - сказал Леголас. - Я посмот- рел на Арагорна и подумал, каким ужасным и великим повелите- лем мог бы он стать, если бы взял кольцо себе. Не зря Мордор боится его. Но он благородней духом, чем может представить себе Саурон: разве он не из детей Лютиан? Никогда не ослабе- ет эта линия, хотя и пройдут бесчисленные годы. -- Такие предсказания не в ведении гномов, - сказал Гимли. - Но Арагорн был действительно могуч в тот день. Весь черный флот оказался в его руках; он выбрал для себя самый большой корабль и взошел на него. Потом приказал трубить в трубы, захваченные у врага, и все теневое войско отступило к берегу. Здесь стояло оно молча, едва видимое, лишь в глазах мертвецов отражалось красное пламя горевших кораблей. И ара- горн громко сказал: -- Слушайте слово потомка Исилдура! Ваша клятва выпол- нена. Возвращайтесь и больше не тревожьте долины! Уходите и успокойтесь! И тогда король мертвецов, стоящий перед войском, сломал свое копье и отбросил обломки в сторны. Потом низко покло- нился и повернулся; и все теневое войско исчезло, как туман, разогнанный неожиданным порывом ветра; и мне показалось, что я проснулся. В эту ночь мы отдыхали, а все остальные работали. Было освобождено много пленников и рабов - бывших жителей гондо- ра, захваченных при набегах; собралось и большое количество людей лебеннина и этиар; прибыл со своими всадниками ангбар из ламедона. Теперь, когда исчез страх перед мертвецами, они пришли помогать нам и взглянуть на потомка Исилдура: слух о нем распространялся повсюду, как огонь в ночи. Конец нашей истории близок. В течении вечера и ночи бы- ло подготовлено много кораблей, и утром флот выступил. Те- перь это кажется далеким прошлым, но ведь это было вчера ут- ром, на шестой день после нашего отвезда из Дунхарроу. А Арагорна все подгонял страх опоздать. -- От Пелагира до причалов Харлонда сорок две лиги, - сказал он. - Но мы должны прибыть к Харлонду завтра или не прибыть совсем. Веслами гребли теперь свободные люди и работали они ожесточенно, и все же мы медленно плыли по великой реке, так как шли против течения, и хотя на юге течение не быстрое, нам не помогал ветер. На сердце у меня было тяжело, но лего- лас внезапно рассмеясля. -- Выше бороду, сын Дьюрина! - Сказал он. - Сказано ведь: "часто возникает надежда, когда все кажется потерян- ным". - Но он не сказал, какую надежду разглядел вдали. И когда пришла ночь, наши сердца разгорелись: далеко на севере мы увидели под облаками красный отблеск, и Арагорн сказал: -- Горит Минас Тирит! В полночь наши надежды усилились. Опытные моряки из Этира, глядя на юг, говорили об изменении погоды вслед за ветром с моря. На рассвете мы подняли паруса, и скорость на- ша возросла. И так, как вы уже знаете это, мы прибыли в третьем часу утра развернув большое боевое знамя. Это был великий день и великий час, чтобы нас не ожидало впоследст- вии. -- Что бы нас ни ждало, великие деяния прошлого не увя- нут, - сказал Леголас. - Великим делом был проход по тропам смерти, но еще более великие дела ожидают нас. И может, ник- то в гондоре не останется, чтобы воспеть их. -- Вполне возможно, - сказал Гимли. - Ибо лица Арагорна и Гэндальфа серьезны. Очень интересно, что обсуждают они в палатке там внизу. Со своей стороны, я, как и Мерри, хотел бы, чтобы с нашей победой война окончилась. Но что бы ни случилось, я надеюсь принять в этом участие и поддержать честь народа одинокой горы. -- А я - честь народа большого леса, - сказал Леголас. Товарищи замолчали и сидели, занятые каждый своими мыс- лями, а капитаны в это время обсуждали положение. Расставшись с Леголасом и Гимли, принц Имрахил немед- ленно послал за Эомером; они вместе вышли из города и пришли к палатке Арагорна установленной в поле недалеко от места гибели короля Теодена. Здесь они совещались вместе с Гэн- дальфом, Арагорном и сыновьями Элронда. -- Милорды, - сказал Гэндальф, - слушайте слова намест- ника гондора, сказанные им перед смертью: "вы можете празд- новать победу на полях пеленнора, но силу, которая сейчас восстанет, победить невозможно". Я не хочу, чтобы вы отчая- лись, как он, но вдумайтесь в правду этих слов. Видящие камни не лгут, и даже повелитель барад-дура не может заставить их сделать это. Он может выбрать, что пока- зать слабому разуму, может показать значение виденного. Но несомненно, что когда Денетор видел огромные силы, собираю- щиеся в Мордоре, он видел действительность. Наших сил едва хватило, чтобы отбить первый удар. Сле- дующий будет сильнее. Как и говорил Денетор, в этой войне нет надежды. Победу нельзя одержать оружием, будем ли мы си- деть здесь, отбивая осаду за осадой, или перейдем реку. Ка- кой выбор сделать; благоразумие подскажет вам укрепить город и другие места и ждать здесь нападения: так вы немного оття- нете свой конец. -- Значит, мы должны отступить в Минас Тирит, дол амрот или Дунхарроу и сидеть там, как дети в песочном замке, когда прилив высок? - Спросил Имрахил. -- Это было бы не новым решением, - сказал Гэндальф. - Разве вы не так постуили в дни Денетора? Но нет! Я сказал, что это было бы благоразумно. Но я не призывал вас к благо- разумию. Я сказал, что победу нельзя добыть оружием. Я по-п- режнему надеюсь на победу, но не вооруженную. Ибо в центре событий находится кольцо власти - основа барад-дура и надеж- да Саурона. Обдумав это дело, милорды, вы поймете наше положение и положение Саурона. Если он получит кольцо, ваша доблесть напрасна и победа его будет быстрой и полной, настолько пол- ной, что никто не сможет предсказать конец его владычества, пока существует этот мир. Если кольцо будет уничтожено, он падет и падение его будет таким глубоким, что никто не смо- жет предсказать его возвышения в самом глубоком будущем. Ибо он утратил главную часть своего могущества, свойственную ему с самого начала, и все, что было сотворено или начато при помощи этого могущества, рухнет, и он навсегда останется ис- калеченным простым духом злобы, грызущим себя во тьме, но никогда не сможет снова вырасти и обрести форму. Так будет уничтожено великое зло в этом мире. Могут возникнуть другие злые силы: ведь Саурон сам по себе - лишь слуга или посол. Но не наше дело - заниматься всеми переменами мира; мы лишь должны заботиться о безопас- ности тех лет, в которых живем, и подрубать корни у того зла, которое знаем, чтобы те, кто будет жить после нас, по- лучили бы для возделывания чистую почву. Что они с ней сде- лают, мы не можем знать. Теперь Саурон знает это все, он знает, что утерянная им драгоценность снова найдена, но он еще не знает, где она; мы, по крайней мере, на это надеемся. И поэтому он сейчас в великом сомнении. Ибо если мы нашли кольцо, значит, среди нас еть такой, кто имеет силу владеть им. Это он тоже знает. Разве я не правильно догадался, Арагорн, что вы показывались ему в камне ортханка? -- Я сделал это перед выездом из хорнбурга, - ответил Арагорн. - Я решил, что время настало и что камень появился у меня именно для этого. Это было через десять дней после ухода носителя кольца от рауроса, и я подумал, что следует отвлечь глаз Саурона от его собственной земли. Слишком редко ему бросали вызов, с тех пор, как он возвратился в свою баш- ню. Хотя, если бы я предвидел, каким быстрым будет его от- ветный удар, может быть, я не осмелился бы показаться ему. Я едва успел явиться вам на помощь. -- Но как это? - Спросил Эомер. - Все напрасно, говори- те вы, если он владеет кольцом. Почему же он не думает, что напрасно нападать на нас, если мы владеем им? -- Он не уверен, - ответил Гэндальф. - К тому же мы не можем овладеть всей силой кольца за день. Оно может быть ис- пользовано только одним хозяином, а не многими; и он поста- рается ударить раньше, чем самый сильный из нас завладеет кольцом и низвергнет остальных. В это время кольцо может по- мочь ему, если удар будет внезапен. Он следит. Он видит и слышит многое. Его назуглы по-п- режнему всюду. Они пронеслись над этим полем до восхода сол- нца, хотя мало кто из усталых и спящих заметил их. Он изуча- ет знаки: мечь, лишивший его сокровища, сплавлен вновь; ве- тер судьбы поворачивает в нашу сторону; его первый удар по- терпел неожиданное поражение; его великий капитан погиб. Его сомнение все растет, и глаз его теперь устремлен к нам, не замечая больше ничего. Мы должны использовать это. Именно в этом заключена наша надежда. И вот мое мнение. У нас нет кольца. По мудрости или глупости мы отдали его, что- бы уничтожить раньше, чем оно уничтожит нас. Без него мы не можем победить Саурона силой. Но мы должны отвлечь глаз от истинной опасности для него. Мы не можем достичь победы ору- жием, но благодаря оружию мы можем дать носителю кольца единственную, хотя и очень хрупкую возможность. Как начал Арагорн, так и должны мы продолжать. Мы долж- ны заставить Саурона сделать последний удар. Мы должны выз- вать на себя его скрытую силу, чтобы вся его земля опустела. Мы должны немедленно выступить ему навстречу. Мы должны пос- лужить приманкой, даже если его челюсти сомкнутся на нас. Он возьмет приманку в надежде и алчности, потому что подумает: это безрассудство отражает высокомерие нового повелителя кольца. И он скажет: "вот! Он слишком быстро и слишком дале- ко вытянул нос. Пусть идет! Он окажется в ловушке, из которй не сможет выбраться. Тогда я уничтожу его, и то, чем он вла- деет в своем высокомерии, будет снова моим навсегда." Мы должны с открытыми глазами идти в ловушку, с храб- ростью, но без надежды для самих себя. Все, милорды, вполне вероятно, что мы погибнем в черной битве. И даже если ба- рад-дур будет уничтожен, мы не доживем до нового века, но таков, я думаю наш долг. И это все же лучше, чем погибнуть зря - как произойдет, если мы будем сидеть здесь, - и знать, что новый век никогда не наступит. Некоторое время все сидели молча. Наконец заговорил Арагорн: -- как я начал, так я буду продолжать. Мы на самом краю обрыва. Дрогнуть - значит и упасть. Пусть никто не отвергает сейчас мнения Гэндальфа, чья долгая борьба с Сауроном пришла к решающему пункту. Если бы не он, все давно уже было бы по- теряно. Но я никому не приказываю. Пусть каждый выбирает добровольно. Тогда сказал Элрогир: -- мы для этого пришли с севера, и отец наш, Элронд, думает так же. Мы не повернем назад. -- Что касается меня, - сказал Эомер, - то у меня мало знаний этих глубоких материй, но мне они и не нужны. Я знаю - и с меня этого довольно, - что Арагорн помог мне и моему народу, поэтому я помогу ему. Я пойду. -- Что касается меня, - сказал Имрахил, - я считаю ара- горна своим повелителем. Его желание - приказ для меня. Я тоже пойду... Но поскольку я пока исполняю обязанности пове- лителя гондора, я должен подумать вначале о его людях. Неко- торое благоразумие все же нобходимо. Мы должны подготовиться к любой возможности. Мы можем победить, и пока на это есть надежда, гондор должен оставаться под защитой. Я не хотел бы с победой вернуться в опустошенную страну и разрушенный го- род. А от рохиррим мы знаем, что на севере осталась большая вражеская армия. -- Это верно, - согласился Гэндальф. - И я не советую уводить из города весь гарнизон. Больше того, войска, кото- рые бросят вызов Мордору, должны быть невелики. И они должны двигаться быстро. Поэтому я спрашиваю у капитанов: какой от- ряд мы сможем собрать, чтобы выступить не позже, чем через два дня? И воины этого отряда должны идти добровольно, зная ожидающую их опасность. -- Все устали, у многих раны, легкие и тяжелые, - ска- зал Эомер, - и у нас большие потери в лошадях, а это сложнее всего восполнить. Если мы должны выступить быстро, то я не могу повести больше двух тысяч, и оставив столько же на за- щиту города. -- Мы должны считать не только тех, кто сражался на этом поле, - сказал Арагорн. - Новые силы подходят из южных областей, так как берег теперь в безопасности. Два дня назад я послал четыре тысячи из Пелагира через лоссарнах, и во главе их едет бестрашный ангбор. Если мы выступим через два дня, они будут здесь к этому времени. Еще многим я приказал подниматься вверх по реке в любых судах, какие они найдут; и с этим ветром они скоро будут тут, уже несколько кораблей прибыло в Харлонд. Я считаю, что мы сможем повести с собой до семи тысяч всадников и пехотинцев и в то же время оста- вить в городе достаточный гарнизон для защиты от нападения. -- Ворота разрушены, - сказал Имрахил, - и мы не владе- ем достаточным мастерством для их востановления. -- В эреборе, в королевстве дейна, есть такие мастера, - сказал Арагорн, - и если наши надежды не погибнут, я со временем пошлю Гимли, сына глойна, за самыми лучшими масте- рами горы. Но люди надежнее ворот, и никакие ворота не защи- тят от врага, если люди их покинут. Так закончился совет капитанов: они решили выступить на второе утро с этого дня с семью тысячами, если смогут их собрать. Большая часть войска пойдет пешком из-за труднопро- ходимой местности. Арагорн возьмет две тысячи из тех, кого он привел с юга; Имрахил - три с половиной тысячи; а Эомер - пятьсот рохиррим, лишившихся коней, но пригодных к боевым действиям и пятьсот лучших всадников; будет и еще один отряд в пятьсот всадников, среди которых поедут сыновья Элронда, дунедайн и рыцари Дол Амрота. Всего шеть тысяч пехотинцев и тысяча всадников. Главные силы рохиррим, под командованием элфхелма перекроют западную дорогу против врага, оставшегося в анориене. Были немедленно посланы для сбора сведений быст- рые всадники на север, на восток от осгилиата и на дорогу к Минас Моргулу. И когда были подсчитаны силы и сделаны все приготовле- ния, Имрахил неожиданно и громко рассмеялся. -- Это величайшая шутка в гондоре, - воскликнул он. - С семью тысячами - во времена могущества гондора они послужили бы лишь авангардом армии - мы собираемся напасть на горы и неприступные ворота черной земли! Так ребенок может угрожать закованному в латы рыцарю своим луком из ивовой ветки! Если повелитель тьмы действительно знает так много, как вы утвер- ждаете, митрандир, не улыбнется ли он, вместо того, чтобы испугаться, и не раздавит ли нас мизинцем, как комара, пыта- ющегося укусить его? -- Нет, он попытается увлечь комара в ловушку и отоб- рать у него жало, - сказал Гэндальф. - И среди нас есть та- кие, которые для него опасней тысячей рыцарей в латах. Нет, он не улыбнется. -- И мы тоже, - сказал Арагорн. - Если это и шутка, то слишком горькая для смеха. Нет, это последний ход в опасной игре, и для одной стороны или для другой он будет означать конец. - Он выхватил андрил, и лучи солнца отразились в лез- вии меча. - Я не вложу его в ножны, пока не кончится послед- няя битва, - сказал он.