Глава IV Осада Гондора. Пиппина разбудил Гэндальф. В их комнате горела лампа, так как лишь тусклый сумрак проникал в окна, воздух был тя- жел, как при приближении грозы. -- Который час? - Спросил Пиппин, зевая. -- Прошел второй час, - сказал Гэндальф. - Время вста- вать и привести себя в приличный вид. Повелитель города вы- зывает тебя, чтобы обвяснить тебе твои обязанности. -- А он накормит меня завтраком? -- Нет, накормлю я. Вся пища распределена по приказу. Пиппин печально посмотрел на маленькую лепешку и (как он подумал) гораздо меньший, чем следует, кусочек масла, ко- торые лежали на столе рядом с чашкой жидкого молока. -- Зачем вы привели меня сюда? - Спросил он. -- Ты сам хорошо знаешь, - ответил Гэндальф. - Чтобы предотвратить твои ошибки; и если тебе тут не нравится, вспомни, что ты сам пришел сюда. Пиппин замолчал. Вскоре он уже шел с Гэндальфом вниз по длинному коридо- ру к дверям башни. В зале, в печальном настроении сидел де- нетор. Пиппин решил, что он напоминает старого терпеливого паука: похоже, со вчерашнего дня он не двинулся с места. Он предложил Гэндальфу сесть, но Пиппин некоторое время оста- вался незамеченным. Вскоре старик повернулся к нему. -- Ну, мастер Перегрин, надеюсь, вы использовали вче- рашний день к своей пользе и удовольствию. Хотя боюсь, что стол в этом городе скромнее, чем вам хотелось бы. Пиппин испытал неприятное ощущение, как будто большая часть того, что он говорил и делал, каким-то образом стала известна повелителю Гондора. Он не ответил. -- Что вы будете делать у меня на службе? -- Я думал, сэр, что вы обвясните мне мои обязанности. -- Обьясню, когда определю, к чему вы пригодны, - ска- зал Денетор. - Но если вы будете рядом со мной, я узнаю это, вероятно, скорее. Оруженосец моего кабинета попросил разре- шения уйти со службы, так что временно вы можете занять это место. Вы будете ждать около меня, выполнять поручения, раз- говаривать со мной, если война и совещания дадут мне такую возможность. Вы умеете петь? -- Да, - ответил Пиппин. - Во всяком случае достаточно для хоббита. Но у нас нет песен, пригодных для больших залов и трудных времен, повелитель. Иы редко поем о чем-нибудь бо- лее ужасном, чем ветер или дождь, и большая часть моих песен о таких вещах, которые заставляют нас смеятся. И конечно о еде и питье. -- И почему же такие песни не подходят к моим залам или к этим временам? Мы, так долго жившие вблизи тени, конечно, с радостью будем слушать эхо земель, не затронутых ею. Тогда мы почувствуем, что наша доблесть была не бесплодна, хотя за нее нас и не поблагодарят. У Пиппина сжалось сердце. Его вовсе не радовала идея петь песни Удела повелителю Минас Тирита, особенно комичес- кие песни, которые он знал лучше всего: они были уж слиш- ком... Ну... грубоватыми для такого случая. Однако на сей раз ему не приказали петь. Денетор повернулся к Гэндальфу, расспрашивая его о рохиррим, их политике, о позиции Эомера, племянника короля. Пиппин удивлялся тому, как много знает повелитель о жизни людей, далеких от него, хотя как он ре- шил, прошло уже много лет, как Денетор никуда не выезжал. Вскоре Денетор кивнул Пиппину и отпустил его на время. -- Идите в арсенал цитадели, - сказал он, - и получите там мундир и вооружение гвардии башни. Все должно быть гото- во. Вчера я отдал приказ. Одевшись, возвращайтесь! Все было, как он сказал, и вскоре Пиппин был уже одет в необычный костюм, черного с серебром цвета. Ему дали малень- кую кольчугу, кольца которой были выкованы из стали, однако черную, как агат, и высокий шлем с обеих сторон в маленьких крылышках, украшенный серебряной звездой в центре налобника. Поверх кольчуги надевался короткий черный камзол, расшитый на груди серебром - было вышито изображение дерева. Старую одежду у него отобрали, но разрешили взять серый плащ из ло- риена, но с условием не носить его, когда он на дежурстве. Он понял, что теперь очень похож на Эрнила Перианната, прин- ца невысокликов, как называли его в городе. Но чувствовал он себя неуверенно. Настроение у него продолжало портится. Весь день было темно и тускло. С бессолнечного рассвета до вечера тяжелая тень все углублялась, и все в городе были угнетены. Далеко вверху большая туча медленно двигалась на запад с черной земли, поглощая свет, рожденная ветром войны; под ней воздух был неподвижен, как будто вся долина андуина ждала порыва разрушительной бури. Около одиннадцати часов, освобожденный на время от службы, Пиппин отправился на поиски еды и питья, чтобы рас- сеять свое тяжелое настроение и сделать ожидание более выно- симым. В столовй он вновь встретил Берегонда, который только что прибыл из Пеленнора, где выполнял какое-то поручение. Вместе они направились к стене - Пиппин чувствовал себя как в тюрьме и задыхался в цитадели. Они снова сели у амбразуры, выходящей на восток, где ели и разговаривали накануне. Был час захода солнца, но на запад тянулась огромная пелена, и только когда она наконец ушла за море, солнце смогло послать короткий прощальный луч перед ночью; именно этот луч коснулся головы павшего короля на перекрестке до- рог, когда это увидел Фродо. Но на поля Пеленнора под тенью миндоллуина свет не пробился: поля оставались коричневыми и тоскливыми. Пиппину казалось, что прошел год с тех пор, как он си- дел здесь, в полузабытые времена, когда он еще был хоббитом, легкомысленным путешественником, которого мало изменили пе- режитые опасности. Теперь он был маленьким солдатом города, готовившегося отражать нападение, одетый в гордый, но мрач- ный костюм башни стражи. В другое время и в другом месте Пиппину и понравилось бы, может, его новое положение, но теперь он знал, что при- нимает участие не в игре: он поклялся служить угрюмому хозя- ину в смертельной опасности. Он ощущал на своем теле тяжесть кольчуги и шлема. Плащ его лежал рядом на сидении. Он отвел усталый взгляд от темных полей внизу, зевнул и вздохнул. -- Вы устали сегодня? - Спросил Берегонд. -- Да, - ответил Пиппин, - очень. Устал от безделья и ожидания. И протер пятки у дверей кабинета своего хозяина за долгие медленные часы, пока он совещался с Гэндальфом, прин- цем и другими важными персонами. Я не привык, мастер Бере- гонд, ожидать голодным, когда другие едят. Это тяжелое испы- тание для хоббита. Несомненно вы подумаете, что я глубже оцениваю честь. Но чего хорошего в этой чести? Чего хорошего в еде и питье под этой ползущей тенью? Что бы она означала? Воздух кажется густым и коричневым! У вас часто бывает такая тьма, когда дует восточный ветер? -- Нет, - сказал Берегонд, - это не просто непогода. Это какое-то злобное колдовство, какой-то черный дым, сва- ренный в горе огня и посланный им, чтобы омрачать сердца и мысли, что он и делает. Хотел бы я, чтобы вернулся Фарамир! Он бы не испугался. А теперь кто знает, сумеет ли он вер- нуться из-за реки во тьме? -- Да, - сказал Пиппин. - Гэндальф тоже беспокоится. Я думаю, он разочарован, не застав здесь Фарамира. А куда же он девался. Он оставил совет у повелителя перед обедом и, мне кажется, ушел в дурном настроении. Возможно, у него ка- кие-то предвестники... Плохих новостей. Неожиданно они застыли, онемели, превратились как бы в два слушающих камня. Пиппин присел, прижимая руки к ушам, но Берегонд, который в это время выглядывал из укрепления, ос- тался тут, напряженный, глядя широко открытыми глазами. Пип- пин узнал услышанный им крик: тот же крик он слышал где-то в уделе, но теперь сила и ненависть в этом крике возросли, пронзя сердце ядовитым отчаянием. Наконец Берегонд с усилием заговорил. -- Они пришли! - Сказал он. - Наберитесь храбрости и выгляните! Там внизу свирепые существа. Пиппин неохотно сполз с сидения и заглянул через стену. Тусклый Пеленнор лежал перед ним, теряясь у едва различимой линии великой реки. Но теперь под собой он увидел быстрое кружение; как тени в глухую ночь, пять птцеподобных фигур кружили там, ужасные, как пожиратели падали, но больших раз- меров, чем орлы, жестокие, как смерть. Вот они снизились, пролетев на расстоянии выстрела из лука от стены, повернули и улетели. -- Черные Всадники! - Пробормотал Пиппин. - Черные Всадники в воздухе. Но смотрите, Берегонд! - Воскликнул он. - Они кого-то ищут. Видите, как они кружат, как наклоняются вон к той точке? Что-то движется по земле. Маленькие темные фигурки. Да, люди на лошадях: четыре или пять. Ах, я не могу этого выдержать! Гэндальф! Гэндальф, спасите нас! Послышался еще один крик, и Пиппин отшатнулся от стены, дыша, как загнанное животное. Слабым и невероятно удаленным после этого леденящего крика показался ему звук трубы, кон- чавшийся долгой высокой нотой. -- Фарамир! Лорд Фарамир! Это его сигнал! - Воскликнул Берегонд. - Храброе сердце! Но как он сможет пробиться к во- ротам, если эти адские ястреба обладают другим оружием, кро- ме страха! Смотрите! Они отбиваются. Они движутся к воротам. Нет, лошади понесли, люди сброшены. Они бегут пешком. Нет, один усидел, но он возвращается к остальным. Это Фарамир, он владеет людьми и живтоными. Ах! Одно из этих страшилищ летит на него. Помогите! Помогите! Неужели никто не выйдет? Фара- мир! С этими словами Берегонд спрыгнул и побежал во тьму. Стыдясь своего испуга - а ведь Берегонд вначале подумал о своем предводителе, которого он любил, - Пиппин встал и выг- лянул. В этот момент он увидел белосеребряную вспышку, несу- щуюся с севера, как будто маленькая звезда упала на мрачное поле. Она двигалась со скоростью стрелы и все росла, быстро приближаясь к четверым людям, бегущим к воротам; Пиппину по- казалось, что от нее распространяется бледный свет и расхо- дятся тяжелые тучи; потом он раслышал громкий голос. -- Гэндальф! - Закричал он. - Гэндальф! Он всегда появ- ляется в самую тяжелую минуту. Вперед! Вперед, белый всад- ник! Гэндальф! Гэндальф! - Дико кричал он, как болельщик на бегах, подгоняющий спортсмена, не нуждающегося в подбадрива- нии. Темные летящие тени увидели вновь прибывшего. Одна из них повернула к нему. И Пиппину показалось, что Гэндальф поднял руку, и из нее вверх ударил белый луч. Назгул испус- тил долгий воющий крик и свернул в сторону; остальные тоже повернули и, поднимаясь быстрой спиралью, полетели на восток и исчезли в низких тучах. Пелленор показался теперь менее мрачным. Пиппин видел, как встретились и остановились Гэндальф и всадник, поджидая пеших. Из города торопились люди; вскоре все исчзели за внешней стеной. Пиппин понял что они вошли в ворота. Решив, что они пойдут к наместнику, он заторопился к входу в цитадель. Здесь к нему присоединились многие свиде- тели нападения, смотревшие с высоких стен. Вскоре с улицы, ведущей к внешним кругам донесся шум, слышались приветственные возгласы, выкрикивали имя Фарамира и митрандира. Вскоре Пиппин увидел факелы; сопровождаемые густой толпой, мделенно ехали два всадника: один весь в бе- лом, он больше не сиял и казался бледым в сумерках, как буд- то весь его огонь был истрачен; а второй, темный, ехал со склоненной головой. Они спешились и, когда коней увели, об- гоняющего тень и другую лошадь, пошли к часовому у входа: Гэндальф уверенно, отбросив свой серый плащ, в глазах его все еще пылало пламя; другой, одетый в зеленое, медленно, пошатываясь немного, как смертельно уставший или раненный. Пиппин протиснулся вперед и,увидев бледное лицо Фарами- ра, затаил дыхание. Это было лицо человека, испытавшего крайний ужас или боль, но овладевшего ими и теперь спокойно- го. Гордо и серьезно говорил он с часовым, и Пиппин, всмот- ревшись внимательнее, увидел, как он похож на своего брата боромира - Пиппину с самого начала понравился боромир, с его огромной силой и величественными, но добродушными манерами. Но тут сердце Пиппина тронуло чувство, не знакомое ему рань- ше. Здесь стоял человек высокого благородства, какое време- нами открывалось в Арагорне, возможно, менее высокого, но все же неизмеримого: один из королей людей, рожденных в поз- днее время, но тронутых мудростью и печалью древней расы. Он понял, почему Берегонд произносил его имя с любовью. Это был предводитель, за которым идут люди, идут даже в тень черных крыльев. -- Фарамир! - Громко кричал он вместе с остальными. - Фарамир! - И Фарамир, уловив его странный голос среди общего гула людей города, повернулся и, увидев его, весьма удивил- ся. -- Откуда вы? - Спросил он. - Невысоклик, и в мундире башни! Откуда... Но тут к нему подошел Гэндальф и сказал. -- Он пришел со мной из земли невысокликов. Но не будем задерживаться здесь. Нам многое предстоит сказать и сделать, а вы устали. Он же пойдет с нами. Он должен идти, если не забыл своих обязанностей. Пиппин, иди за нами! Наконец они прошли в личные помещения повелителя горо- да. Здесь у жаровни с углями были приготовлены глубокие кресла и принесено вино, Пиппин, почти никем не замеченный, стоял за креслом Денетора и не чувствовал усталости, так напряженно он прислушивался к разговору. Отьев кусочек белого хлеба и выпив глоток вина, Фарамир сел в низкое кресло слева от отца. С другой стороны немного в отдалении сел Гэндальф. Вначале казалось, что он спит. Фа- рамир сначала говорил только о поручении, с которым был пос- лан десять дней назад; он принес новости об Итилиен и о продвижении врага и его союзников. Он рассказал о схватке с людьми из Харада и их огромных животных. Капитан докладывал начальнику о своих делах, как это бывало и раньше, о погра- ничных стычках, которые теперь казались бесполезными. Потом неожиданно Фарамир посмотрел на Пиппина. -- Я подхожу к странным событиям, - сказал он. - Это не первый невысоклик, пришедший из северных легенд в южные края, которого я вижу. При этих словах Гэндальф выпрямился и сжал рукоятки кресла, но ничего не сказал и взглядом остановил восклицание Пиппина. Денетор взглянул на их лица и кивнул головой, как бы в знак того, что понял гораздо больше сказанного. Медлен- но, пока остальные сидели молча и неподвижно, Фарамир про- должил свой рассказ, глядя большей частью на Гэндальфа и из- редка посматривая на Пиппина, как бы для того, чтобы оживить воспоминания о другом хоббите. Когда его рассказ перешел от встречи с Фродо и его слу- гой к событиям в Хеннет Аннуне, Пиппин увидел, что руки Гэн- дальфа сжимающие резное кресло, дрожат. Теперь они казались белыми и очень старыми, и, глядя на них, Пиппин с дрожью по- нял, что Гэндальф, сам Гэндальф обеспокоен, встревожен, поч- ти испуган. Воздух в комнате был душен и неподвижен. Нако- нец, когда Фарамир рассказывал о своем расставании с путе- шественниками и их решении идти к Кирит Унголу, голос его дрогнул, он покачал головой и вздохнул, Гэндальф вздрогнул. -- Кирит Унгол? Долина Моргула? - Спросил он. - Время, Фарамир, время? Когда вы расстались с ними? Когда должны они достичь этой проклятой долины? -- Я расстался с ними утром два дня назад, - ответил Фарамир. - Оттуда до долины Моргулдуина пятнадцать лиг, если они двинутся прямо на юг; и они окажутся еще в пяти лигах западнее проклятой башни. Они не могли прийти туда быстрее, чем сегодня - может, и сейчас еще не пришли. Я понимаю, чего вы боитесь. Но тьма не связана с ними. Она началась вчера вечером, и прошлой ночью вся Итилиен была под тенью. И мне ясно, что враг долго готовил нападение на нас, и час нападе- ния был назначен до того, как путники покинули наше убежище. Гэндальф встал и прошелся по комнате. -- Утром, два дня назад, и оттуда три дня пути! Как да- леко место, где вы расстались? -- Двадцать пять лиг по прямой, - ответил Фарамир. - Но я не мог прийти быстрее. Вчера вечером я лежал на каир анд- росе, длинном острове на реке, который мы удерживаем; лошади переправились на другой Берег. Когда наступила тьма, я по- нял, что нужно торопиться, поэтому я поехал с тремя другими. Свой отряд я отправил на юг, чтобы усилить гарнизон бродов Осгилиата. Надеюсь, я не поступил неверно? - Он взглянул на отца. -- Неверно? - Воскликнул Денетор, и глаза его сверкну- ли. - Почему ты спрашиваешь? И люди были в твоем распоряже- нии. Или ты спрашиваешь мое мнение о всех твоих делах. Нес- коро же ты обратился ко мне за советом. Ты говорил искусно, как всегда, но разые я не видел, что ты смотрел на митранди- ра, спрашивая его, хорошо ли ты сказал и не сказал ли ты слишком много. Он давно уже захватил твое сердце. Мой сын, твой отец стар, но еще не выжил из ума. Я вижу и слышу; и мало из того, что ты скрыл, о чем умолчал, неясно мне. Я знаю ответ на многие загадки. Увы, увы, Боромир! -- Если то, что я сдела вам не нравится, отец, - спо- койно сказал Фарамир, - то я хотел бы получить ваш совет до того, как принимать столь тяжелое решение. -- Разве это изменило бы твое решение? - Спросил дене- тор. - Я думаю, ты все равно поступил бы так же. Я хорошо знаю тебя. Ты желаешь быть таким же величественным, щедрым и добрым, как короли древности. Может так и подобает человеку высокой расы, обладающему силой и миром. Но в наши отчаянные дни великодушие оборачивается и смертью. -- Да будет так! - Сказал Фарамир. -- Да будет так! - Воскликнул Денетор. - Но не только твоей смертью, Фарамир, но и смертью твоего отца и всего твоего народа, который ты теперь, после гибели Боромира обя- зан защищать. -- Вы хотели бы, чтобы мы поменялись местами? - Спросил Фарамир. -- Да, я хочу этого, - сказал Денетор. - Ибо Боромир был верен мне и не смотрел в глаза колдунам. Он помнил бы потребности своего отца и не расточал бы то, что послала ему судьба. Он принес бы мне ее могучий дар. На мгновение сдержанность изменила Фарамиру. -- Я прошу вспомнить, отец, почему я, а не он оказался в Итилиене. Наши поручения были даны нам повелителем города. -- Не добавляй горечи в мою чашу, - сказал Денетор. - разве не пил я ее много ночей? Если бы можно было все изме- нить! Тогда бы эта вещь была моей! -- Успокойтесь! - Сказал Гэндальф. - Боромир ни в коем случае не принес бы ее вам. Он умер, и умер хорошо, пусть спит в мире. Он протягивал руки к этой вещи, но если бы он получил ее, он бы погиб. Он взял бы ее для себя, и вы бы не узнали сына, когда он вернулся бы. Лицо Денетора стало жестким и холодным. -- Боромир оказался менее послушным вам, не так ли? - Негромко спросил он. - Но я, тот, кто был его отцом, говорю: он принес бы ее мне. Вы, может быть, и мудры, митрандир, од- нако со всеми вашими тонкостями у вас еще не вся мудрость. Мудрость может найтись и не в сетях колдунов, и не в тороп- ливости глупцов. В этом деле у меня больше знаний и мудрос- ти, чем вы считаете. -- В чем же ваша мудрость? - Спросил Гэндальф. -- Ее достаточно, чтобы проникнуть в дело, которое два глупца пытаются скрыть. Использовать эту вещь опасно. Но в наше время отдать ее в руки безмозглых невысокликов и отпра- вить в землю самого врага, как сделали это вы и этот мой сын, безумие. -- А что сделал бы повелитель Денетор? -- Ничего. Но уж во всяком случае не послал бы ее в глупой надежде, рискуя всеобщим разрушением, туда, где враг может найти то, что потерял. Нет, его следовало бы спрятать, спрятать глубоко и надежно. Не использовать, говорю я, разве только в одном крайнем случае, но держать в недосягаемости для врага. Только если его победа будет несомненна и то, что последует за ней, не буедт уже тревожить нас, мертвых. -- Вы, по своей привычке, думаете только о Гондоре, по- велитель, - сказал Гэндальф. - Но есть другие люди и другие жизни, и время продолжается. Что касается меня, то я жалею даже его рабов. -- Где же будут другие люди искать помощь, если Гондор падет? - Спросил Денетор. - Если бы эта вещь хранилась в глубоких подземельях моей цитадели, мы не дрожали бы тут от страха перед этой тьмой. Если вы думаете, что я не выдержал бы испытания, вы плохо знаете меня. -- Тем не менее я не верю вам, - сказал Гэндальф. - Ес- ли бы я верил, я передал бы эту вещь вам на хранение и изба- вил бы и себя и других от большой боли. А теперь слыша ваши слова, я верю вам еще меньше, не больше, чем Боромиру. Нет, сдержите же свой гнев! Я даже себе самому не доверяю в этом, я отказался от этой вещи, даже когда ее добровольно переда- вали мне. Вы сильны и можете управлять собой, Денетор; но если бы вы получили эту вещь, она овладела бы вами. Даже ес- ли бы ее похоронили под миндоллуином, она продолжала бы жечь ваш мозг, когда наступала тьма, а ведь за ней последуют худ- шие вещи. На мгновение глаза Денетора сверкнули, когда он глядел на Гэндальфа, и Пиппин снова ощутил схватку их воль; теперь их взгялды показались ему лезвиями скрестившимися и брызнув- шими искрами. Пиппин дрожал, опасаясь взрыва. Но Денетор внезапно овладел собой, лицо его вновь стало холодным. Он пожал плечами. -- Если бы... - Сказал он. - Сейчас такие слова напрас- ны. Они ушли в тень, и только время покажет, какая судьба ждет ее и нас. И ждать этого недолго. А в оставшиеся дни пусть те, кто борется с врагом, держатся вместе и сохраняют надежды, а если и надежды не останется, то можно хоть уме- реть свободным. - Он повернулся к Фарамиру. - Что ты думаешь о гарнизоне Осгилиата? -- Он слаб, - сказал Фарамир. - Я послал свой отряд на его укрепление, как уже говорил. -- Я думаю, этого мало, - сказал Денетор. - А именно туда падет первый удар. Там нужен сильный капитан. -- И там, и во всех других местах, - сказал Фарамир и вздохнул. - Увы, нет моего брата, которого я так любил! - Он встал. - Вы разрешите, отец? - Он покачнулся и ухватился за кресло отца. -- Я вижу, ты устал, - сказал Денетор. - Ты скакал быс- тро и издалека. Мне говорили, что тебя преследовали злые су- щества с воздуха?