Слуги принесли кресло и низкую табуретку, потом появил- ся один из слуг с подносом, на котором были серебряный кув- шин, чашки и белый хлеб. Пиппин сел, но не мог оторвать взгляда от старого повелителя... Было ли это на самом деле или только показалось ему, но сказав о камнях, Денетор со странным блеском в глазах взглянул на Пиппина. -- Теперь расскажите мне свою историю, мой вассал, - сказал Денетор наполовину добродушно, наполовину насмешливо. - Потому что слово того, с кем так подружился мой сын, будет встречено с пониманием. Пиппин никогда не мог забыть этот час в большом зале под проницательным взглядом повелителя Гондора, задаваемые им время от времени коварные вопросы, ощущение присутствия Гэндальфа, который смотрел, слушал и (Пиппин чувствовал это) скрывал нарастающий гнев и нетерпение. Когда прошел час, и Денетор снова ударил в гонг, Пиппин почувствовал себя выдох- шимся. "Сейчас не может быть больше девяти часов, - подумал он. - Я мог бы сьесть три завтрака подряд". -- Отведите Митрандира в приготовленное для него поме- щение, - сказал Денетор, - его спутник может находится с ним, если пожелает. Но пусть будет известно, что я принял у него клятву в верной службе и что Перегрин, сын Паладина, должен быть обучен меньшим паролям. Сообщите капитанам, что они должны ждать меня здесь после третьего часа. А вы, мой Митрандир, можете приходить когда захотите. Никто не может и не будет мешать вам приходить ко мне в лю- бое время кроме кратких часов моего сна. Пусть же пройдет ваш гнев на неразумного старика. -- Неразумие? - Переспросил Гэндальф. - Ну нет, мой по- велитель, когда вы станете неразумным, вы умрете. Даже свое горе вы умеете использовать как завесу. Вы думаете я не по- нял, с какой целью вы целый час расспрашивали того, кто зна- ет меньше меня? -- Если вы это поняли, то будьте довольны, - заметил Денетор. - Глупостью было бы отвергать в трудном положении совет и помощь; но вы предлагаете эти дары в соответствии с собственными вкусами. Отныне повелитель Гондора не будет оружием в чужих руках, пусть и достойных. И для него нет до- ли более высокой, чем польза для Гондора. И править Гондором буду я, и никто другой, кроме короля, если он вернется. -- Если король вернется? - Переспросил Гэндальф. - Ну что ж, мой повелитель наместник, ваша задача в этом случае, о котором теперь мало кто вспоминает, сохранить власть и пе- редать ее вернувшемуся. В этой задаче я окажу вам всю воз- можную помощь... Но должен сказать следующее: я не правлю никаким королевством, ни Гондором, ни каким другим, ни боль- шим, ни маленьким. Однако, все достойное, что находится в опасности в нашем мире, - это наша забота. И даже если гон- дор исчезнет, я буду выполнять свои задачи, чтобы в грядущих днях что-то могло расти, цвести и приносить плоды. Потому что я тоже наместник. Вы не знали этого? С этими словами он повернулся и зашагал по залу, и Пип- пин побрел за ним. Гэндальф не смотрел на Пиппина и не сказал ему ни сло- ва, пока они шли. Проводник вывел их из дверей зала, повел по двору фонтана и по узкой улочке между высокими каменными зданиями. После нескольких поворотов они подошли к дому ря- дом с северной стеной цитадели, недалеко от отрога, связы- вавшего холм с горой. Они прошли первый этаж, поднялись по широкой ровной лестнице и оказались в прекрасной комнате, полной воздуха и света, с красивыми занавесками, расшитыми тусклым злотом. Комната была почти лишена мебели: в ней на- ходились лишь маленький стол, два стула и скамья; но с обеих сторон видны были занавешенные альковы, а в них кровати со всем необходимым, кувшины и бассейны для умывания. Три узких высоких окна выходили на север, из них виднелась большая ду- га андуина, все еще затянутая туманом, уходившим к эмин муи- лу и далеким водопадам рауроса. Пиппин взобрался на скамью, а с нее на широкий каменный подоконник. -- Вы сердитесь на меня, Гэндальф? - Спросил он, когда проводник вышел, закрыв за собой дверь. - Я старался сделать как лучше. -- Ты и сделал! - Сказал Гэндальф, неожиданно расмеяв- шись. Он подошел и встал рядом с Пиппином, положив руку на плечо хоббита и глядя в окно. Пипин с некоторым удивлением смотрел на такое близкое теперь лицо: звук смеха был веселым и радостным. Но в лице колдуна вначале он разглядел лишь ли- нии заботы и печали, хотя вглядевшись внимательно, различил под всем этим великую радость: фонтан веселья, который, хлы- нув, заставил бы смеяться все королевство. -- Ты очень хорошо сделал, - сказал колдун, - и, наде- юсь, не скоро ты опять окажешься загнанным в угол между дву- мя ужасными стариками. Впрочем, повелитель Гондора узнал от тебя больше, чем ты догадываешься, Пиппин. Ты не смог скрыть от него тот факт, что не Боромир вел товарищество от Мории и что среди нас был человек высокой чести, который придет в Минас Тирит, и что у него знаменитый меч. Люди много размыш- ляли над рассказами о древних днях Гондора, и Денетор немало думал над загадкой и словами "проклятье исилдура" с момента ухода Боромира. Он не похож на других людей нашего времени, и каким бы не было его происхождение по какой-то случайности, кровь лю- дей запада оказалась в нем, так же как и в его втором сыне Фарамире. У Денетора острый взгляд. Он может постигнуть, напрягая свою волю, многие мысли людей, даже тех, что живет далеко от него. Трудно обманывать его и опасно пытаться. Помни это! Потому что ты поклялся служить ему. Не знаю, что в твоей голове или сердце заставило тебя поступить так, но это было хорошо сделано. Я не мешал: не следует мешать благородным деяниям, испытывая их холодным разумом. Твой поступок тронул его сердце и (насколько я могу судить) поза- бавил его. И по крайней мере ты свободно можешь теперь рас- хаживать по Минас Тириту, когда не исполняешь свои обязан- ности. Потому что у твоего поступка есть и другая сторона. Ты в его распоряжении, и он этого не забудет. Поэтому будь осторожен! Он замолчал и вздохнул. -- Не будем думать о том, что может принести нам утро. Я уверен, что много наступающих дней будет хуже предыдущих. И я ничего не могу сделать. Доска установлена, и фигуры дви- нулись. Одна фигура, которую я так хочу увидеть, это Фара- мир, он наследник Денетора. Не думаю, что он в городе, но у меня еще не было времени собирать новости. Я должен идти, Пиппин... Я должен идти на совет повелителя и узнать там, что нужно. Но теперь ход врага, и он вот-вот начнет игру. И пешки увидят не меньше других фигур, Перегрин, сын Паладина, солдат Гондора. Остри свой меч! Подойдя к двери, Гэндальф повернулся. -- Я тороплюсь, Пиппин, - сказал он. - Сделай мне одол- жение. Раньше, чем ляжешь спать, если ты не слишком устал, разыщи Обгоняющего тень и посмотри, как его разместили. Эти люди добры к животным, это хороший и мудрый народ, но у них мало искусства в обращении с лошадьми. С этими словами Гэндальф вышел, в это время послышался чистый ясный звон с башни цитадели. Колокол ударил три раза - пришел третий час с восхода солнца. Через минуту Пиппин вышел в дверь, спустился по лестни- це и выглянул на улицу. Солнце сияло теперь тепло и ярко, башни и высокие дома отбрасывали на запад длинные и четкие тени. Высоко в голубом воздухе гора Миндоллуин поднимала свой белый шлем и снежный плащ. Вооруженные люди проходили взад и вперед по улицам города: был час смены постов и де- журств. -- Мы в Уделе называем это девятым часом, - громко ска- зал самому себе Пиппин. - Как раз время для хорошего завтра- ка у открытого окна в веселом солнечном свете. Как мне хоте- лось бы позавтракать! Бывает ли у этих людей завтрак? И ког- да у них обед и где? Вскоре он заметил человека, одетого в черное с белым, шедшего из центра цитадели по узкой улице к нему навстречу. Пиппин чувствовал себя одиноким и собирался заговорить, ког- да этот человек подойдет к нему, но в этом не было необходи- мости... Человек направлялся прямо к нему. -- Вы невысоклик Перегрин? - Спросил он. - И мне сказа- ли, что вы поклялись служить повелителю и городу. Добро по- жаловать! - Он протянул руку, и Пиппин пожал ее. - Меня зо- вут Берегонд, сын Даранора, - сказал человек. - Сегодня ут- ром я свободен, и меня послали к вам сообщить вам время и рассказать вам то, что вы пожелаете узнать. Со своей сторо- ны, я хочу узнать о вас. Никогда раньше не видели мы в своей земле невысокликов, и хотя до нас доходили слухи о них, в наших сказаниях говорится о них очень мало. К тому же вы друг Митрандира. Вы хорошо знаете его? -- Ну, - ответил Пиппин, - я знаю его всю мою короткую жизнь; позже я далеко с ним путешествовал. Но в этой книге многое можно прочесть, и я не поклянусь, что сам прочел больше одной-двух страниц. Но я знаю его наверное так, как знают немногие. Я думаю, в нашем товариществе только Арагорн знает его по-настоящему. -- Арагорн? - Спросил Берегонд. - А кто это? -- О, - заикаясь, сказал Пиппин, - это один человек, шедший с нами. Я думаю, что сейчас он в Рохане. -- Я слышал, вы были в Рохане. Я многое хотел бы узнать от вас и об этой земле: мы надеялись на этих людей. Но я за- был о своем поручении: вначале я сам должен ответить на ваши вопросы. Что вы хотели бы узнать, мастер Перегрин? -- Ну, - промолвил Пиппин, - сейчас меня больше всего интересует, как у вас насчет завтрака и все такое. Я хочу спросить, когда у вас время еды и где столовая. И есть ли гостиницы? Я смотрел, когда мы шли в цитадель, но ничего не увидел, хотя надеялся получить хотя бы глоток эля, когда окажусь в доме мудрых и вежливых людей. Берегонд серьезно взглянул на него. -- Старый служака, я вижу, - сказал он. - Говорят, люди после долгих блужданий прежде всего думают о сне и питье: я сам не путешествовал, впрочем. Значит, вы еще сегодня не ели? -- Ну, если говорить вежливо, то как-то ел, - сказал Пиппин. - Но не больше чашки вина и одного-двух кусочков хлеба по доброте вашего повелителя. Берегонд рассмеялся. -- У нас говорят, за столом и маленький человек может делать большие дела. Но вы получите еду, как и все люди в цитадели, и с большим почетом. Это крепость и башня стражи, и мы в состоянии войны. Мы встаем до восхода солнца, перех- ватываем чуть в предрассветных сумерках и отправляемся на выполнение своих обязанностей. Но не отчаивайтесь! - Он сно- ва засмеялся, увидев, какое отчаяние на лице Пиппина. - Те, у кого тяжелые обязанности, получают для подкрепления кое-ч- то в середине утра. Затем в полдень, или когда позволяют обязанности, у нас бывает завтрак; а потом люди собираются для дневной еды, а вечером у нас бывает веселье. Идемте! Мы немного пройдемся, возьмем еды и поедим где-нибудь в укреплениях, любуясь прекрасным утром. -- Минутку! - Сказал Пиппин, покраснев. - Голод заста- вил меня забыть. Но Гэндальф, Митрандир, как вы его называе- те, попросил меня отыскать его коня - Обгоняющего Тень - большую лошадь из Рохана и зеницу королевского глаза, как мне говорили, хотя король отдал его Митрандиру в благодар- ность за помощь. Я думаю, новый хозяин любит это животное больше, чем многих людей и если его добрая воля что-то зна- чит для города, вы будете обращаться с Обгоняющим тень со всем почтением и с большим вниманием, чем обращаетесь с хоб- битом, если это возможно. -- Хоббит? - Переспросил Берегонд. -- Так мы называем себя, - пояснил Пиппин. -- Я рад узнать это, - сказал Берегонд, - потому что теперь могу утверждать, что странный акцент не искажает хо- рошую речь, а хоббиты - народ, который хорошо говорит. Но идемте! Вы должны познакомить меня с этим конем. Я люблю жи- вотных, но мы редко видим их в этом каменном городе: ведь мой народ пришел из горных долин, а еще раньше - из Итилие- на. Но не бойтесь! Посещение будет коротким, простым визитом вежливости, а оттуда мы пойдем в кладовые. Пиппин обнаружил, что Обгоняющего тень разместили хоро- шо и ухаживают за ним тоже неплохо. В шестом круге, вне сте- ны цитадели, находились прекрасные конюшни, где содержались несколько быстрых лошадей, используемых вестниками Гондора - они всегда были готовы отправиться в путь по требованию Де- нетора или его капитанов. Но сейчас все лошади и всадники отсутствовали. Обгоняющий тень заржал и повернул голову, когда Пиппин вошел в конюшню. -- Доброе утро! - Сказал Пиппин. - Твой хозяин придет, как только сможет. Он занят, но посылает свои приветствия, а я должен посмотреть, все ли у тебя есть. Я надеюсь, ты от- дохнешь после долгой работы. Обгоняющий тень покачал головой и переступил с ноги на ногу. Он позволил Берегонду потрепать себя по шее. -- Он выглядит так, как будто его подготовили к бегам, а не как вынесший долгое путешествие, - сказал Берегонд. - Как он силен и горд! Где его упряжь? Она должна быть богатой и прекрасной. -- Никакая упряжь недостаточно богата и прекрасна для него, - ответил Пиппин. - И у него ее совсем нет. Если он согласен везти вас, то понесет без упряжи; а если не согла- сен, то ни удар, ни кнут, ни узда не заставят его. До свида- ния, Обгоняющий тень! Потерпи немного! Битва близка. Обгоняющий тень поднял голову и заржал так, что задро- жала вся конюшня; они закрыли уши. Потом они ушли, проверив, полны ли ясли. -- А теперь позаботимся о себе, - сказал Берегонд и по- вел Пиппина назад в цитадель, а там к двери в северной сто- роне большой башни. Здесь они спустились по длинной и холод- ной лестнице в широкий коридор, освещенный лампами. В стенах по обоим сторонам были двери, и одна из них открыта. -- Это кладовая моего отряда гвардии, - сказал Бере- гонд. - Приветствую, Таргон! - Обратился он к кладовщику. - Еще рано, но здесь новичок, которого повелитель принял к се- бе на службу. Он ехал долго и издалека с туго затянутым поя- сом, и к тому же у него была сегодня трудная работа, и он голоден. Дай нам, что у тебя есть! Они взяли хлеб, масло, сыр и яблоки; те были из зимних запасов: сморщенные, но крепкие и сладкие; и кожанную фляжку с недавно приготовленным элем; а так же деревянные тарелки и чашки. Все это они сложили в плетеную корзину и снова подня- лись на солнце; и Берегонд отвел Пиппина к месту на восточ- ном конце большого выступающего укрепления, где в стене была амбразура с каменным сидением под нею. Отсюда они могли смотреть на утро над морем. Они ели, пили и разговаривали о Гондоре, о его путях и обычаях, об Уделе и о странах, которые видел Пиппин. И пока они говорили, Берегонд смотрел на Пиппина все с большим удивлением; а хоббит сидел, скрестив ноги или встав на цы- почки, глядя в амбразуру. -- Не скрою от вас, мастер Перегрин, - сказал Берегонд, - что для нас вы выглядите, как один из наших детей, как мальчик примерно девяти лет; и однако вы испытали опасности и видели чудеса, как мало кто из наших седобородых, я думал, мысль принять вас на службу - просто каприз нашего повелите- ля: так, говорят, поступали некогда короли. Но теперь я ви- жу, что это не так, и прошу извинить меня за эту глупость. -- Извиняю вас, - сказал Пиппин. - Хотя вы не очень ошибаетесь. В представлении моего народа я немного старше мальчика, и пройдет еще четыре года, прежде чем я "приду в возраст", как говорят у нас в Уделе. Но не беспокойтесь обо мне. Расскажите лучше, что я вижу. Солнце поднялось уже высоко, и туман в долине перед ни- ми рассеялся. Последние из его плочьев уплывали, как кусочки белых облаков, несомые крепнущим ветром с востока, который трепал флаги и белые вымпелы цитадели. В глубине долины, на пять лиг и больше, сколько хватало глаз, видна была серая и блестящая великая река, текущая с северо-запада, изгибающая- ся к югу и снова к западу, пока не терялась из виду в дымке и мерцании в том направлении, где далеко в пятидесяти лигах лежало море. Пиппин мог видеть под собой весь Пеленнор, усеянный фермами и маленькими стенами, амбарами и хлевами, но нигде не видно было коров или других животных. Множество дорог и троп пересекало зеленые поля, и на них видно было большое движение: из больших ворот рядами выезжали телеги; а время от времени к воротам подвезжали всадники, спрыгивали с седла и торопились в город. Но движение большей частью устремля- лось по большой дороге прочь от города, к югу, где телеги поворачивали вслед за поворотом реки и скоро исчезали из ви- ду. Дорога была широкой и мощеной, вдоль ее восточного края шла зеленая верховая дорожка, а за ней стена. По дорожке взал и вперед скакали всадники, но все пространство дороги было заплнено большими телегами, двигавшимися к югу. Вскоре Пиппин заметил, что движение хорошо организованно, телеги двигались в три линии: в первой их быстро тащили лошади; в другой большие тяжелые фургоны медленно тащили быки; а вдоль западного края дороги двигалось множество маленьких тележек, которые толкали люди. -- Это дорога к долинам Тумладен и Лоссарнаж и к горным поселкам, а дальше в Лобеннин, - сказал Берегонд. - Туда движутся последние телеги, которые увозят в убежища преста- релых, детей и женщин, которые должны идти с ними. Все они должны выехать из ворот и дорога должна быть очищена на лигу до полудня - таков приказ. Печальная необходимость. - Он вздохнул. - Мало, может быть, из разлучившихся снова встре- тятся. В нашем городе всегда было слишком мало детей; теперь их совсем нет - лишь несколько мальчиков не уехали; для них найдется дело. Среди них и мой сын. Они немного помолчали. Пиппин с беспокойством посмотрел на восток, как будто в любой момент ожидал увидеть тысячи орков, движущихся по полям. -- Что я там вижу? - Спросил он, указывая на середину большого изгиба Андуина. - Это что, другой город или?.. -- Это был город, - сказал Берегонд, - был главный го- род Гондора, и это была лишь его крепость. Это развалины Ос- гилиата по обе стороны Андуина, который много лет назад зах- ватили и сожгли наши враги. В дни юности Денетора мы отбили его - не для того, чтобы жить в нем, а как передовой пост. Мы востановили мосты, чтобы могла пройти наша армия. А потом пришли свирепые всадники из Минас Моргула. -- Черные всадники! - Спросил Пиппин, широко раскрыв глаза, в которых светился воскрешенный страх. -- Да они были черные, - сказал Берегонд, - и я вижу, что вы кое-что знаете о них, хотя ни разу о них не говорили. -- Я о них знаю, - тихо сказал Пиппин, - но я не могу говорить о них теперь, находясь так близко... Так близко... - Он замолчал, посмотрев за реку, и ему показалось, что он видит там обширную угрожающую тень. Возможно, это были горы, маячившие на краю поля зрения, чьи резкие края смягчались вуалью двадцати лиг туманного воздуха, а может, всего лишь облако. Но даже пока Пиппин смотрел туда, ему поазалось, что тьма растет и собирается, очень медленно, медленно поглощая области, освещенные солнцем. -- Так близко к Мордору? - Спокойно спросил Берегонд. - Да, он лежит там. Мы редко называем его; но мы всегда жили на краю его тени; иногда она кажется слабее и отдаленнее, иногда ближе и темнее. Сейчас она растет и темнеет; поэтому растет и наш страх и беспокойство. И свирепые всадники мень- ше года назад снова захватили броды, и много наших лучших людей убито было там. Боромиру в конце концов удалось отбить у врагов этот, западный берег, и мы все еще удерживаем эту половину Осгилиата. Но сейчас мы ждем там нового нападения. Может быть, главного нападения надвигающейся войны. -- Когда? - Спросил Пиппин. - У вас есть предположения? Прошлой ночью я видел маяки и скачущих всадников, а Гэндальф сказал, что это означает начало войны. И он отчаянно торо- пился. А теперь все кажется снова медленным. -- Только потому что все уже готово, - пояснил бере- Гонд. - Это как глубокий вздох перед прыжком в воду. -- Но почему горели маяки прошлой ночью? -- Слишком поздно посылать за помощью, когда тебя уже осаждают, - ответил Берегонд. - Но я не знаю решения повели- теля и его капитанов. У них много путей для сбора информа- ции. А повелитель Денетор на других людей не похож: он видит далеко. Некоторые говорят, что когда ночью он сидит один в своем высоком кабинете в башне и напрягает свои мысли, он может увидеть будущее: и что иногда он даже испытывает мозг самого Врага, борясь с ним. И поэтому он там стар, слишком стар для своего возраста. А мой повелитель Фарамир сейчас за рекой выполняет какое-то опасное поручение; может, он прис- лал вестника. Но если хотите знать, что я подумал, когда увидел горя- щие маяки, то это вчерашние новости из Лебеннина. Большой флот пиратов из Умбара далеко на юге подошел к устью Андуи- на. Они всегда опасались могущества Гондора, заключили союз с врагом и теперь готовы нанести тяжелый удар в помощь ему. Потому что этот удар отвлечет силы Лебеннина и Белфаласа, чей народ и храбр и многочислен. Поэтому сейчас наши мысли устремлены к северу, к Рохану: тем более радуемся мы приве- зенной вами новости и победе. И однако, - он замолчал, встал и посмотрел на север, восток и юг, - события в Изенгарде предупреждают нас о том, что мы пойманы в большую сеть. Это уже не перебранка у бро- дов, не набеги на Итилиен или от Анориена, не засады и гра- бежи. Это большая, тщательно и давно планируемая война и мы лишь один ее участок, что бы ни говорила наша гордость. Со- общают, что пришел в движение далекий восток, за внутренним морем, и север, за Чернолесьем, и юг, в Хараде. Теперь все государства подвергаются испытанию - выстоят они или же упа- дут перед тенью. Однако, мастер Перегрин, у нас особая честь - мы должны нанести главный удар ненависти повелителя тьмы, потому что эта ненависть идет из глубины времени и из глубины моря. Сю- да падет главный удар молота. Именно поэтому сюда спешно прибыл Митрандир. Ибо, если мы падем, кто тогда устоит? На- деетесь ли вы, мастер Перегрин, что мы устоим? Пиппин не отвечал. Он смотрел на могучие стены, на баш- ни и знамена, на солнце в высоком небе, а потом на собираю- щуюся тьму на востоке: и думал он о длинных руках тьмы: об орках в лесах и горах, о предательстве Изенгарда, о птицах со злыми глазами и о черных всадниках, пробиравшихся даже на дороги Удела - и о крылатом ужасе, о назгулах. Он вздрогнул, надежда увяла. И в тот же момент лучи солнца ослабели, кака- я-то темная крылатая фигура на мгновение затмила солнце. Почти на пороге слышимости долетел до него с неба высокий и далекий крик, слабый, но леденящий сердце, жестокий и холод- ный. Он побледнел и укрылся за стеной. -- Что это было? - Спросил Берегонд. - Вы тоже что-то почувствовали? -- Да, - пробормотал Пиппин. - Это знак нашего падения, тень судьбы, это свирепый всадник в воздухе. -- Да, тень судьбы, - сказал Берегонд. - Боюсь, что ми- нас Тирит падет. Ночь надвигается. Все тепло моей крови, ка- жется, ушло. Некоторое время они сидели со склоненными головами и не разговаривали. Потом Пиппин поднял голову и увидел, что сол- нце по-прежнему сияет, и знамена развеваются по ветру. Он встряхнулся. -- Прошло, - сказал он. - Нет, сердце мое еще не впало в отчаяние. Гэндальф пал и однако вернулся, он с нами. Мы можем выстоять, хотя бы и на одной ноге. -- Хорошо сказано! - Воскликнул Берегонд, вставая и прохаживаясь взад и вперед. - Ну нет, пусть даже все зло ми- ра соберется здесь, Гондор не исчезнет. Врагу придется оста- вить горы трупов перед нашими стенами, прежде чем он возьмет их. А есть и другие крепости и тайные ходы в горах. Надежда и память сохраняются в скрытых долинах, где зеленеет трава. -- Я хотел бы, чтобы все уже кончилось, - сказал пип- пин. - Я не воин, и самая мысль о битве мне не приятна: но ждать на краю, когда знаешь, что нельзя спастись, хуже все- го. Какой долгий день! Мне было бы легче, если бы я не дол- жен был стоять и ждать, не имея возможности ударить первым. -- Ах, вы коснулись раны, которую ощущают многие, - сказал Берегонд. - Но дела могут измениться, когда вернется Фарамир. Он отважен, более отважен, чем считают многие: в наши дни люди не склонны верить, что капитна может быть мудр и знаком со свитками и сказаниями, как он, и в то же время быть смелым человеком, умеющим принимать быстрые решения в поле. Таков Фарамир. Менее суровый и горячий, чем Боромир, но не менее решительный. Но что может он сделать? Мы не мо- жем напасть на горы... того королевства. У нас коротки руки, и мы не можем ударить, пока враг не приблизиться к нам. Тог- да наша рука будет тяжелой! Он сжал рукоять меча. Пиппин посмотрел на него: высокий, гордый и благород- ный, как все люди этой земли: при мысли о битве глаза его загорелись. "Увы, моя собственная рука легка, как перо, - подумал он, но ничего не сказал. - Пешка, как сказал Гэн- дальф? Возможно. Но на неверной шахматной доске". Так они разговаривали, пока солнце не поднялось высоко; неожиданно прозвенели полуденные колокола, в цитадели нача- лось движение: все, кроме часовых, шли обедать. -- Пойдемте со мной? - Спросил Берегонд. - На сегодня вы можете присоединиться к моему отряду. Я не знаю, в какой отряд вас назначат - повелитель может оставить вас при себе для поручений. Но вас встретят с радостью. И вам лучше поз- накомиться с многими людьми, пока еще есть время. -- Я пойду с радостью, - сказал Пиппин. - Я одинок, по правде говоря. Лучший мой друг остался в Рохане, и мне не с кем поговорить и пошутить. Может, я и на самом деле присое- динюсь к вашему отряду. Вы его капитан? Если так, возьмите меня или замолвите за меня слово. -- Нет, нет, - засмеялся Берегонд, - я не капитан. Я всего лишь простой солдат третьего отряда цитадели. И одна- ко, мастер Перегрин, быть даже простым солдатом гвардии баш- ни Гондора очень почетно, и такие люди пользуются большим уважением в нашей земле. -- Тогда это не для меня, - сказал Пиппин. - Отведите меня в нашу комнату, и если Гэндальфа там нет, я пойду с ва- ми - как ваш гость.