Глава IV. О травах и тушеном кролике. Оставшиеся несколько чесов дневного света они отдыхали, передвигаясь в тень по мере движения солнца, пока наконец тень западного края их углубления не стала длинной и темнота не заполнила все их убежище. Тогда они немного поели и попи- ли. Голлум ничего не ел, но с радостью принял воду. -- Скоро будет много воды, - сказал он, облизывая губы. - Хорошая вода бежит в ручьях к великой реке, хорошая вода в землях, куда мы идем. Смеагол тоже будет там иметь пищу. Он очень голоден, да, Голлум! Он положил две большие широкие ладони на свой сморщен- ный живот, и бледный зеленый свет вспыхнул в его глазах. Уже было темно, когда они выбрались из углубления и за- терялись в неровной местности у края дороги. Оставалось три ночи до полнолуния, но луна до полуночи не поднималась из-за гор, и начало ночи было очень темным. В одной из башен горел одинокий красный огонь, но больше не было ни видно, ни слыш- но никаких признаков бессонной вахты в моранноне. Через многие мили красный глаз, казалось, следил за ни- ми, бегущими, спотыкаясь, через неровную каменистую страну. Они не осмеливались идти по дороге, но держались слева от нее, следуя вдоль дороги на небольшом расстоянии. Наконец, когда ночь подходила к концу и они уже так устали, что раз- решили себе короткий отдых, глаз превратился в маленькую ог- ненную точку, а потом исчез: они обогнули темный северный отрог низких гор и двинулись на юг. Они отдыхали со странно легкими сердцами, но недолго. Медленность их передвижения не устраивала Голлума. По его расчетам, около тридцати лиг отделяло мораннон от перекрест- ка дорог у осгилиата, и он надеялся покрыть это расстояние за четыре перехода. Поэтому они снова скоро двинулись в путь и шли, пока не начался рассвет. К этому времени они прошли восемь лиг, и хоббиты не могли идти дальше, если бы даже ос- мелились. Рассвет открыл перед ними местность, гораздо менее об- наженную и разрушенную. Горы по прежнему зловеще маячили слева от них, но поблизости от себя они видели южную дорогу, теперь отвернувшую от черного основания холмов и повернувшую в этом месте на запад. За ней пологие склоны поросли одиноч- ными деревьями, подобными темным облакам, а между ними рас- тилались пустоши, заросшие вереском, ракитником и кизилом, а также другими кустарниками, которых хоббиты не знали. Хобби- ты несмотря на усталость, немного приободрились: воздух был свеж и ароматен и напоминал им равнины северного Удела. При- ятно было сознавать, что эта земля лишь недавно попала под власть повелителя тьмы и еще не успела прийти в полное за- пустение. Но они не забывали ни об опасности, ни об черных всадниках, все еще слишком близких, хотя и скрытых за гора- ми. Хоббиты принялись за поиски убежища, где можно было бы скрытно провести день. День тянулся бесконечно. Путники лежали в зарослях и считали медленные часы, в которых, казалось, ничего не меня- лось: они все еще находились поблизости от Эфел Дуата, и солнце было затянуто дымкой. Фродо часто засыпал и спал глу- боко и мирно, то ли поверив Голлуму, то ли слишком устав, чтобы беспокоится о чем-то. Но Сэм обнаружил, что с трудом может лишь дремать, даже когда Голлум, очевидно, крепко спал, всхлипывая и дергаясь в своих темных снах. Голод, ве- роятно, больше, чем острожность мешал Сэму спать: он тоско- вал по хорошей домашней пище, чему-нибудь горячему из каст- рюли. Как только местность потеряла четкость очертаний в се- рости начавшегося вечера, они снова пошли. Некоторое время Голлум вел их по южной дороге; тут они шли быстрее, хотя опасность была большей. Они все время ожидали услышать топот копыт по дороге впереди или позади себя. Но ночь прошла, а они не слышали ни всадника, ни пешехода. Дорога была проложена в давние времена, хотя на протя- жении тридцати миль от мораннона она была недавно подновле- на. Когда они продвинулись дальеш на юг, их поглотила дикая местность. Вокруг по прежнему видны были следы деятельности людей древности: дорога время от времени проходила по искус- ственным углублениям в холмах или перепрыгивала через ручьи на каменных древних мостах; но постепенно эти следы станови- лись все менее заметными, лишь изредка из кустов виден был среди мха и травы старый плоский камень мостовой. Деревья и кусты покрывали обочины и протягивали свои ветви над поверх- ностью дороги. Наконец она превратилась в сельскую редко ис- пользуемую дорогу, но по прежнему, никуда не отклоняясь, она придерживалась того же направления и вела спутников кратчай- шим путем. Так они оказались в северной части той земли, которую люди некогда назвывали итилиен, - прекрасной страны лесистых холмов и быстрых рек. Ночь под звездным небом и круглой лу- ной была восхитительна, и хоббитам казалось, что по мере то- го, как они идут вперед, воздух становится все более аромат- ным. П фырканью и бормотанью Голлума было ясно, что и он за- метил это, но ему это не нравится. При первых признаках дня они снова остановились. Они подошли к концу длинной выемки и оглянулись. Уже наступил день, и они увидели, что горы теперь го- раздо дальше от них, они виднелись длинной туманной дугой на востоке, исчезавшей на расстоянии. На запад от них терялись в мягкой дымке пологие склоны. Они поросли лесками смолистых деревьев: пихты, кедра, кипариса и других видов, неизвестных в Уделе, с широкими полянами между ними. Всюду была масса приятно пахнущих трав и кустов. Долгое путешествие из раздо- ла привело их далеко на юг от их земли, но только здесь, в защищенном районе, хоббиты заметили перемену климата. Вокруг них царила весна: молодые побеги папоротника пронзали мох и плесень, концы ветвей лиственниц позеленели, в траве видны были маленькие цветы, пели птицы. Итилиен, сад гондора, те- перь заброшенный, сохранял и в дикости свою прелесть. На юг и запад этот район был открыт теплому воздуху с Андуина, с востока его прикрывал Эфел Дуат, в то же время отделяя от тени гор, с севера - Эмин Муил. Теплые влажные ветры с моря свободно проникали сюда, здесь росло множество больших деревьев, посаженных много веков назад; повсюду вид- нелись густые заросли тамариска и душистого терпентинного дерева, сливы и лавра; можжевельник и лавр, мирт, чебрец, растущий кустами, напоминал гобелен, наброшенный на камин; шалфей множества разновидностей выбрасывал синие, красные и бледнозеленые цветы; и майорен, и свежая петрушка, и множес- тво трав, не известным лучшим травникам и садоводам Удела. Гроты и скалистые стены густо заросли камнеломкой и другими ползучими растениями. Среди зарослей лощины проснулись при- мулы и анемоны; нарциссы и илин кивали своими полуоткрытыми головками в траве; у омутов, где быстрые ручьи отдыхали в прохладе на своем пути к Андуину, росла густая зеленая тра- ва. Путешественники повернулись спиной к дороге и пошли вниз по склонам. Они шли и прокладывали себе путь среди трав и кустов, и сладкий аромат разливался вокруг них. Голлум кашлял и недовольно бормотал, но хоббиты дышали глубоко. Не- ожиданно Сэм захохатал, не от шутки, а просто от легкости на сердце. Они шли по течению ручья, быстро бежавшего вниз пе- ред ними. Вскоре он привел их к маленькому чистому озеру в неглубокой лощине: оно лежало среди развалин древнего камен- ного бассейна, резные края которого почти совершенно поросли мхом и кустами роз, вокруг него рядами стояли ирисы, а на темной, слегка волнующейся поверхности воды плавали листья водных растений лилий; озеро было глубоким и свежим и мягко плескалось о каменные берега. Здесь путники умылись и напились из впадавшего в озеро ручья. Затем принялись искать убежище: хотя земля эта и была прекрасна, все же она принадлежала врагу. И они недалеко уш- ли от дороги, но даже на таком небольшом расстоянии видны были следы старых войн и более новые раны, нанесенные орками и другими подлыми слугами повелителя тьмы: ямы, полные гря- зи, бесцельно срубленные и оставленные гнить деревья с выре- занными на их коре изображениями глаза. Сэм бродил у берега озера, нюхая и трогая незнакомые растения, забыв на время о Мордоре. Неожиданно действитель- ность напомнила ему о постоянной опасности. Он наткнулся на выжженный круг, посреди которого лежала груда расколотых костей и черепов. Быстрая поросль шиповника и розы эглантер- ки уже набросила покров на следы этого убийства и страшного пира; но следы эти не были древними. Сэм заторопился к своим спутникам, но ничего не сказал им: костям лучше лежать в по- кое, чтобы Голлум их не трогал. -- Давайте отыщем место, где можно полежать, - сказал Сэм. - Мне кажется, что лучше немного подняться. Немного в стороне от озера они нашли толстый коричневый слой прошлогоднего папоротника. Вокруг него была чаща темно- лиственных лавров, взбирающихся на крутой откос, увенчанный старыми кедрами. Здесь они решили провести день, который обещал быть ясным и теплым. Хороший день для прогулки по ро- щам и долинам Итилиена; но хоть орки и стремятся избегать солнечного света, здесь оставалось слишком много мест, где они могли лежать, затаившись, - да и другие злые глаза были настороже: у Саурона множество слуг. Голлум во всяком случае не желал двигаться под желтым лицом. Вскоре оно поднимется над темным хребтом Эфел Дуата, и Голлум лежал, укрываясь от света и тепла. Сэм все время размышлял о еде. Теперь, когда отчаяние от непроходимости Ворот ослабло, он не был склонен, подобно своему хозяину, совсем не думать о пропитании после оконча- ния их дела; во всяком случае ему казалось разумным, как можно дольше беречь путевой хлеб эльфов. Прошло уже шесть дней с тех пор, как он подсчитал, что их скудных запасов ед- ва хватит на три недели. -- Если за это время мы доберемся до Горы Огня, будет хорошо, - подумал он. - Но после этого мы захотим вернуться назад. Обязательно захотим! После окончания долгого ночного перехода, выкупавшись и напившись, он чувствовал себя голоднее обычного. Ужин или завтрак, у огня в старой кухне на Бэгшот-Роу - вот чего он действительно хотел. У него возникла идея, и он повернулся к Голлуму. Голлум как раз в это врмя начал на четвереньках от- ползать куда-то. -- Эй, Голлум! - Сказал Сэм. - Куда ты? И послушай, старый нюхальщик, тебе не нравится наша пища, да и я не воз- ражал бы против перемены. Твое новое выражение говорит: "Голлум всегда помогает". Можешь найти что-нибудь, пригодное для голодного хоббита? -- Да, может быть, - сказал Голлум. - Смеагол всегда помогает, если его просят, если просят по-хорошему. -- Верно! - Сказал Сэм. - Я и прошу. А если это недос- таточно хорошо, я умоляю. Голлум исчез. Он отсутствовал некоторое время, и Фродо после наскольких кусочков лембаса устроился поудобнее на ко- ричневом папоротнике и уснул. Сэм смотрел на него. Утренний свет только начал рассеивать тень под деревьями, но Сэм очень ясно видел лицо своего хозяина, видел его руки непод- вижно лежащие на земле. Сэм внезапно вспомнил, как Фродо ле- жал без памяти в доме Элронда после своей ужасной раны. Тог- да, дежуря у постели хозяина, Сэм заметил, что временами в нем вспыхивал какой-то слабый свет; теперь же этот свет ка- зался яснее и сильнее. Лицо Фродо было мирным, следы страха и беспокойства исчезли; но он выглядел старым, старым и прекрасным, как будто прошедшие годы обнажили скрытую ранее красоту, хотя черты лица и не изменились. Сэм покачал голо- вой и пробормотал: -- Я люблю его. В нем что-то просвечивает насквозь, но все же я люблю его. Голлум скоро вернулся и тронул Сэма за плечо. Взглянув на Фродо, он закрыл глаза и беззвучно отполз. Спустя нес- колько мгновений Сэм присоединился к нему и обнаружил, что Голлум что-то жует и бормочет. На земле рядом с ним лежали два кролика, на которых он жадно поглядывал. -- Смеагол всегда помогает, - сказал он. - Он принес кроликов, хороших кроликов. Но хозяин уснул; может, Сэм тоже хочет спать. Он не хочет кроликов? Смеагол старается помочь, но он не может за минуту поймать кроликов. Сэм, однако, не имел никаких возражений против кроликов и так и сказал. Во всяком случае, против пригтовленных кро- ликов... Все хоббиты умеют готовить, они начинают учиться этому искусству, раньше, чем искусству чтения (которое, кстати, немногим и удается одолеть); но Сэм был хорошим по- варом даже по представлениям хоббитов и еще более овладел этим искусством во время путешествия. Он все еще с надеждой носил в своем мешке кухонную утварь: огниво и кремень, две мелких кастрюли (меньшая внутри другой), в них лежала дере- вянная ложка, короткая вилка с двумя зубцами и несколько не- больших вертелов; а на самом дне мешка лежало в маленьком плоском деревянном ящичке главное сокровище - соль. Но Сэму нужен был огонь и кое-что еще. Но он немного подумал, потом вычистил и наточил свой нож и принялся потрошить кроликов. Он не собирался оставлять спящего Фродо в одиночестве даже на несколько минут. -- А теперь, Голлум, - сказал он. - У меня есть для те- бя работа. Наполни эти кастрюли водой и принеси сюда! -- Смеагол принесет воду, да, - ответил Голлум. - Но для чего хоббиту нужна вода? Ведь он напился и умылся. -- Не твое дело, - ответил Сэм. - Если не можешь дога- даться, то скоро увидишь. И чем скорее ты принесешь воду, тем скорее узнаешь. Не сломай мои кастрюли, иначе я превращу тебя в фарш. Пока Голлум ходил за водой, Сэм еще раз подошел к Фро- до. Фродо по-прежнему спокойно спал, но на этот раз Сэм был поражен худобой его лица и рук. -- Слишком худой и истощенный, - пробормотал он. - Не- хорошо для хоббита. Приготовив кролика, я его разбужу. Сэм набрал груду сухого папоротника, а потом на склонах лощины собрал сухие ветви и кору, на верху охапки лежала упавшая ветвь кедра. Сэм вырезал несколько квадратов дерна у подножья склона на краю зарослей папоротника и в образовав- шееся углубление уложил дрова. Затем достал огниво, и вскоре уже горел небольшой костер. Он почти не давал дыма, но зато распространял приятный запах. Сэм как раз склонился над кос- тром, защищая его и подкладывая большие куски дров, когда вернулся Голлум, осторожно неся кастрюли и что-то бормоча. Он поставил кастрюли и вдруг увидел, что делает Сэм. Голлум испустил резкий свистящий возглас и казался одновре- менно испуганным и рассерженным. -- Ах! Ссс... Нет! - Воскликнул он. - Нет! Глупый хоб- бит, дурак, да, дурак! Он не должен делать так! -- Что не должен делать? - Удивленно поинтересовался Сэм. -- Не делать эти отвратительные красные языки, - свис- тел Голлум. - Огонь, огонь! Он опасен, да, опасен! Он обжи- гает, он убивает. И он приведет врагов. Да, приведет. -- Думаю, что нет, - сказал Сэм. - Разве что ты бросишь на него сырую траву и заставишь тлеть. Но я во всяком случае собираюсь рискнуть. И хочу тушить этих кроликов. -- Тушить кроликов! - В отчаянии взвыл Голлум. - Сжечь прекрасное мясо, которое принес Смеагол, бедный, голодный Смеагол! И для чего? Для чего, глупый хоббит? Они молоды, они нежны, они вкусны. Ешь их, ешь их! Он схватил ближайшего кролика, уже выпотрошенного и ле- жавшего у огня. -- Ну, ну! - Сказал Сэм. - Каждому свое. Ты давишься от нашего хлеба, а я от сырого кролика. Если ты отдал мне кро- ликов, они мои, и я могу приготовить их, как хочу. И тебе не нужно следить за мной. Иди поймай другого кролика и ешь его так, как тебе нравится - где-нибудь подальше, чтобы я не ви- дел. Тогда ты не будешь видеть огонь, а я не буду видеть те- бя, и мы оба будем довольны. Я прослежу, чтобы костер не ды- мил, если тебя это беспокоит. С ворчанием Голлум отошел и отполз в папоротники. Сэм занялся кастрюлями. -- Что нужно хоббиту к кроликам? - Сказал он сам себе. - Немного трав, корней и особенно картошка - не упоминая, конечно, о хлебе. Похоже, что травы здесь можно раздобыть. -- Голлум, - негромко позвал он. - Ну, третьего раза не миновать. Мне нужны травы. Голова Голлума высунулась из папоротника, но смотрел он недружелюбно. -- Несколько листьев лавра, немного чебреца и шалфея, - сказал Сэм, обращаясь к Голлуму, и добавил, - все это, до того, как закипит вода. -- Нет, - сказал Голлум. - Смеаголу это не нравится. И Смеагол не любит запаха листьев. Он не ест траву и корни, нет, моя прелесть, не ест, даже если умирает с голоду, бед- ный Смеагол. -- Смеагол попробует на своей шкуре горячую воду, когда она закипит, если не будет делать то, о чем его просят, - проворчал Сэм. - Сэм клянется в этом головой, да, моя пре- лесть. И я заставил бы его копать репу, морковь и картошку, если бы было подходящее время года. Готов поручиться, тут немало добра растет в диком виде. Много бы я дал за полдюжи- ны картофелин! -- Смеагол не хочет идит, о нет, моя прелесть, не сей- час, - свистел Голлум. - Он боится, и он очень устал, а этот хоббит нехороший, совсем плохой. Смеагол не хочет рыться и корни искать, морковку и... Картошку. Что такое картошка, моя прелесть, что такое картошка? -- Кар-то-фель, - сказал Сэм. - Деликатес старика и от- личный груз для пустого живота. Но ты все равно не найдешь, так что нечего и говорить. Будь хорошим Смеаголом и принеси мен трав, и я буду лучше думать о тебе. Больше всего, если ты завернешь те травы в свежий лист и так принесешь мне, я когда-нибудь сварю для тебя картошки. И еще: жареная рыба и цыплята, приготовленные Сэмом Скромби. Тогда ты не откажешь- ся. -- Да, да, мы откажемся. Варить хорошую рыбу, жечь ее. Дай мне рыбы сейчас и забери свою противную картошку. -- О, ты безнадежен, - сказал Сэм, - иди спать! В конце концов Сэм сам мог поискать то, что ему было нужно, но он не хотел далеко уходить и терять из вида место, где спал его хозяин. Некоторое время Сэм сидел, размышлял и подбрасывал ветви в костер, на котором закипала вода. Утро проходило, и становилось тепло, с травы и листьев исчезла роса. Вскоре кролики лежали в кастрюлях с пучками травы. Сэм очень хотел спать. Он тушил кроликов около часа, время от времени дотрагиваясь до них вилкой и пробуя похлебку. Решив, что все готово, он снял кастрюли с огня и пошел к Фродо. Фродо приоткрыл глаза, когда Сэм наклонился к нему, и очнулся ото сна. -- А, Сэм, - сказал он. - Еще не отдыхал? Что-нибудь случилось? Который час? -- Несколько часов после рассвета, - ответил Сэм, - ве- роятно, пол-восьмого по часам Удела. Все в порядке. Хотя не хватает лука, картошки и других овощей. Я приготовил немного жаркого для вас. Можете его есть прямо из своей кружки или из кастрюли, когда немного остынет. У меня нет с собой таре- лок. Фродо зевнул и потянулся. -- Ты должен был отдохнуть, Сэм, - сказал он. - И опас- но разжигать здесь костер. Но я голоден. Гмм! Я отсюда чувс- твую запах! Что ты стушил? -- Подарок Смеагола, - ответил Сэм, - пара молодых кро- ликов. Мне кажется, что сейчас Голлум жалеет о них. Но, к сожалению, никакой приправы, лишь немного травы. Сэм и его хозяин сели на краю папоротника и ели жакрое из кастрюль, деля между собой старые вилку и ложку. Они поз- волили себе свесть по полкусочка эльфийского путевого хлеба. Еда показалась им пиром. -- Эй! Голлум! - Сэм позвал и негромко свистнул. - Иди сюда! Пора тебе менять свои привычки. Осталось немного, если хочешь, попробуй тушеного кролика. Ответа не было. -- Наверное, он пошел поискать чего-либо для себя. Что ж, прикончим сами, - сказал Сэм. -- А потом ты должен будешь немного поспать, - заметил Фродо. -- Не спите, пока я буду дремать, мастер Фродо. Я не верю ему. В нем большая доля вонючки - плохого Голлума, если вы меня понимаете, - и эта часть становится сильнее. Но, ду- маю, он попытается первым задушить меня. Мы еще не виделись с ним с глазу на глаз, но он очень недоволен Сэмом, о нет, моя прелесть, совсем недоволен. Они кончили есть, и Сэм пошел к ручью мыть посуду. Вставая, чтобы возвращаться, он посмотрел вверх по склону. В этот момент солнце вышло из тумана, или дымки, или тени, или чего-то еще, что лежало к востоку от них, и послало свои зо- лотые лучи на деревья и поляну вокруг него. И тут Сэм заме- тил тонкую спираль сине-серого дыма, ясно видимую в солнеч- ных лучах, поднимающуюся из зарослей над ним. С испугом он понял, что это дым от его собственного маленького костра, который он не побеспокоился погасить. -- Не следовало этого делать! Никогда бы ни подумал, что будет так дымить! - Бормотал Сэм торопясь назад. Неожи- данно он остановился и прислушался. Слышал ли он свист или нет? Или это был крик какой-то незнакомой птицы? Если это был свист, он доносился не со стороны Фродо. Вот он снова, но с другого места! Сэм полетел к костру. Он увидел, что маленькая ветка, сгорев до конца, подож- гла немного папоротника, а от папоротника загорелась трава. Сэм торопливо затоптал костер, разбросал пепел, уложил дерн обратно в яму. Потом пошел к Фродо. -- Вы слышали свист и другой свист, ответный? - Спросил он. - Несколько минут назад. Надеюсь, это была птица, но не похоже, скорее кто-то подражал птичьему свисту. И боюсь, мой костер все же немножко дымил. Если из-за меня у нас будут неприятности, я себе никогда не прощу. -- Тшш! - Прошептал Фродо. - Мне кажется, я слышу голо- са.