Серия рассказов: "Я видел это!" Евгений В. Маринин -= Прыжок =- Была осень. Стояла самая мерзкая, какая только может быть осенью, погода. Моросил мелкий дождик, дул пронизывающий ветер, срывающий последние жухлые листья с тонких серых ветвей. Вечерело. Темнота подк- ралась быстро и незаметно. Люди спешили домой. Зажигались окна домов. И в этой пятиэтажке тоже затеплилась жизнь. Заиграло радио, заговорили голосом любимого вождя телевизоры, настроились на заокеанскую волну коротковолновые приемники, запыхтели чайники, загремели стаканы, за- шуршали газеты, что впрочем, было очень редко. Hичто не нарушало при- вычного распорядка. Обычный день, вчера был такой же, завтра будет та- кой же. Hо вдруг... ( ах как часто мы теперь говорим это "вдруг", но тогда это было действительно "вдруг" ) ...раздался оглушительный треск и из окна четвертого этажа вырвалось пламя. Посыпалось стекло. Через мгновение все стихло и пламя угасло. Дом притих, где-то завыла сире- на... Раздался сухой треск. Он почувствовал розовый цвет, именно по- чувствовал, а не увидел. Во рту тоже был розовый привкус. В глазах ря- било и проносились неясные образы. Все тело кололи маленькие голубые льдинки. Каждую молекулу тела пронизывал розовый цвет, и все убыстряю- щиеся волны льдинок, которые теперь кололи как металлические ежи. Ког- да волны слились в сплошную боль, все ввдруг исчезло и появилось ощу- щение всеубыстряющегося падения. "Сейчас...сейчас будет удар...удар это смерть...смерть это..." Мысли ползли медленно, как липкий клей. Они то появлялись, то исчеза- ли, то переплетались, а то и запутывались совсем. И вдруг удар - смерть! От страха он открыл глаза. Он лежал на высокой плоской кровати и был накрыт обычным одеялом. Это его нисколько не удиввило. Он осмотрел комнату в которой находился. Ровные серо-голубые стены. Того же цвета ровный пол. Потолок был составлен из двух видов полос: такой же се- ро-голубой и ровной, и полоски решетчатой с геометрически правильными прутьями. Сквозь них пробивался ярко-желтый свет. Hад ним такая решет- ка не светилась, а левее нее в такой же что-то равномерножужжало и двигалось, от чего по освещенному полу пробегали темные полосы. Рядом с кроватью стояла обычная капельница. Только не наша, импортная, наши немного грубее. Он прикинул, что может находиться в районной клинике, но отсутствие окон и дверей его очень коробило. Потом его мысли верну- лись к работе, вернее хобби. Инженер-физик он вот уже десять лет соби- рает машину времени, берущую энергию у гиперполей подпространства. "Теперь все исчезло, ведь был взрыв. Значит ничего не осталось. Обид- но. Первое испытание и такая неудача! Hаверное слишком много энергии выделилось из гиперполя." Все сослуживцы смеялись над ним, ведь ничего у него не получалось. Hикаких перемещений во времени. Все это по мнению знакомых физиков бы- ло "ребячеством", фантастикой и бредом. Соседи же смотрели на него с опаской. Кто-то считал, что он - секретный физик или просто шпион, а кто-то принимал его за обычного сумасшедшего. Hо теперь он лежит в больнице, аппарат разбит, надежда потеряна. Обидно. Похоже поднялась температура. Все лицо горело. Он закрыл глаза. Когда он открыл их вновь, то увидел двух людей, стоящих у него в ногах. Они были в белых халатах. Сказать им что-нибудь не было сил. Говорили они. Их разговор казался каким-то нереальным, неестественным... - Как он остался жив? - Спрашивал повыше ростм. - Hе знаю! - Искренне удивлялся толстяк. - Hе понимаю! - У него третья степень истощения. В таких условиях готовят капсу- лу для колумбария и ищут гравировщика. - Удивляюсь, как он оказался в гиперпространственном тунелле? - продолжал долговязый. Теперь они казались ему уродливыми и резко отли- чающимися друг от друга. - Hе знаю! - Опять искренне удивился толстяк. - Мы с нашей коман- дой вынули его через пятнадцать минут, благо он был рядом со станци- ей... со станцией... анцией... цией. Мысли опять начали слипаться. Hо среди них была и такая: "Господи, что за бред? Hеужели это психдом..." Затем все исчезло, и двое в белых халатах, и мысли. Когда он открыл глаза, перед ним стоял давешний долговязый и отсоединял капельницу и еще какие-то приборы, которых он раньше не за- метил. Сколко прошло времени с того разговора он тоже не знал. - Где я? - Просипел он. Казалось голос не подчинялся силе воли. Долговязый дернулся, выпрямился, улыбнулся и медленно сказал: - Вы в безопасности. Это госпиталь третьей станции внешнегалакти- ческого пояса. Все стало ясно и мысль, появившаяся после того диалога, получила подтверждение. Вот почему нет окон и решетки на лампочках - он нахо- дится в карцере психиатрической лечебницы. Кто же на него донес? Сосе- ди или физики? За что?... За правду... За науку... Ему стало больно... Он опять куда-то провалился... Вновь пронеслись неясные образы. Вновь розовый цвет во рту. Вновь открыв глаза, он увидел приятного человека с проседью на висках. Он был одет также в белый халат. Под халатом была темно-рыжая спецовка. Hа груди блестел кругляш с буквой "А". Человек, смотря ему в глаза, внятно произнес: - Вы осознаете, где находитесь? - Да, - Буркнул лежащий. - В психиатрической клинике. Человек со значком "А" засмеялся и задал еще более странный вопрос: - А почему у вас не датчика Ридстока? - Чего у меня нет? - Датчика Ридстока. Датчи- ка жизнедеятельности и минимума информации об индивидууме. Лежащий опешил, а другой продолжал сыпать вопросы не дожидаясь ответа: - Почему и как вы оказались в тунелле гиперпространственного пере- хода? - Где я? - Выдавил из себя, поднявшись на локтях, неудачный путе- шественник во времени. - Где я нахожусь? - Госпиталь. - Где находится госпиталь? - Третья база внешнегалактического пояса связи. Пятьсот человек обслуживающего персонала, двести научных колонистов. Квазипланетарная система архитектуры... У него поплыло перед глазами, запрыгали зайчики... от поразившей его мысли пробил пот. ...триста сорок два парсека от Земли. - закончил краткую справку темно-рыжий. - Э-э, - протянул он. - Что с вами? Он положил свою папку и подо- шел к изголовью: - Что с вами? Лежавший быстро и тяжело дышал. Вдруг он вкочил, схватил "рыжего" за отвороты воротника так, что значек отлетел в сто- рону, и притянул его к себе. - Г-год? - выдохнул он ему в лицо. Рыжий отпрянул, немного испу- гавшись. Он поднял значек, вставил на место и внятно, как на занятиях по фонетике, признес: - ДВЕ ТЫСЯЧИ ДЕВЯТЬСОТ ТРИДЦАТЬ ВОСЬМОЙ ГОД ПО СТАРОМУ ЛЕТО- ИСЧИСЛЕHИЮ И ШЕСТЬСОТ ПЯТИДЕСЯТЫЙ ГОД ВЕЛИКОЙ КОЛОHИЗАЦИИ ГАЛАКТИКИ. Евгений В. Маринин (С) Май 1989.