Эдмонд Гамильтон ДЕТИ СОЛНЦА Все в старом доме осталось таким же, как и давным-давно, при деде. Но теперь здесь было пусто - ни людей, ни их голо- сов. Хью Келлард прошел в гостиную, где у окна по-прежнему стоял дедов письменный стол. Окно выходило на север, к береговым утесам Калифорнии. Океанские волны буйствовали среди огромных каменных глыб, а на восток от обрыва, за дорогой, начинались большие, поросшие лесом холмы, уже одетые в цвета осени. Как и прежде, здесь было пустынно - ни одного человека на многие ми- ли кругом, и ни одного здания, кроме этого серого, одинокого дома, вот уже сотню лет открытого всем морским ветрам. Келлард вернулся в холл. На стенах, как и годы назад, висе- ли в узорчатых рамках старые фотографии, которыми дед так до- рожил. Келларды. Прадед, и двоюродная прабабка, и все осталь- ные. Никто ни к чему не прикасался - таково было условие дедо- ва завещания. "Сохранять старый дом. Когда-нибудь кто-нибудь из семьи вернется сюда". Старик оказался прав. Один из семьи вернулся - тот, кто странствовал дольше и дальше, чем кто-либо из землян. Вернулся навсегда... Но не ошибка ли это? "Нет, - устало подумал Келлард. - Мер- курий отбил у меня всякую охоту. Я так решил, и забудем об этом". Он вышел из дома. Через дорогу, мимо ветхих сараев, потом вверх по травянистому склону, где паслись когда-то дедовы ска- куны. За лугами начинался сосновый лес. Келлард поднимался все выше, с наслаждением вдыхая воздух, насыщенный смолистым аро- матом. Этого запаха он не забывал никогда, а однажды встретил- ся с другим, очень похожим - далеко отсюда, вдали от Земли... ЗАБУДЬ ЭТО, КЕЛЛАРД Вокруг теснились деревья, и он шагал по пятнам света и те- ни. Впереди промелькнул олень; из-под ног вырвалась перепелка. Келлард помнил: еще выше росли совсем старые сосны - они с де- дом поднимались туда когда-то, старик и мальчик. Давно ли? Келларду было тогда 15, - сейчас 32. Значит, 17 лет назад... Сосны сохранились - леса давно уже не рубили. Корявые, тем- ные гиганты высились на почтительном удалении один от другого, и он опустился на хвою, прислонившись спиной к могучему ство- лу. "Странно, - подумал он. - Когда мальчиком я сидел здесь, мечтая о будущем, я не мог предположить, что хоть что-то оста- нется неизменным. А это дерево так и стояло, когда человек впервые достиг Луны и Марса, и Венеры, но оно об этом не зна- ет; оно не изменилось от этого". Келлард сидел долго, вслушиваясь в далекий ропот моря, по- том поднялся и двинулся назад. Он вернулся в дом, разогрел еду, поел, вышел и встал в воротах, глядя, как Солнце спуска- ется в обширный, золотой простор Тихого океана. Он думал о ма- ленькой, невидимой отсюда точке около Солнца - о странном, страшном ущелье, где погибли Морзе и Бинетти. Потом он вернулся в дом и включил свет. Предки внимательно смотрели на него из узорчатых рамок. - Смотрите, Келларды, - сказал он. - Ваш блудный сын - или правнук - вернулся домой. Вам повезло - знаете ли вы об этом? Ведь в ваше время у людей были надежда, и мечта, и путь в бес- конечность - от победы к победе. Но этот путь завершился тупи- ком, и он всегда вел в тупик, хотя я единственный, кто знает об этом... Лица предков глядели на него, и он читал упрек в их непод- вижных глазах. На следующее утро он варил кофе, когда вдруг со стороны крыльца послышался стук старомодного деревянного кольца. Зна- чит, кого-то прислали. Но Келлард не ожидал увидеть того, кто стоял в дверях. На Хофриче не было формы, хотя в Разведке он занимал один из выс- ших постов. Это был крупный мужчина, медлительный в движениях, а его голубые глаза показались бы кроткими каждому, кто не знал его в деле. - Заходите, - помедлив, произнес Келлард. Хофрич прошел в гостиную, сел. Некоторое время с любопытс- твом разглядывал старую мебель. - Давайте поговорим на чистоту, - сказал он потом. - Почему вы подали в отставку, Келлард? Из-за той аварии на Дневной стороне, не так ли? - Да. Бинетти и Морзе погибли. Я устал от этой работы. По- чувствовал, что не смогу больше. - Но у вас и раньше бывали аварии. Вы и раньше видели, как умирают люди. Вы что-то скрываете, Келлард. - Допустим. Но я хочу уйти. Какая вам разница - почему? - Разница есть, - мрачно проговорил Хофрич, - Я помню вас еще по Академии, Келлард. И не помню никого, кто был бы так помешан на Космосе. Все эти годы вы не менялись. А сейчас из- менились. Келлард не ответил. Он смотрел в окно, на длинные волны, разбивающиеся об утесы. - Что вы видели на Дневной стороне, Келлард? - А что там можно увидеть? Что еще, кроме вулканов и раска- ленных камней? Что, кроме пекла?.. Почитайте мой отчет - там все это есть. Хофрич смотрел на него бесстрастно, словно судья. И гово- рил, будто произносил приговор: - Вы увидели там что-то еще, Келлард, и хотели скрыть это от нас. Пленку автоматической кинокамеры вы уничтожили, но не знали, что показания радара тоже записываются. Теперь эта за- пись у нас. Келларду стало зябко, но он сумел взять себя в руки. - Радарная запись с Дневной стороны не стоит бумаги, на ко- торой сделана. Радиационные бури, чудовищные помехи. Радар там практически бесполезен. Хофрич пристально смотрел на него. - Не совсем так. Анализ записи показал, что вы выходили из корабля после аварии, отошли от него примерно на тысячу ярдов и что там к вам приближались какие-то неопознанные объекты. Эти всплески записаны слабо, но они записаны. - Он помолчал. - Кого - или что - вы видели там, Келлард? Келлард ответил презрительно: - И кого же я мог встретить на Дневной стороне? Прекрасных дев в прозрачных одеждах? Вы же знаете, там 4OO по Цельсию, практически нет атмосферы, вообще нет ничего, кроме излучения, раскаленных камней и вулканов. Радарная запись! Перестаньте фантазировать. Возвращайтесь к себе в Мохаве и оставьте меня в покое! Хофрич смотрел на него тем мягким, пытливым взглядом, кото- рый показывал, что дружба в данный момент не значит для него ничего, а интересы Разведки - многое. Потом встал. - Хорошо. Я вернусь на базу. Но вы пойдете со мной. - Нет, - возразил Келлард. - Я в отставке. Вы не можете мне приказывать. - Ваша отставка не принята, - холодно произнес Хофрич. - Вы еще в Разведке и подчинены ее дисциплине. Вы будете повино- ваться или предстанете перед военным судом. - Вот как? - Да, - кивнул Хофрич. - Мне бы этого не хотелось, мы ста- рые друзья. Но... Когда один из моих лучших офицеров бежит с переднего края, не объясняя причин, то будь я проклят, если не вырву ответ. То, что вы нашли на Меркурии, Келлард, принадле- жит не вам; оно принадлежит нам, и оно у нас будет. Минуту Келлард молча смотрел на него. Потом произнес тихо: - Ладно, пусть будет по-вашему. Я вернусь с вами на базу. Но я рассказал все, добавить мне нечего. - В таком случае, - сказал Хофрич, - мы отправимся на Днев- ную сторону и вы полетите с нами. Через несколько дней экспериментальный рейдер У-9O, снаб- женный тройной теплозащитой, стартовал из Мохаве. Келлард мол- чал. С ними летел биофизик Моргенсон; похоже, он тоже не был в восторге от экспедиции. Остальные трое в экипаже были совсем юны, лет по 2O. Они смотрели на Хофрича и Келларда как на ле- гендарных героев. Когда У-9O, проникнув глубоко внутрь орбиты Венеры, готовился к маневру сближения с Меркурием, один из этой тройки, навигатор по имени Шэй, решился заговорить с Кел- лардом. - Ведь это вы первым высадились на Ганимед, сэр, не правда ли? Келлард кивнул: - Да. - Здорово! - восхитился Шэй. - То есть я имею в виду - быть первым. - Это было здорово, - безучастно сказал Келлард. - Может, и я... когда-нибудь... - начал Шэй, замялся и про- должал: - То есть если звездные двигатели появятся так скоро, как говорят, я тоже смогу стать одним из первых... - Возможно, - сказал Келлард. - Кто-то должен быть первым. Звезды ждут нас. Нам нужно лишь полететь и не останавливаться, и звезды будут нашими, как все эти планеты. Нашими во веки ве- ков. Аминь. Шэй озадаченно взглянул на него, потоптался и вышел. Хофрич спросил: - Зачем было обижать мальчика? Келлард пожал плечами: - А что я такого сказал? Просто повторил то, что сейчас ощущает каждый. Победа над Космосом и все такое. Он смотрел в иллюминатор, как Меркурий медленно приближает- ся - тонкий белый серп, трудноразличимый рядом с Солнцем. Солнце здесь было чудовищем: окаймленное пламенем, оно залива- ло пространство своими губительными лучами. Келларду вспомнилось - в тот раз Бинетти цитировал Блейка: "Стремленье бабочки к огню". Да, это про нас. Три мотылька, летящие в огненную ночь, и вернулся один. Вернулся оттуда, а теперь вновь возвращаюсь туда... Потом печь закрылась черной заслонкой. У-9O мчался над ноч- ной стороной планеты, над мрачными скалами и пропастями, ни- когда не видевшими Солнца, а потом горизонт впереди вспыхнул яростным светом, и они очутились на Дневной стороне. В старину Меркурий называли "луной Солнца"; планетка дейс- твительно напоминает Луну: те же безжизненные каменистые рав- нины, те же гребни и трещины, острые как клыки вершины - здесь никогда не было ни дождя, ни ветра, чтобы сгладить их. Но на Луне холодно и тихо, а Дневная сторона Меркурия словно кипит от скрытого в недрах огня. Вулканы извергают пепел и лаву, а с неба низвергаются потоки излучения, от которых все вокруг тре- пещет в мерцающей дымке... У-9O снижался. Температура обшивки достигла уже 4OO C. А впереди открывалось обширное ущелье, которое Келлард не раз видел в кошмарах. По другую его сторону приземистые конусы вулканов исходили тучами пепла, и все было точно так же, как когда Келлард в последний раз смотрел в иллюминатор спасательного корабля, пришедшего за ним с Венеры. И все так же лежала на дне ущелья исковерканная развалина, ставшая надгробным памятником Морзе и Бинетти... Взгляд Келларда скользнул севернее, к груде причудливых ка- менных глыб. Ладони у него повлажнели. Но, возможно, на этот раз ничего не будет. Разве все обязательно должно повторить- ся?.. - Скафандры готовы? - спросил Хофрич. Моргенсон кивнул: - Все три. Теплозащита в полном порядке. - В случае чего выйдем мы с Келлардом, - сказал Хофрич. - Третий скафандр резервный. А пока будем ждать. - И сколько же, - язвительно поинтересовался Келлард, - вы собираетесь ждать? Вы же знаете - если теплозащита откажет хоть на минуту, мы изжаримся заживо. Хофрич холодно взглянул на него. - Мы будем ждать, пока вы не скажете правду или пока мы са- ми не увидим ее. - Смотрите! - крикнул вдруг Моргенсон. Хофрич повернулся к иллюминатору. Келлард увидел, как среди каменных глыб начинает бить огненный гейзер. Он рос в высоту - медленно, но неуклонно. - Что это? - спросил Хофрич. - Разве не видите? - ответил спокойно Келлард. - Там какая-то щель, сквозь нее из глубин истекают горячие га- зы. Когда я сидел здесь в разбитом корабле, произошло два та- ких извержения. - Но это то самое место, где вас засек радар! Вместе с теми объектами! Мы должны выйти наружу. - Должны так должны, - проворчал Келлард. - Но больше там ничего нет. Просто огненный гейзер. Они втиснулись в скафандры, громоздкие из-за усиленной теп- лозащиты. Ожидая спасателей, Келлард провел в таком снаряжении много дней. Воспоминания о них его вовсе не радовали. Хофрич проверил радио, потом сказал: - Все в порядке. Шэй, выпустите нас и будьте наготове. Мор- генсон, продолжайте наблюдения. Они вышли на Дневную сторону. На них обрушилась буря излучений, лавина зноя и света, и они невольно содрогнулись, словно под напором ливня. Не так просто было сделать первый шаг в этом потоке огня, но Хофрич этот шаг сделал. Они шли медленно, тяжело и видели лишь черные камни у себя под ногами, да ручейки и лужицы расплавленного свинца, да свои собственные, непомерно толстые ноги. Потом они выпрямились. Сквозь иллюминатор скафандра Келлард увидал впереди высокий столб пламени, слепящего даже через многослойные фильтры. Столб был уже высотой в сотню футов, но продолжал расти, и, несмотря на отсутствие атмосферы, они "слышали" - через почву, подошвами ног - пульсирующий рев, от- дававшийся вибрацией во всем теле. Перед нагромождением камней они остановились. Огненный фон- тан уходил ввысь. Он вздымался и опускался, словно откликаясь на биения невообразимого сердца пылающей планеты. Камни греме- ли и содрогались, и Келлард снова спросил себя: что же гонит нас туда, где нам вовсе не место? - Я же говорил, - сказал он Хофричу. - Это просто гейзер, и ничего больше. - Сигналы на записи двигались, - ответил Хофрич. - Это не просто гейзер. - Посмотрите вокруг! - вскричал в отчаянии Келлард. - Что здесь может двигаться? Вы ошибаетесь, Хофрич. Неужели вы соби- раетесь держать нас здесь потому, что боитесь признаться в своей ошибке? Хофрич сказал, помедлив: - Нет. Я вам не верю. Мы вернемся на корабль и будем ждать. Они отвернулись от огненного фонтана, и Келлард почувство- вал, что лоб у него мокрый. На этот раз ничего не случилось, и нельзя ждать бесконечно; они улетят, и тогда... В наушниках раздался крик Моргенсона: - Всплески! - И вдруг еще громче: - Я их вижу! Они... Хофрич неуклюже повернулся кругом. Между ними и гейзером не было ничего. И ничего не было в пляшущих языках пламени. - Они над вами! - кричал Моргенсон. - Боже мой... Келлард посмотрел вверх. Он знал, что нужно искать, и уви- дел их сразу, тогда как Хофрич все еще озирался по сторонам. Они падали с неба, как молнии. На этот раз их было четверо - нет, пятеро. Словно пять вихрей света, такого яркого, что, ка- залось, даже здешнее Солнце померкло. Хофрич сказал: - Я не вижу... Келлард указал вверх. - Вот они. - Эти огненные хлопья? - Это не хлопья, - возразил Келлард. - Это дети звезд, как я их назвал для себя. Хофрич застыл, запрокинув голову. И Келлард уже знал, что все кончено. Пять ослепительных вихрей скользнули к огненному фонтану. Они погружались в него, выныривали, взлетали так быстро, что глаз едва успевал следить за ними, танцевали на струях пламе- ни. Гейзер стал еще выше, а вся пятерка плясала на его расту- щей вершине, и Келларду показалось, что они... смеются. Они ныряли в бурлящий огонь и выскакивали из него, и вдруг один метнулся туда, где стояли людт. Хофрич попятился. - Не двигайтесь, - сказал Келлард. - Но... - возразил Хофрич. - Они ничего нам не сделают, - с усилием произнес Келлард. - Они дружелюбные, веселые, любопытные. Не двигайтесь. И вот уже все пять огненных вихрей кружили вокруг них, бро- саясь вперед и отскакивая, и вновь приближаясь, чтобы коснуть- ся их теплозащитной брони пытливыми щупальцами живой энергии, живого света. Хофрич сказал странным, неестественным голосом: - У меня... что-то... в мозгу... - Не бойтесь, - сказал Келлард. - Они любопытны. Они хотят понять, что мы такое, как мы мыслим. И они могут погрузиться в наш разум... - И вдруг добавил в последней вспышке угасающего гнева: - Вы хотели знать. Теперь вы знаете. Больше он не успел сказать ничего, потому что ощутил удар, как и в тот первый раз, когда чужой разум входил в его мозг, исследуя все его мысли и воспоминания. Любопытны - да. Словно дети, которые нашли странных, неук- люжих зверьков и хотят узнать, живые ли они. И когда их разум вошел в разум Келларда, все слилось воедино, и Келларда вновь охватил головокружительный вихрь воспоминаний и чувств, кото- рые не были его собственными, которые его более грубая матери- альная сущность не могла полностью воспринять. Но это полупонимание ошеломляло. Он уже не был Хью Келлар- дом, человеком из плоти и крови, рожденным на погребенной под атмосферой, тяжелой планете, которая называлась Земля. Он был одним из них - одним из детей звезд. Его память простиралась далеко в прошлое, ибо его жизнь бы- ла почти неограниченной во времени. И там, за пределами чело- веческих представлений о прошлом, он вместе со своими спутни- ками уже жил странной и прекрасной жизнью их племени. Рожденный в звездах, в невообразимых давлениях и температу- рах, в спресованных атомах глубинных солнечных недр. Конечный продукт эволюционной цепи, почти столь же древней, как и вся Вселенная, сгусток фотонов, достигший сознания, получивший ин- дивидуальность и свободу воли. С телом скорее из энергии, чем из материи, с чувствами, не имеющими ничего общего со зрением или слухом, с движениями, подобными вспышкам и скольжению без усилий, быстрыми, как сами частицы света. Он и его братья рож- дены звездами, и холодные миры косной, плотной материи столь отвратительны им, что они оставляют планеты вдали от своих пу- тей. Дитя звезд, рожденное в пылающем великолепии звездного пла- мени, способное носиться, подобно свету, от звезды к звезде. "Мы, люди, возомнившие, будто небо и звезды должны принадле- жать нам..." Но разве могут владеть необъятным Космосом плотные, тяжелые существа, которые, как улитки, ползают от одной планеты к дру- гой в своих наполненных воздухом металлических раковинах и не способны хотя бы приблизиться к блеску великих солнц? Нет, человек никогда не испытает этого сам. Блистая огнем, мчатся дети звезд по бескрайним пространствам, впитывая энер- гию космических излучений. Отважно скользят они по краю темной туманности, гоняются за медлительными кометами и оставляют их позади, несутся вперед, пока не ощутят всеми своими фотонами живительного тепла приближающейся звезды. Не обращайте внима- ния на стынущие у космического костра кучки золы, называемые планетами, торопитесь, братья, путь наш был долог, но мы нако- нец-то у цели! И вот уже излучение, такое слабое там, в сво- бодном пространстве, набирает мощь и грохочет восторгом, и ог- ромные протуберанцы тянутся навстречу, готовые принять нас в объятия. Дрожь и экстаз купания в новой звезде. Ныряйте глуб- же, братья, все глубже и глубже, сквозь внешний огонь и в пульсирующие звездные пучины, где атомы, словно под молотами, деформируются, сливаются и делятся, превращаясь в энергию. Кружитесь в вихрях титанических солнечных смерчей, падайте в глубину и уноситесь прочь, и снова ныряйте, смеясь. Ищите своих соплеменников - если их нет сейчас, у следующей звезды они будут. И вновь вверх из кипящего пламени, а теперь парите спокойно, отдыхайте в жемчужном сиянии короны, в вечном переп- летени тепла, и света, и мира... Но вот на освещенной стороне ничтожного каменного шара нас привлекает игрушка. Огонь и свет бьют здесь вверх прямо из косного камня. Это место для нас открыто, ибо все здесь омыто прибоем солнечной жизни, здесь не холодно и не мертво. Скорее вниз, к огню, к жизни, взлетающей высоко над отвратительно не- подвижной и плотной материей. Резвитесь в струях фонтана, ны- ряйте в него и кружитесь, пока он еще не угас. Но что это там такое движется на камнях, вещество, наделенное жизнью? Протя- ните к нему свои чувства-мысли, попытайтесь понять его. Разум и жизнь - в материи! Попробуйте постичь, как материя мыслит, как материя чувствует, изучите их воспоминания, представления о нелепых созданиях, ползающих по дну глубокого воздушного океана, о существах из плоти, слишком хрупких, чтобы жить веч- но, но потративших часть своей жизни, чтобы выбраться сюда, к великому звездному костру. Нет, наш разум не принимает такой жизни, таких ощущений, таких воспоминаний... Уходим отсюда! Слегка освежимся в огненных пучинах звезды, а потом - прочь, сквозь пустоту, к новой манящей цели. Здесь нам больше нечего делать... И вдруг все это исчезло из разума Келларда, он уже больше не был сыном света и звезд, он вновь был человеком из плоти, маленьким, ошеломленным, стоящим, дрожа всем телом, перед уга- сающим газовым факелом. Он посмотрел на Хофрича. Тот стоял, опустив голову, и Кел- лард ощутил сострадание. Он прикоснулся к руке товарища: - Нам пора. Долгую минуту Хофрич стоял неподвижно. Потом молча повер- нулся и медленно пошел к кораблю, опустив голову, не глядя на пылающее над ними небо. Потом, в корабле, они долго сидели молча. Моргенсон и ос- тальные, перепуганные и растерянные, ни о чем их не спрашива- ли. Наконец Хофрич посмотрел на Келларда, и в глазах у него все еще стояла боль. - Я вспомнил, - сказал он, - своего малыша, это было много лет назад. Он только-только научился ходить и решил выйти из дому - ему не терпелось обследовать весь мир. На пороге он споткнулся, сел и заплакал. - Хофрич помолчал. - Вы хотели уберечь меня от этого, Келлард. У вас это не получилось, но все равно спасибо. Келлард сказал: - Тепреь слушайте меня. Никто, кроме нас, о них не знает. И, вполне вероятно, не узнает никогда. Единственное место, где можно встретиться с ними, - это Дневная сторона Меркурия, при- чем шансы такой встречи ничтожны. Зачем отнимать у людей отва- гу и любознательность, сообщив, что они обречены всегда быть вторыми? Некоторое время Хофрич размышлял. Потом покачал головой: - Нет. Мы просто споткнулись, Келлард. Мы узнали, что мы не единственные во Вселенной. Примем этот факт к сведению и пой- дем дальше. Мы ведь тоже дети Солнца, Келлард. Планеты, как бы то ни было, останутся нашими. А когда-нибудь... - голос Хофри- ча звучал уже уверенно, как обычно, - когда-нибудь дети звезд и дети планет снова встретятся, и им будет чем обменяться. Нет, Келлард. Мы скажем людям.