ЧАСТЬ ПЕРВАЯ КАДЕТ Юноша был странным. Он хорошо знал это. Много раз слышал он, как старшие - мать, отец, дядя, офицеры в Академии - говорили это друг другу, многозначительно покачивая головами. Он привык к этому за короткие восемнадцать лет своей жизни. Теперь, уединившись и миновав пустые взлетные поля в долгих желтоватых сумерках, перед ожидавшим его торжеством по случаю окончания Академии, перед возвращением домой, он вынужден был признать собственную странность - и не только в глазах других, но и в собственном мнении. "Странный парень, - услышал он однажды, как начальник Академии говорил преподавателю математики, - никогда не знаешь, чего от него ждать". Возвращаясь домой, где его ждала семья, он по-прежнему не знал пути, который выберет. Они, наверное, наполовину убеждены в том, что он выберет отказ от Ухода. Почему? Он никогда не давал им повода для сомнений. Он был дорсайцем с планеты Дорсай, его мать была из семьи Кенвик, а отец - Грим. Обе эти фамилии так стары, что их происхождение терялось в предыстории материнской планеты. Храбрость его была несомненной, слово верным. Он лучше всех занимался в своем классе. Каждая капля его крови, каждая кость были наследием долгой линии профессиональных военных. Ни разу пятно бесчестия не касалось их семьи и ни один член ее не совершал поступка, из-за которого пришлось бы стыдиться. И тем не менее они очень сомневались. Он подошел к ограде, окружавшей спортивную площадку с прыжковыми ямами и облокотился на нее: плащ кадета старшего курса свисал с его плеч. В чем же проявляется эта странность - вот над чем размышлял он в ярком свете садящегося солнца. В чем его отличие от других? Он попытался посмотреть на себя со стороны. Стройный юноша восемнадцати лет, высокий, но совсем не гигант по дорсайским стандартам, сильный, но средней силы по дорсайским стандартам. Его лицо было лицом его отца, резким и костлявым, с прямым носом, но без отцовской массивности в костях. Цвет его кожи был смуглым, как и у всех дорсайцев, волосы прямые и черные. Только глаза неопределенного цвета, оттенки которого менялись от серого к зеленому, от зеленого к голубому, отличали его от других членов семьи. Но разве цвет глаз сам по себе может создать репутацию странности? Оставался характер. Он в полной мере унаследовал склонность к приступам холодной убийственной ярости, характерным для всех дорсайцев, приступам, из-за которых ни один здравомыслящий человек не стал бы задевать дорсайца без достаточно уважительной причины. Но это было общей особенностью дорсайцев, а если и сами дорсайцы считали Донала Грима странным, значит, была у него какаято индивидуальная особенность. Возможно, рассуждал он в косых лучах опускающегося солнца, это было то, что он даже в приступах ярости оставался расчетливым, всегда сохранял контроль над собой. И в этот момент вся его странность, вся его необычность обрушилась на него - он почувствовал таинственное освобождение от телесной оболочки, что случалось с ним с самого его рождения. Это всегда наступало в подобные моменты, когда плечи его сгибались от усталости или какого-нибудь сильного чувства. Он вспомнил, как это случилось с ним на службе в церкви Академии, когда он был утомлен долгим днем, заполненным тяжелыми упражнениями и трудными занятиями, и когда он почти терял сознание от голода. Как и теперь, косые лучи опускающегося солнца падали сквозь большие окна на полированные стены с изображениями сцен из известных битв. Он стоял в строю своих товарищей, между рядами твердых низкий скамей - впереди младшие кадеты, сзади офицеры - и слушал глубокие торжественные ноты службы. Холод пробежал по его спине. Его полностью охватили какие-то чары. Далеко от него красные лучи умирающего дня заливали светом равнину. В небе черной точкой кружил ястреб. И сейчас, стоя у ограды, он почувствовал ту же стену, незримо отделявшую его от мира. Населенные миры и их солнца возникли перед его мысленным взором. Он слышал трубу, зовущую его к выполнению какой-то задачи, важнее которой нет ничего на свете. Он стоял на краю обрыва, и волны неизвестного лизали его ноги, и, как всегда, он хотел шагнуть вперед, в неведомое, но маленькая частица его самого удержала его от этого самоубийства и толкнула назад. Затем, внезапно, - это всегда происходило внезапно - чары были нарушены. Он вернулся в обычный мир. МУЖЧИНА Мужчины из семейства Ичана Кана сидели за длинным столом в большой затененной комнате. Женщины и дети по традиции уже ушли, а мужчины остались выпить и поговорить. Присутствовали не все - если бы к столу пришли все мужчины семейства, это было бы настоящим чудом. Из шестнадцати взрослых мужчин девять несли службу среди звезд, один лежал после хирургической операции в госпитале на Форейли, а самый старший, двоюродный дед Донала Камал, лежал при смерти в собственной комнате с кислородной подушкой у носа со слабым запахом сирени, который напоминал ему его жену с Мары, уже сорок лет как покойную. За столом сидело пятеро мужчин, и одним из них, начиная с сегодняшнего дня, был Донал. Остальные, пришедшие приветствовать его совершеннолетие, были: Ичан, его отец, Мор - его старший брат, находящийся в отпуске и прилетевший с Френдлиз, его дяди-близнецы Ян и Кейси. Они сидели у конца стола во главе с Ичаном, слева - два младших брата. - В мое время там были хорошие офицеры, - говорил Ичан. Он наклонился, чтобы наполнить стакан Донала, и Донал автоматически протянул свой стакан, внимательно слушая отца. - Все фрилендеры, - сказал Ян, наиболее мрачный из близнецов. - Они склонны устанавливать жесткую дисциплину и мало кто осмеливается нарушить ее... - Я слышал, их теперь много на Дорсае, - сказал Мор, сидевший справа от Донала. Слева ему ответил глубокий голос Ичана: - Они набирают гвардейцев. Я знаю об этом. Сэйона из Культиса хотел бы иметь образцовых телохранителей, но они окажутся совсем не готовыми к настоящей войне среди звезд. - А тем временем, - подхватил Кейси с внезапной улыбкой, осветившей его темное лицо, - ничего не происходит. В мирное время солдаты ходят недовольные. Войска разошлись на маленькие группы, и всем в качестве украшения нужны дорсайцы. - Верно, - сказал, кивнув, Ичан. Донал рассеянно хлебнул из стакана, и разведенное виски обожгло ему кончик языка и горло. На лбу у него выступили капли пота, но он не обратил на это внимания, задумавшись над тем, что услышал. Все это говорилось ради него, и он знал это. Теперь он мужчина, и ему больше не должны указывать, что он должен делать. Выбор, где служить, принадлежит только ему, и они хотели помочь ему своими знаниями, своим опытом сделать верный выбор. - ...мне никогда не нравилась гарнизонная служба, - продолжал между тем Ичан. - Работа наемника - тренироваться, содержать в исправности оружие и воевать: но она не всем нравится, даже на Дорсае. Не все на Дорсае Гримы. - Френдлиз сейчас... - начал Мор и остановился, взглянув на отца: он думал, что перебил его. - Продолжай, - сказал Ичан, кивнув. - Я только хотел сказать, что там может найтись работа. Я слышал, что секты Ассоциации вступили в конфликт с Гармонией и там нужны телохранители... - Они с радостью берут в личные телохранители, - сказал Ян, который, будучи не намного старше Мора, не боялся показаться невежливым, - но это работа не для солдата. - Искусство войны - чистое искусство, - сказал Ичан со своего места во главе стола. - Я никогда не доверял людям, любящим кровь, деньги и женщин. - Женщины хороши на Маре и Культисе, - заметил Мор. - Не отрицаю, - весело подхватил Кейси. - Но все равно когда-то нужно возвращаться домой. - Не всем удается это, - угрюмо сказал Ичан. - Я сам дорсаец, я - Грим, но если бы наша маленькая планета нашла другой предмет для экспорта в чужие миры, а не кровь своих лучших сынов, я был бы доволен. - Но разве ты сам остался, Ичан, - сказал Мор, - когда ты был молод и у тебя были обе ноги? - Нет, Мор, - тяжело ответил Ичан, - но есть и другие занятия, кроме войны, даже для дорсайца. - Он посмотрел на своего старшего сына. - Когда наши предки сто пятьдесят лет назад заселяли эту планету, они делали это вовсе не для того, чтобы производить солдат для восьми Систем. Они лишь хотели найти планету, где никто не мог распоряжаться судьбой другого человека без его согласия. - И наша планета такова, - сурово сказал Ян. - Да, она такова, - подтвердил Ичан. - Дорсай - свободная планета, где каждый человек может делать все, что хочет, если он не нарушает при этом прав других людей. Ни одна система не может в этом справиться с нами. Но цена, цена... - он покачал головой и наполнил свой стакан. - Это слишком тяжелый разговор для парня, который впервые отправляется из дома, - сказал Кейси. - В этой жизни есть достаточно прекрасного, даже в теперешней. Но, к сожалению, мы воюем не ради удовольствия. Чем еще мы можем торговать? У нас есть только орехи и немного зерна. А возьмите эти богатые новые миры, например, Сету и Тау Кита, или еще более богатые старые планеты типа Фриленда или Нептуна, или даже старушку Венеру. У них есть причины для беспокойства. Они готовы друг другу горло перерезать из-за лучших ученых, лучших специалистов, лучших медиков. Значит, там больше работы для нас, и это хорошо для нас. - И все-таки, Ичан прав, - пробормотал на это Ян. - Они все мечтают собрать наших людей в кучу и потом угрожать ею, как дубиной, остальным мирам. - Он наклонился над столом к Ичану, и в неярком свете столовой Донал увидел белый шрам, извивающийся, как змея, по плечу и исчезающий в пустоте рукава его куртки. - От этой опасности мы никогда не освободимся. - Кстати, об Экзотике, - вежливо сказал Мор. - Да, да, - ответил Кейси. - Мира и Культис - интересные миры. Но не заблуждайся в их оценке, Донал. Они жестоки, несмотря на все их искусство, роскошь и украшения. Сами они воевать не хотят, не знают, как нужно нанимать солдат. Они многого достигли, и не только в искусстве. Я знавал когда-то одного из их ученых. - Они честны, - сказал Ичан. - Верно, - согласился Кейси. - Но это совсем другой мир. Если бы я родился на другой планете... - Я бы все равно стал солдатом, - сказал Мор. - Это ты теперь так думаешь, - ответил Кейси и глотнул из стакана. - Теперь ты думаешь так. Но это теперь, в год 2403, дикая цивилизация, расколовшаяся на дюжину различных культур и путей, а пятьсот лет назад средний человек и не мечтал покинуть Землю. И чем дальше мы идем, тем дальше мы отходим друг от друга. - Но ведь венерианская группа впереди всех? - спросил Донал; его юношеская сдержанность исчезла в огне неразбавленного виски. - Не думай так, - ответил Кейси. - Единственная дорога в будущее - наука. Старая Венера, старый Марс, даже Нептун - их дни сочтены. Блейнз - богатый и влиятельный старик, но он не знает тех изобретений и усовершенствований, что сделаны на Марсе, Культисе, Френдлизе и Сете. Никогда не решайте с первого взгляда, молодые, обязательно бросьте второй взгляд, когда будете среди звезд: в девяти случаях из десяти первый взгляд приводит к ошибке. - Слушайте его, мальчики, - сказал Ичан, добавив: - Ваш дядя Кейси мудр. Я хотел бы дать вам такие же хорошие советы, как он. Продолжай, Кейси. - Ничто в мире не остается постоянным, - сказал Кейси, и с этими словами виски ударило Доналу в голову, стол и темные худощавые лица погрузились в полутьму, а голос Кейси долетал как бы с большого расстояния. - Все меняется, и это мы должны постоянно иметь в виду. То, что было справедливо вчера, может оказаться неверным завтра. Помните это и никогда не воспринимайте ничьи слова, даже мои, на веру, предварительно не проверив их. Мы размножились, как библейская саранча, и расселились среди звезд, разбившись на множество групп и идя разными путями. Мы стремимся вперед, но куда? Мы все ускоряем свой бег, но что ждет нас впереди? У меня такое чувство, что мы стоим в преддверии чего-то огромного, отличного от прошлого, и, может быть, ужасного. Сейчас особенно нужна осторожность. - Я стану величайшим полководцем, - воскликнул Донал, не в силах удерживать громкие, но бессвязные слова. - Я покажу им! Они все увидят, каким может быть дорсаец! Ему показалось, что все глядят на него, хотя лица их превратились в смутные пятна, кроме лица Кейси, которое по странному капризу было хорошо видно ему. Кейси глядел на него печальными, все понимающими глазами. Донал почувствовал на плече руку отца. - Пора кончать, - сказал отец. - Вы увидите... - начал Донал. Но все уже встали, подняли стаканы и повернулись к Ичану, который подал Доналу его стакан. - Чтоб мы все встретились вновь, - сказал отец. Они выпили стоя. Остатки виски из стакана, безвкусные как вода, прошли по языку и горлу, на мгновение все прояснилось, и Донал вновь увидел стоящих рядом с ним высоких мужчин. Они были высокими даже по дорсайским понятиям: даже его брат Мор был выше его на полголовы, хотя и стоял среди них как подросток. Но тут Донал почувствовал к ним огромную жалость и нежность, как если бы он был взрослым, а они - детьми и нуждались бы в его защите. Он открыл рот, собираясь сказать один-единственный раз в жизни, как он их любит, как он всегда будет заботиться о них, но тут туман сомкнулся вокруг него и он смутно почувствовал, что Мор ведет его в комнату. НАЕМНИК - I Донал расправил плечи под узким гражданским пиджаком и осмотрел себя в зеркале, висевшем на стене его маленькой комнаты. Зеркало отразило нечто незнакомое. Три морские недели сильно изменили его. Не то, чтобы он изменился - изменилась его самооценка. Он не узнавал не только свой костюм - куртка испанского стиля, узкая рубашка, узкие брюки, заправленные в сапоги, такого же черного цвета, как и весь костюм, - не узнавал он свое тело. К переоценке привели его встречи с обитателями других миров. Их относительно низкий рост сделал его высоким, их мягкость сделала его жестким, их нетренированные тела заставили его ощутить свою силу и уверенность в себе. Направляясь с Дорсая к Арктуру, окруженный другими пассажирами-дорсайцами, он не замечал этого постепенного изменения. Только в обширном космическом вокзале Нептуна, окруженный шумными толпами, он ощутил эту перемену, и теперь, пересев на другой корабль и приближаясь к Френдлизу, он оказался на огромном лайнере, где, вероятно, кроме него не было ни одного дорсайца. Он глядел на себя в зеркало и чувствовал, будто внезапно повзрослел. Он вышел из каюты, двери которой захлопнулись за ним, и повернул направо по узкому коридору с металлическими стенками, он шел и вдыхал пыльный запах, поднимающийся от ковра, по которому шли тысячи ног. В молчании Донал миновал комнату отдыха и через тяжелую дверь, захлопнувшуюся за ним, прошел в коридор соседней секции. Он остановился у перехода между секциями, у поперечного коридора, шедшего направо к умывальнику, он чуть не столкнулся со стройной высокой девушкой в коротком платье простого и несколько устаревшего покроя, стоявшей у питьевого фонтанчика. Она отпрянула с настороженным видом в коридор, ведущий к женской умывальной комнате. Несколько мгновений они, застыв на месте, глядели друг на друга. - Прошу прощения, - сказал Донал и сделал два шага дальше, но между этими двумя сделанными им шагами и третьим какое-то внезапное побуждение заставило его изменить свои планы: он повернул обратно. - Разрешите, - сказал он. - О, пожалуйста, - она вновь отодвинулась от питьевого фонтанчика. Он наклонился, чтобы напиться. Когда он поднял голову от фонтанчика и взглянул ей прямо в глаза, то осознал, что заставило его вернуться. Девушка была сильно напугана: необычное чувство, составлявшее темный океан неизвестного в его странности, заставило его вернуться к девушке. Он еще раз с более близкого расстояния рассмотрел ее. Она была старше, чем он вначале думал: вероятно, ей шел третий десяток. Но какое-то выражение незрелости в ее глазах намекало, что она достигнет полного расцвета своей красоты позже, чем обычные женщины. А теперь ее нельзя было назвать красивой, скорее - хорошенькой... Волосы ее были светло-коричневого цвета и покрыты тонкой сеткой, глаза широко раскрыты и такого чисто-зеленого цвета, что когда она взглянула на него, удивленная его внезапным приближением, он позабыл все остальные цвета. Нос у нее был прямой и ровный, рот несколько великоват, подбородок крепкий; и вообще, все в ее лице было настолько совершенно и уравновешено, что производило впечатление статуи, созданной великим скульптором. - Что? - спросила она, задержав дыхание, и он заметил, что она отпрянула при его приближении. Он улыбнулся. Мысли галопом неслись в его голове, и то, что он сказал, было совершенно неожиданным и для него самого. - Расскажите мне все, - сказал Донал. - Вам? - спросила она. Рукой она схватилась за горло под высоким воротником платья, потом, прежде чем он вновь начал говорить, он понял, что напряжение частично покинуло ее. - О, - сказала она, - понимаю. - Что понимаете? - несколько резковато спросил Донал. Он бессознательно принял тон, к которому привык в разговорах с кадетами младших курсов за последние несколько лет. - Если вы расскажете мне, что вас беспокоит, я постараюсь помочь вам. - Рассказать вам? - она беспомощно огляделась, как бы ожидая, что кто-нибудь придет ей на выручку. - Откуда я знаю, что вы тот, за кого вы себя выдаете? Донал постарался обуздать свои галопом несущиеся мысли и оценить положение. Обдумав ее слова, он увидел в них какое-то несоответствие. - Я не говорил вам, кто я такой, - ответил он. - Вообще-то я никто. Я проходил мимо и увидел, что вы встревожены, и я предложил вам помощь. - Помощь? - Глаза ее расширились, а лицо внезапно побледнело. - О, нет... - пробормотала она и попробовала обойти его. - Пожалуйста, позвольте мне уйти, пожалуйста! Он стоял неподвижно. - Вы готовы принять помощь от человека, подобного мне, если только он удостоверит свою личность, - сказал Донал. - Вы должны рассказать мне все. Его слова удержали ее. Она упрямо сказала: - Я ничего не скажу вам. - Кроме того, - иронически заметил он, - что вы ждали здесь кого-то, кто помог бы вам. Что вы не знали этого человека в лицо, знали только, что это мужчина. И что вы не слишком уверены в его добросовестности и в то же время очень боитесь утратить его. - Он услышал резкие нотки в своем голосе и постарался несколько смягчить тон. - Вы очень испуганы и не знаете, что делать дальше. Все это можно определить с помощью наблюдательности и логики. Но она уже полностью овладела собой. - Вы уйдете с моего пути и позволите мне продолжать его? - спокойно спросила она. - Логика подсказывает также, что то, что вы собираетесь предпринять, незаконно, - продолжал он. Она сникла от его слов, как будто он ударил ее; повернувшись к стене, она закрыла лицо руками. - Кто вы, - обреченно спросила она. - Они послали вас захватить меня? - Я уже говорил, - ответил Донал с легким оттенком раздражения. - Я всего лишь пассажир, случайно проходивший мимо и предложивший вам свою помощь. - Я не верю вам, - сказала она, по-прежнему пряча свое лицо. - Если вы на самом деле никто... если никто не послал вас... вы разрешите мне уйти. И забудете, что видели меня. - В этом мало смысла, - сказал Донал. - Совершенно очевидно, что вы нуждаетесь в помощи. Я могу оказать вам ее. Я - профессиональный военный. Дорсаец. - А! - ответила она. Напряжение оставило ее. Она выпрямилась и взглянула на него. В ее взгляде Донал увидел нечто, похожее на презрение. - Один из этих... - Да, - ответил он, затем нахмурился. - А что вы имели в виду, когда говорили об этих? - Понимаю, - ответила она. - Вы - наемник. - Предпочитаю термин "профессиональный солдат", - ответил он в свою очередь с оттенком презрения. - Значит, - сказала она, - вас можно нанять. Он почувствовал, как в нем поднимается холодный гнев. Он слегка наклонил голову и отступил, освобождая ей дорогу. - Я ошибся, - сказал он и повернулся с намерением уйти. - Нет, подождите, - сказала она. - Теперь, когда я знаю, кто вы такой, у меня нет причин отказываться от вашей помощи. - Конечно, нет, - ответил он. Она сунула руку за вырез своего облегающего платья и извлекла оттуда маленький прямоугольник с печатным текстом и протянула его Доналу. - Это нужно уничтожить, - сказала она. - Я заплачу вам. Сколько вы берете по обычным расценкам? - Глаза ее расширились от ужаса, когда он расправил клочок и начал читать. - Что вы делаете, вас не просили читать это! Как вы смеете?! Она попыталась выхватить клочок, но он удержал ее одной рукой. Взгляд его не отрывался от текста. Глаза его расширились от удивления при виде факсимильного портрета ее самой. - Анеа Марлевана, - сказал он, - избранная из Культиса. - Ну, да, - воскликнула она. - Так что из этого? - Только то, - сказал Донал, - что вам следовало бы быть более разумной. Она открыла рот: - Что вы хотите этим сказать? - Только то, что вы глупейшая из женщин, с которыми мне приходилось встречаться, - он положил листок в карман. - Я об этом позабочусь. - Правда? - Лицо ее на мгновение прояснилось, но потом оно вновь стало встревоженным. - Мне это не нравится. Вообще, вы мне не нравитесь. - Понравлюсь, - ответил он, - если вы узнаете меня получше. - Он повернулся и открыл дверь, через которую пришел сюда несколько минут назад. - Но... постойте, - догнал его ее голос, - а где я смогу найти вас, когда вы справитесь с этим? И сколько я должна заплатить? Он отпустил дверь, которая сразу же захлопнулась, оборвав ее вопрос. Через всю секцию Донал прошел в свою каюту. Здесь, закрыв за собой дверь, он более внимательно разглядел полученный клочок. Это было нечто иное, как пятилетний контракт, по которому она обязывалась находиться в свите принца Уильяма, президента торговой планеты Сета - единственного обитаемого мира у звезды Тау Кита. Контракт был очень выгоден, он предусматривал лишь постоянное сопровождение во всех его поездках и заседаниях. Но не либеральность контракта удивила Донала - избранных из Культиса трудно было привлечь к любой работе, кроме самой утонченной и интеллектуально-изысканной, - а тот факт, что она просила уничтожить контракт. Кража контракта у владельца - достаточно серьезное преступление, нарушение контракта - еще серьезнее, но уничтожение контракта влекло за собой на любой планете смертную казнь. Он подумал, что девушка, вероятно, сошла с ума. Но в этом и заключалась ирония судьбы - будучи избранной из Культиса, она могла быть безумной не более, чем обезьяна могла превратиться в слона. Наоборот, будучи продуктом тщательного генетического отбора на протяжении многих поколений на планете, достигшей чудес в развитии науки, она должна была быть совершенно нормальной! И действительно, при первом знакомстве с ней, в ней не оказалось ничего ненормального, за исключением этой самоубийственной глупости. Очевидно, ненормальность заключалась не в девушке, а в ситуации. Донал задумчиво крутил контракт. Анеа не понимала, что делала, когда просила его уничтожить этот листок. Это было единое целое, даже слова и подписи были неразрывной частью единой гигантской молекулы, которая была почти неуничтожима и не могла быть изменена или испорчена никакими средствами. Донал был уверен, что на борту не найдется ничего, чем можно было бы разорвать, сжечь, растворить или другим путем уничтожить этот листок. Единственным законным обладателем этого листка был принц Уильям. Донал расправил свой штатский пиджак, вышел из каюты и через длинные коридоры ряда секций прошел к главному залу отдыха. В узком входе толпа одетых к обеду пассажиров: глядя через их головы, он увидел стол и среди сидевших за ним эту девушку, Анеа Марлевану. Остальные, сидевшие за столом, были: исключительно красивый молодой человек, офицер-фрилендер, как можно было заключить по его форме; неопрятный молодой человек, такой же рослый, как и офицер, но без воинских регалий, он полулежал в своем кресле. Еще - худощавый, приятного вида, человек средних лет с металлически-серыми волосами. Пятый человек за столом был несомненно дорсайцем - массивный пожилой человек в форме фрилендского маршала. Вид этого последнего побудил Донала к внезапному действию. Он пробился сквозь толпу, загораживающую вход, и направился прямо к столу. Подойдя, он протянул сжатый кулак маршалу-дорсайцу. - Здравствуйте, сэр, - сказал он. - Я надеялся увидеть вас до старта корабля, но на это не было времени. У меня для вас письмо от моего отца, Ичана Кана Грима... Я - его второй сын, Донал. Голубые глаза дорсайца, холодные, как вода в зимней речке, уперлись в Донала. Несколько мгновений положение было крайне напряженным: маршал, казалось, не знал, что предпочесть - дорсайский патриотизм вместе с любопытством или возмущение наглостью Донала. Затем маршал крепко пожал протянутый кулак Донала. - Значит, он еще помнит Хендрика Галта? - улыбнулся маршал. - Я уже много лет ничего не слышал об Ичане. Донал почувствовал, как холодок возбуждения пробежал по его спине. Единственный человек из всех, с кем он хотел завязать знакомство, даже путем обмана, был Хендрик Галт, первый маршал Фриленда. - Он шлет вам свой привет, сэр, - сказал Донал. - И... может быть, я принесу вам письмо после обеда, и вы сможете прочесть его. - Конечно, - ответил маршал, - я расположился в каюте N19. Донал все еще стоял. Дальше разговор продолжать было трудно, но спасение пришло - впрочем, Донал ожидал чего-нибудь подобного - с дальнего конца стола. - Возможно, - сказал человек с серыми волосами мягким и вежливым голосом, - наш юный друг согласится пообедать с нами, прежде чем вы уведете его в свою каюту, Хендрик? - Это будет для меня честью, - быстро ответил Донал. Он придвинул кресло и сел в него, вежливо кивнув остальным, сидящим за столом. Глаза девушки встретились с его взглядом. Выражение их было суровым, они сверкнули, как изумруды в скале. НАЕМНИК - II - Анеа Марлевана, - сказал Хендрик Галт, знакомя Донала с сидящими за столом, - а джентльмен, пригласивший вас, - Уильям из Сеты, принц и президент правительства. - Вы оказываете мне честь, - пробормотал Донал, кланяясь. - ...это мой адъютант Хьюго Киллиен. Донал и офицер-фрилендер кивнули друг другу. - ...и Ар-Делл Монтор с Нептуна. Развалившийся в кресле молодой человек вяло махнул рукой в знак приветствия. Его глаза, черные, особенно по контрасту со светлыми бровями и такого же цвета белыми волосами, на мгновение прояснились, взгляд стал резким, пронизывающим, но вот он вновь откинулся в кресле и погрузился в равнодушную неподвижность. - Ар-Делл, - с усмешкой заметил Галт, - готовится к выпускным экзаменам на Нептуне. Его занятие - социальная динамика. - Конечно, - пробормотал нептунианин с чем-то средним между фырканьем и смехом. - Конечно, да-да, конечно, - он поднял тяжелый стакан и погрузил нос в его золотистое содержимое. - Ар-Делл, - сказал седовласый Уильям тоном мягкого упрека. Ар-Делл поднял свое бледное испитое лицо, взглянул на Уильяма, снова то ли фыркнул, то ли рассмеялся и опять погрузился в бокал. - Вы уже завербовались куда-нибудь, Донал? - спросил фрилендер, поворачиваясь к Доналу. - Вы - настоящий дорсаец, - с улыбкой сказал Уильям со своего места за дальним концом стола, рядом с Анеа, - всегда готовы к действию. - Вы льстите мне, сэр, - сказал Донал. - Но ведь возможность проявить себя чаще встречается на поле битвы, а не в гарнизонной службе, при прочих равных условиях. - Вы слишком скромны, - заметил Уильям. - Несомненно, - сказала вдруг Анеа, - до удивления скромен. Уильям вопросительно взглянул на девушку. - Анеа, постарайтесь сдержать свое высокомерное презрение к этому приятному молодому человеку. Я уверен, что и Хендрик и Хьюго согласны с ним. - О, они согласятся, конечно, - ответила Анеа, бросая на них взгляд. - Конечно, согласятся. - Что ж, - со вздохом заметил Уильям, - и мы должны многое прощать избранным. Что касается меня, то я должен признать, что я в достаточной мере мужчина и достаточно дикарь, чтобы любить сражения. А... вот и еда, впрочем. Наполненные до краев тарелки появились на поверхности стола перед каждым, кроме Донала. - Сделайте заказ сами, - сказал Уильям. И, пока Донал нажимал кнопку коммуникатора перед собой и делал заказ, остальные взяли ложки и принялись за еду. - ...отец Донала был вашим товарищем по школе? - спросил Уильям, когда был утолен первый голод. - Он был моим ближайшим другом, - ответил маршал. - О, - сказал Уильям, осторожно беря на вилку кусок нежного белого мяса. - Я завидую вам, дорсайцам, в этом. Ваша профессия позволяет вам дружеские отношения и эмоциональный контакт не смешивать с повседневной деятельностью. В сфере коммерции, - он махнул тонкой загорелой рукой, - никакая дружба невозможна. - Возможно, это зависит и от человека, - ответил маршал. - Не все дорсайцы - солдаты, ты - принц, и не все жители Сеты - предприниматели. - Я знаю это, - сказал Уильям. Взгляд его обратился к Доналу. - Что скажете вы, Донал? Вы - простой наемник, или у вас есть еще какие-нибудь стремления? Вопрос был прямым, хотя и задан довольно деликатно. Донал решил, что искренность, слегка приправленная корыстолюбием, будет наиболее верным тоном ответа. - Конечно, мне хочется стать известным, - сказал он, смущенно улыбнулся и добавил: - и богатым. Он уловил намек на легкое облачко на лице Галта. Но сейчас ему было не до этого. Сейчас у него было более важное дело. Немного позже он сможет выяснить причину недовольства маршала. Теперь же главное для него - поддержка возникшего к нему интереса Уильяма. - Очень интересно, - вежливо сказал Уильям. - И как вы собираетесь достичь этого приятного состояния? - Я надеюсь набраться опыта в чужих мирах, - ответил Донал. - В конце концов, мне удастся проявить себя. - Боже, и это все? - спросил фрилендер и засмеялся, приглашая остальных присоединиться к нему. Уильям, однако, не засмеялся, хотя Анеа присоединила свою презрительную усмешку к смеху адъютанта, а Ар-Делл фыркнул. - Не будьте таким злым, Хьюго, - сказал Уильям. - Мне нравится позиция Донала. Когда я был молодым, у меня было такое же настроение. - Он улыбнулся Доналу. - После разговора с Хендриком вы должны поговорить со мной. Мне нравятся люди с большими притязаниями. Донал и Галт шли по узкому коридору друг за другом. Скрытый за широкими плечами солдата, Донал с удивлением услышал: - Ну, что вы о них думаете? - Сэр, - сказал Донал. Колеблясь, он выбрал наиболее безопасный предмет для разговора. - Я несколько удивлен девушкой. - Анеа? - спросил Галт, останавливаясь у двери с номером 19. - Я думал, избранные из Культиса должны... - Донал запнулся, подыскивая необходимое слово, - должны... лучше держать себя в руках. - Она совершенно здорова, нормальна и очень умна, но все это лишь возможности, - грубовато заметил маршал. - А чего же вы ожидали? Он открыл дверь, пропустил Донала, вошел сам и отпустил сразу же захлопнувшуюся дверь. Когда он повернулся, его лицо стало жестким, а в голосе звучали резкие нотки. - Ну, а теперь, - резко бросил он, - что за письмо? Донал глубоко вздохнул. В течение всего обеда он пытался разгадать характер Галта, и теперь все зависело от того, как маршал воспримет его честный ответ. - Никакого письма нет, сэр, - сказал он. - И мне кажется, мой отец никогда в жизни не встречал вас. - Я тоже так считаю, - ответил Галт. - Тогда для чего все это? - Он пересек свою каюту, достал что-то из ящика, и Донал с изумлением увидел, что маршал набивает табаком древнюю трубку. - Это из-за Анеа, сэр, - сказал он. - Никого глупее в своей жизни я не встречал. - И он рассказал кратко, но исчерпывающе, о происшествии в коридоре. Галт слушал, сидя на краю стола и пуская кольца дыма, которые тут же уносились вентиляционной системой. - Понятно, - сказал он, когда Донал закончил. - Согласен с вами: она глупо поступила. Но почему вы вели себя как последний идиот? - Я, сэр? - Донал был искренне удивлен. - Конечно, вы, - ответил Галт, доставая трубку изо рта. - Кто вы такой, чтобы, только что выйдя из школы, совать свой нос в межпланетные конфликты? И что вы собираетесь теперь делать? - Ничего, - ответил Донал. - Я только хотел смягчить нелепую и опасную ситуацию, в которой оказалась девушка. Я не собирался ссориться с Уильямом - он, очевидно, настоящий дьявол. Трубка выпала из разжавшихся челюстей Галта, и он вынужден был удержать ее от падения одной рукой. Он с удивлением взглянул на Донала. - Кто сказал вам это? - спросил он. - Никто, - ответил Донал. - Но ведь это так? Галт положил трубку на стол и встал. - Но это вовсе не очевидно для 99% населения миров, - возразил он. - Что сделало это очевидным для вас? - О любом человеке, - сказал Донал, - можно судить по тому, какими людьми он себя окружает. А у этого Уильяма свита состоит из сломленных и разбитых людей. Маршал фыркнул: - Вы имеете в виду меня? - Конечно, нет, - ответил Донал. - И, в конце концов, вы - дорсаец. Напряжение спало с Галта. Он улыбнулся угрюмо, вновь разжег трубку и затянулся. - Ваша гордость нашим общим происхождением действует весьма успокаивающе, - сказал он. - Продолжайте. Значит, только поэтому вы определяете характер Уильяма? - О, конечно, нет, - ответил Донал. - Но подумайте сами, ведь избранная из Культиса пытается порвать с ним. А инстинкты избранных являются врожденными. А Уильям кажется таким блестящим человеком, что затмевает и Анеа и этого Монтора с Нептуна, у которого, кажется, гораздо больше ума, чем у Уильяма и у всех остальных. - Значит, по этому блеску вы распознали дьявола? - Вовсе нет, - терпеливо объяснил Донал. - Но имея такие блестящие интеллектуальные способности, человек обычно сильнее склонен к добру или злу, чем средняя личность. Если он склоняется ко злу, он может хорошо скрывать это даже от окружающих его людей. Но тогда ему приходится изображать доброго человека, особенно для вновь прибывших. Если бы он действительно был добрым, ему не нужно было бы так настойчиво демонстрировать это. Галт извлек трубку изо рта и издал протяжный свист. Он уставился на Донала. - Вы случайно родом не с Экзотики? - спросил он. - Нет, сэр, - сказал Донал. - Моя мать была родом с Мары, как и мать моей матери. - Это умение, - Галт задумчиво ковырялся толстыми пальцами в трубке, - это умение... - повторил он задумчиво, - читать характеры вы унаследовали от матери или это ваше собственное достижение? - Не знаю, сэр, - ответил Донал. - Мне кажется, что любой пришел бы к такому же выводу после минутного размышления. - Но большинство из нас на это не способно, - сказал Галт. - Садитесь, Донал. Я рад вас видеть. Они уселись в кресла друг против друга. Галт вновь принялся за трубку. - Теперь слушайте, - почти шепотом сказал он. - Вы - самый странный юнец из всех, встречающихся мне. Не знаю, что и делать с вами. Если бы вы были моим сыном, я отправил бы вас в карантин, а затем домой, и раньше, чем через десять лет не выпустил бы вас к звездам, - он нетерпеливо поднял руку, заставляя умолкнуть уже открывшего рот Донала. - Да, я знаю, вы уже мужчина, и никто не может отправить вас вопреки вашему желанию. Но тот образ действий, который вы избрали со мной, имел лишь один шанс из тысячи на успех. Послушайте, мальчик, вы же ничего, почти ничего не знаете о мирах, кроме своего Дорсая. - Почему же? - ответил Донал. - Существует 14 планетарных правительств, не считая анархических организаций земли Дунина и Коби... - Правительство, черт возьми! - грубо прервал его Галт. - Забудьте эти глупости! Правительства в XXV веке - это всего лишь механизмы. Главное - люди, контролирующие эти механизмы. Плейн на Венере, Све Холман на Земле, Элдест Брайт на Гармонии и Сейона из Культиса на Экзотике. - Ну, а генерал Комал? - начал Донал. - Ничто! - резко сказал Галт. - Как может дорсаец значить что-нибудь, когда каждая маленькая область Дорсая зубами и когтями цепляется за свою независимость? Нет, я говорю о людях, которые правят звездами... Одних я уже назвал, есть и другие. - Он глубоко вздохнул. - Теперь, как вы думаете, какое же место среди них занимает наш торговый принц и президент правительства Сеты? - Наверное, он равен им? - Наконец-то, - сказал Галт. - Наконец-то. Пусть вас не вводит в заблуждение, что он передвигается на обычном пассажирском корабле в сопровождении лишь этой девушки из Культиса. Он - владелец корабля, капитана, экипажа, да и половины пассажиров. - А вы и ваш адъютант? - несколько более резко спросил Донал. Лицо Галта застыло, затем вновь расслабилось. - Честный вопрос, - пробормотал он. - Но вам более следовало бы интересоваться вещами, касающимися вас. Но я отвечу. Я - первый маршал Фриленда, но все еще дорсаец, я - наемник, как и все, и ничего больше. Мы наняли пять дивизий для Первой Диссидентский Церкви на Гармонии, и я направляюсь проверить их подготовку и снаряжение. Контракт заключен через посредничество Сеты. Отсюда и Уильям. - А адъютант? - настаивал Донал. - Что вам до него? - спросил Галт. - Он - фрилендер, профессионал, неплохой малый. Он будет командовать частью наших сил, когда мы двинемся к Гармонии. - Давно ли он с вами? - Уже два года. - И он действительно хороший профессионал? - Конечно, черт возьми! Иначе бы он не был моим адъютантом. Почему вы так расспрашиваете о нем? - Он вызывает у меня предчувствие, - сказал Донал. - Но сформулировать его я пока не могу. Галт засмеялся. - В вас сказывается характер ваших маранских предков, - сказал он. - Под каждой веткой видите змею? Верьте моему слову: Хьюго - солдат честный, может, ему несколько не хватает вкуса, но и только. - Приходится согласиться с вами, - пробормотал Донал. - Но я прервал вас, вы что-то хотели сказать об Уильяме. - Да, - сказал Галт. Он нахмурился. - И я скажу коротко и ясно. Девушка - не ваше дело. И Уильям - тоже. Оставьте их. Если у меня появится возможность, я найду для вас... - Благодарю вас, - сказал Донал. - Но мне кажется, что Уильям сделает мне предложение. - Клянусь адом, парень! - воскликнул Галт спустя секунду. - Почему вы так думаете? - Еще одно мое предчувствие, - сказал он. - Оно несомненно основано на наследии моих маранских предков. - Он встал. - Благодарю вас, сэр, за предложение и предупреждение. - Он протянул сжатый кулак. - Смогу ли я вновь поговорить с вами, если понадобится? Галт тоже встал и машинально сжал протянутый кулак. - В любое время, - сказал он. - Но будь я проклят, если понимаю вас. Донал взглянул на него с внезапно возникшей мыслью. - Скажите, сэр, - спросил он, - я кажусь вам странным? - Странным! - повторил он. - Странным, как... - и он напряг свое воображение. - Но почему вы меня об этом спрашиваете? - Меня часто так называли, - ответил Донал. - Может, они и были правы. Он встал и вышел из каюты. НАЕМНИК - III Возвращаясь по коридорам на нос корабля, Донал позволил себе удивиться не без тоскливости тому странному злому духу, который делал его столь отличным от остальных людей. Он надеялся забыть об этом вместе с кадетским мундиром. Но этот дух остался с ним, все еще громоздясь у него на плечах. Так было всегда. То, что казалось ему таким ясным, для остальных было скрытым и запутанным. Он походил на незнакомца, идущего по городу. Пути его обитателей различны. Их язык беден, и он не может выразить того, что он видит среди них. Они говорят: "Враг" и "друг", "сильный" и "слабый", "они" и "мы". Люди эти строят тысячи произвольных классификаций и различий, которые он не может понять, так как видит, что все они - люди, разница между ними ничтожна. Нужно вести себя с ними, как будто они индивидуумы и всегда нужно сохранять терпение. Вновь завернув в большой зал отдыха, Донал обнаружил, как он и ожидал, юного нептунианина Ар-Делла Монтора, развалившегося в кресле у бара. По-видимому, он сидел тут с тех пор, как были убраны обеденные столы. В зале было несколько небольших групп пассажиров, занятых выпивкой, но никто из них не подходил к Монтору. Донал направился прямо к нему. Монтор, не двигаясь, поднял голову от своего бокала и следил за приближением к нему Донала. - Разрешите? - спросил Донал. Монтор ответил неуверенно и замедленно, как будто выпитое мешало ему говорить. - Мне приятно поговорить с вами. - Его пальцы замерли на кнопках набора заказов. - Что будете пить? - Дорсайское виски, - сказал Донал. Монтор нажал кнопку. Через мгновение на поверхности стола появился полный бокал. Донал взял его и осторожно пригубил. Ночь, когда он отмечал совершеннолетие, хорошо познакомила его с действием алкоголя. Он увидел, что нептунианин смотрит на него необычно ясным, трезвым и проницательным взглядом... - Вы моложе меня и даже выглядите моложе, - сказал Ар-Делл. - Как вы думаете, сколько мне лет? Донал внимательно осмотрел его. Лицо Монтора, несмотря на выражение усталости и пресыщения, было лицом юноши, лишь достигшего возраста возмужания, а этому выражению молодости противоречили растрепанные волосы и безвольная поза. - Четверть стандартного столетия, - сказал Донал. - Тридцать три абсолютных года, - поправил Ар-Делл. - До 29 лет я был школьником, монахом. Вы думаете, что я слишком много пью? - Мне кажется, что в этом нет никакого сомнения, - ответил Донал. - Согласен с вами, - сказал Ар-Делл с одним из своих внезапных полуфырканий-полусмешков. - Согласен с вами. В этом нет сомнений. Пожалуй, единственная вещь в этой богом проклятой вселенной, в которой нельзя усомниться. Но я хотел с вами поговорить не об этом. - А о чем же? - Донал вновь отхлебнул из бокала. - О храбрости, - сказал Ар-Делл, пристально глядя на него. - Вы храбры? - Это необходимое качество солдата, - сказал Донал. - Но почему вы меня об этом спрашиваете? - И никаких сомнений? Никаких сомнений? Ар-Делл покрутил напиток в своем стакане и отпил. - У вас нет тайного страха, что в нужный момент у вас вдруг ослабеют ноги, забьется сильнее сердце, вы повернетесь и побежите? - Конечно, я не повернусь и не побегу, - сказал Донал. - В конце концов, я - дорсаец. А что касается того, что я чувствую, то единственное, что я могу вам сказать: я никогда не испытывал того, что вы описали. И даже если бы я... Над их головами мелодично ударил колокол, прервав Донала. - Временной сдвиг через стандартный час и двенадцать минут, - прозвучал голос. - Временной сдвиг через стандартный час и двенадцать минут. Советуем пассажирам для лучшего самочувствия принять лекарство и провести временной сдвиг во сне. - Вы уже проглотили таблетку? - спросил Ар-Делл. - Еще нет, - ответил Донал. - Но вы сделаете это? - Конечно. - Донал с интересом взглянул на собеседника. - Почему бы и нет. - Не является ли прием медикаментов с целью избежать неудобств временного сдвига формой трусости? - спросил Ар-Делл. - Глупость, - ответил Донал. - Это все равно, что назвать трусостью надевание одежды, чтобы согреться, или же утоление голода, чтобы просто не умереть голодной смертью. Одно - вопрос удобства, другое - вопрос... - Он на секунду задумался, - вопрос долга. - Храбрость - ваш долг? - Невзирая на то, что тебе хочется сейчас. Да, - ответил Донал. - Да, - задумчиво протянул Ар-Делл, - да, - повторил он, поставил пустой бокал на бар и нажал кнопку. - Думаю, что вы действительно храбры, - сказал он, следя, как исчезает пустой бокал и появляется полный. - Я - дорсаец, - сказал Донал. - Ах, избавьте меня от восхваления вашего происхождения! - резко сказал Ар-Делл и схватил вновь наполненный бокал. Когда он повернулся к Доналу, лицо его было искажено. - Иногда нужна гораздо большая храбрость. И если дело только в происхождении... - Он внезапно замолчал и наклонился к Доналу. - Слушайте, - прошептал он, - я - трус. - Вы уверены? - Спокойно спросил Донал. - Откуда вы это знаете? - Я болезненно труслив, - шептал Ар-Делл. - Я боюсь Вселенной. Что вы знаете о математике социальной динамики? - Математическая система, дающая предсказания? - спросил Донал. - Мое образование лежит в несколько ином направлении. - Нет, нет! - раздраженно ответил Ар-Делл. - Я говорю о статистике социальных анализов в их экстраполяции на долгие сроки с расчетом увеличения народонаселения. - Он еще более понизил голос. - Они дают точную параллель со статистикой теории вероятности. - Мне очень жаль, - сказал Донал, - но для меня это ничего не значит. Ар-Делл схватил руку Донала своей неожиданно сильной рукой. - Вы не понимаете? - пробормотал он. - Но возможна вероятность любого события, и в том числе, всеобщего разрушения. Оно придет, потому что оно возможно. Итак, наша социальная организация увеличивается в размерах, возрастает и возможность разрушения. Мы уничтожим сами себя. Другого исхода не может быть. Вселенная - слишком ненадежный для нас костюм. Она позволяет нам расти слишком быстро. Мы вырастем до критической массы, - он щелкнул пальцами, - и тогда - конец! - Ну, это проблема далекого будущего, - сказал Донал. А потом, не понимая, почему его собеседник так встревожен, мягко добавил, - но почему это так беспокоит вас? - Неужели вы не понимаете? - сказал Ар-Делл. - Если всюду все исчезнет, как если бы его никогда и не было, в чем тогда смысл нашего существования? Я не имею в виду вещи, созданные нами, они и так скоро исчезнут. Или знания... Это лишь слабое отражение того, что можно прочесть в открытой книге природы. Я имею в виду то, чего не было в природе, что мы принесли в нее. Это любовь, доброта, храбрость... - Значит, из-за этого вы много пьете? - мягко спросил Донал, освобождая свою руку. - Я пью потому, что я трус, - сказал Ар-Делл. - Я все время ощущаю эту ненормальность во Вселенной. Алкоголь помогает мне на время забыться. Поэтому я и пью. Я нахожу храбрость на дне бутылки, а храбрость нужна и для того, чтобы перенести временной сдвиг, не прибегая к лекарствам. - Но зачем? - спросил Донал, пытаясь скрыть улыбку. - Зачем вам это? - Я гляжу в лицо хоть небольшой, но опасности. - Ар-Делл глядел на него своими темными глазами. - Однажды такой временной сдвиг будет последним, и нас разорвет на мельчайшие клочки. И я встречу это в ясном сознании. Донал покачал головой. - Вы не понимаете, - сказал Ар-Делл, откидываясь в своем кресле. - Если бы я работал, я не нуждался бы в алкоголе. Но сейчас я отгорожен от работы. Вот с вами совсем другое дело. Вы получили работу, вы храбры. Думаю, я смог бы... ну, ладно. Храбрость не продается другим людям. - Вы направляетесь на Гармонию? - спросил Донал. - Куда идет мой принц, туда и я, - сказал Ар-Делл и вновь издал полуфырканье-полусмешок. - Когда-нибудь вы прочтете мой контракт. - Он вновь повернулся к бару. - Еще виски? - Нет, - сказал Донал. - Вы извините меня. - Увидимся позже, - пробормотал Ар-Делл, делая очередной заказ. - Да, - сказал Донал, - пока... - Пока, - и Ар-Делл взял полный бокал с бара. Над головами вновь прозвучал колокол, и голос напомнил, что до временного сдвига осталось семнадцать минут. Донал вышел. Через полчаса, еще раз изучив в своей каюте контракт Анеа, Донал нажал кнопку у двери каюты Уильяма, принца и президента правительства Сеты. Он подождал. - Да, - послышался голос Уильяма. - Донал Грим, сэр, - сказал Донал. - Если вы не заняты... - О, конечно, Донал, входите. Дверь открылась, и Донал вошел. Уильям сидел в кресле перед небольшим письменным столом. В руках у него была папка с бумагами. На столе был укреплен небольшой портативный автоматический секретарь. Единственная лампа горела на столе, освещая серые волосы Уильяма. Донал заколебался, услышав, как за ним захлопнулась дверь. - Садитесь куда-нибудь, - сказал Уильям, не отрывая глаз от своих бумаг. Пальцы его мелькали на клавишах секретаря. - Я сейчас закончу. Донал огляделся, увидел в полутьме каюты кресло и сел. Уильям в течение нескольких минут продолжал просматривать бумаги, делая при помощи автосекретаря заметки. Наконец, он отбросил бумаги в сторону и, нажав кнопку, убрал стол в стену. Единственная лампа погасла, но зато включилось общее освещение каюты. Донал зажмурился от внезапного яркого света. Уильям улыбнулся. - А теперь займемся вашим делом, - сказал он. Донал помигал, посмотрел на него и снова мигнул. - Сэр, - сказал он. - Я думаю, мы не будем тратить времени на лишние разговоры, - сказал Уильям, все еще сохраняя любезный тон. - Вы ворвались к нам, когда мы сидели за столом, явно желая встречи с одним из нас. Вряд ли маршал - ваши дорсайские обычаи заставили бы вас избрать другой способ обращения к нему. Конечно, это не Хьюго, и тем более не Ар-Делл. Остается Анеа, она достаточно хороша, вы достаточно молоды для какой-нибудь глупости... но, я думаю, не в нынешних условиях. - Уильям щелкнул пальцами и усмехнулся. - Остаюсь я. - Нет, нет, - Уильям жестом приказал ему сидеть, - было бы глупо уходить теперь, после всех ваших хлопот об этой встрече. - Его голос стал резким. - Садитесь! Донал сел. - Почему вы хотели меня видеть? - спросил Уильям. Донал пожал плечами. - Хорошо, - сказал он, - если вы позволите мне быть откровенным... Я смогу быть вам полезен, думаю. - Если вы думаете, что будете мне полезным, опустошая мою казну или пользуясь моим влиянием, тогда уходите. - Случилось так, что я оказался обладателем вещи, принадлежащей вам. Уильям, не говоря ни слова, протянул руку. После секундного колебания Донал извлек из кармана контракт Анеа и протянул его принцу. Уильям взял лист, развернул его и взглянул. Потом осторожно положил на стол. - Она просила меня помочь ей избавиться от этого, - сказал Донал. - Она хотела нанять меня, чтобы я уничтожил контракт, и она, очевидно, не знала, как трудно это сделать. - Но вы взялись за это дело, - сказал Уильям. - Я ничего не обещал, - ответил Донал. - И вы с самого начала решили вернуть его мне. - Я считаю, - сказал Донал, - что это ваша собственность. - О, конечно, - сказал Уильям. Некоторое время он с улыбкой рассматривал Донала. - Вы, конечно, понимаете, - сказал он, наконец, - что я не поверил ни одному вашему слову. Я уверен, что вы сами украли контракт, а потом испугались содеянного и выдумали вашу неправдоподобную историю, чтобы вернуть его мне. Капитан корабля по моему слову с готовностью арестует вас и будет держать в заключении до прибытия на Гармонию. Холодная гальваническая дрожь пробежала по спине Донала. - Избранная из Культиса - не солдат под присягой, - сказал он. - Она... - Нет необходимости вмешивать в это дело Анеа, - сказал Уильям. - Все может быть решено и без нее. Мои показания против ваших. Донал ничего не сказал. Уильям опять улыбнулся. - Так вы оказались не только корыстолюбивым, но и глупым, - сказал он. - Сэр... - вырвалось из уст Донала. Уильям равнодушно отмахнулся. - Приберегите свой дорсайский гнев для тех, на кого он произведет впечатление. Я знаю, как и вы, что вы не осмелитесь напасть на меня. Если бы вы были отличны от обычных дорсайцев... но вы такой же, как и все: корыстолюбивый и глупый. А теперь, установив эти бесспорные факты, мы можем перейти к делу. Он посмотрел на Донала. Тот молчал. - Тогда начнем, - продолжал Уильям. - Вы пришли ко мне, надеясь, что я сумею вас использовать. Да, я смогу это сделать. Анеа, конечно, неразумная девушка, но для ее собственной пользы, а также и для моей, так как я ее наниматель, я хотел бы избавить ее от лишних осложнений. Один раз она доверилась вам. Это может повториться. Если она еще раз обратится к вам, не разочаровывайте ее. А чтобы вас сделать более пригодным для этого, - Уильям улыбнулся и добавил с некоторой долей усмешки, - я думаю, что смогу найти для вас место командира отряда под началом Хьюго Киллиена, когда мы достигнем Гармонии. Нет причины для того, чтобы ваша военная карьера шла рука об руку с выполнением других моих поручений. - Благодарю вас, сэр, - сказал Донал. Откуда-то донесся звук колокола. - А временной сдвиг будет через пять минут, - Уильям достал из стола маленький серебряный ящичек и открыл его. - Вы уже принимали лекарство? Пожалуйста. Он протянул ящичек Доналу. - Благодарю вас, сэр, - вежливо сказал Донал. - Я уже принял. - Тогда, - сказал Уильям, беря в рот белую таблеточку и ставя ящичек на место, - тогда все. Донал склонил голову и вышел. Остановившись на мгновение, чтобы принять собственное лекарство, он направился в свою каюту. По дороге он заглянул в корабельную библиотеку и взял информационную катушку о Первой Диссидентской Церкви на Гармонии. Это несколько задержало его, и временной сдвиг застал его в коридоре одной из секций. Все предыдущие временные сдвиги с того момента, как он оставил Дорсай, он проспал под действием снотворного, и, конечно, он был подготовлен годами учения к тому, что его ожидало. Вдобавок он и на этот раз принял необходимое лекарство, он был предупрежден, что последует временной сдвиг. В конце концов, этот интервал, когда отсутствует время, был неощутимо мал. И тем не менее, когда это случилось, только какая-то маленькая его часть помнила, как он, разорванный на клочки, на крошечные части, и собранный вновь в произвольной точке на расстоянии многих световых лет. Воспоминание об этом, а не сам временной сдвиг, заставило его пошатнуться, когда он, придя в себя, направился дальше в свою каюту. И это воспоминание навсегда осталось с ним. Он продолжал путь по коридорам, но испытания этого дня еще не кончились. Когда он подошел к концу одной из секций, из поперечного коридора вышла Анеа. Ее зеленые глаза гневно сверкали. - Вы видели его, - выкрикнула она, преграждая ему дорогу. - Видел?.. А, Уильяма, - сказал он. - Не отпирайтесь. - А зачем? - с удивлением поглядел на нее Донал. - В этом нет ничего секретного. - О, - воскликнула она. - Вы позаботились о нем? Что вы с ним сделали? - Отдал владельцу, конечно, - сказал Донал. - Это было самое разумное. Она внезапно так побледнела, что он подошел, чтобы подхватить ее, если она упадет в обморок. Но она оказалась сильной. Глаза ее выражали гнев и ужас. - О, - выдохнула она. - Вы... предатель. Вы - обманщик. - И прежде чем он смог обратиться к ее здравому смыслу - он надеялся, что она выслушает его объяснения - она повернулась и побежала по коридору в направлении, откуда пришел Донал. Донал со вздохом продолжал свой путь. Остаток пути он проделал, не встретив никого. Коридоры, как следствие временного сдвига, были пусты. Проходя мимо одной из кают, он услышал доносившиеся изнутри звуки: кого-то тошнило. Подняв голову, он взглянул на номер и понял, что это каюта Ар-Делла. Там внутри нептунианин без медикаментов, без спецподготовки вел свой одинокий бой со Вселенной. КОМАНДИР ОТРЯДА - I - Все в порядке, джентльмены, - сказал Хьюго Киллиен. Он стоял, самоуверенный и производящий впечатление, в своем манящего цвета мундире, кончики пальцев его правой руки упирались в прозрачную крышку планшета с картой. - Если вы соберетесь у карты... - сказал он. Пять командиров отрядов придвинулись, и шестеро мужчин сгрудились в тесную группу над планшетом. Неяркий свет с затененного потолка смешивался с подсветкой карты снизу, и Донал, взглянув на причудливо освещенные лица окружающих, почувствовал, что они находятся в каком-то отделении ада, о котором так красноречиво говорил представитель Первой Диссидентской Церкви за несколько часов до этого военного совета. - ...наша позиция здесь, - продолжал Хьюго. - Как ваш комендант, я могу уверить вас, что наша позиция очень устойчива, а предполагаемое продвижение ни в коей мере не нарушит Кодекса Наемников. Теперь, - продолжал он более резко, - как видите, мы занимаем участок в 5 километров по фронту и три километра в глубину между этими двумя хребтами. Вторая команда Объединенных Войск-176 справа от нас, Четвертая команда - слева. Второй и Четвертой командам приказано поддерживать нас с флангов, мы же двинем вперед 60% нашего состава и овладеем маленьким городом под названием Вера-Придет-На-Помощь, который находится здесь... Его указательный палец замер в соответствующей точке карты. - ...приблизительно в четырех километрах от нашей теперешней позиции. Мы используем три наших отряда из пяти: отряды Скуака, Уаийта и Грима. Каждый отряд проделывает свой путь в отдельности. У каждого командира будет своя карта. Первые 1200 метров ваш путь идет лесом. Затем вы должны будете пересечь реку около 40 метров шириной, но, как уверяют разведчики, максимальная глубина ее - метров 20. Значит, ее можно перейти вброд. На противоположной стороне реки - лес, постепенно редеющий, тянется почти до самого города. Выступаем через 20 минут. Через час наступит рассвет, и я хотел бы, чтобы до дневного света все три отряда были уже на том берегу. У кого есть вопросы? - Каковы вражеские силы на этом участке? - спросил Скуак. Это был низкорослый, коренастый кассиданин, похожий на монгола, на самом же деле эскимос по происхождению. - Какое мы можем встретить сопротивление? - Разведчики говорят, что возможны только патрули. Может быть, в самом городе стоит небольшой отряд. - Хьюго оглядел лица командиров. - Какие еще вопросы? - У меня вопрос, - сказал Донал. Он изучал карту. - Кто этот некомпетентный в военном деле человек, который отдал приказ наступать лишь 60% сил? Атмосфера в помещении внезапно стала напряженной. Донал взглянул в лицо Хьюго. - Так случилось, - сказал, сдерживая себя, комендант, - что это мое предложение штабу, Грим. Возможно, вы забыли о том - думаю, что другие командиры отрядов не забыли этого, - что это всего лишь демонстративная компания, мы должны показать Первой Диссидентской Церкви, что нас наняли не зря. - Но это вряд ли согласуется с риском, которому подвергаются 450 человек, - не двигаясь, ответил Донал. - Грим, - сказал Хьюго, - вы самый младший из командиров, а я - комендант. Вы должны знать, что я ничего не обязан вам объяснять. Но чтобы успокоить вас, скажу: по сведениям разведчиков перед вами нет крупных сил противника. - Но тогда, - настаивал Донал, - почему мы упускаем такую возможность? Надо двигаться вперед всем. Хьюго раздраженно вздохнул: - Определенно, вам следует дать урок стратегии. Вы злоупотребляете правом подвергать сомнению решения Штаба, правом, предоставленным вам Кодексом. Но чтобы положить этому конец: есть важная причина, по которой мы не используем все свои силы. Главный наш удар наносится на этом участке. Если мы сейчас двинем вперед все свои силы, войска Объединенной Ортодоксальной Церкви немедленно усилят сопротивление. А двигаясь небольшим отрядом, мы все время создаем вакуум перед фронтом. И как только мы овладеем городом, Вторая и Четвертая команды тоже придвинутся, и у нас будет позиция, в которой мы сможем отразить любой удар. Я ответил вам? - Только частично, - сказал Донал. - Я... - Боже, дай мне терпение, - выкрикнул фрилендер. - У меня за плечами пять кампаний. Я много раз вытаскивал голову из петли. Но я оставлю эту должность, пусть шлют другого коменданта. Довольно. Вы, я и Скуак возглавим наступление отрядов. Теперь вы удовлетворены? Конечно, ответить на это нечего. Донал в знак подчинения наклонил голову, и совет закончился. Возвращаясь к своему отряду в сопровождении Скуака, Донал чувствовал себя настолько неуверенно, что задал вопрос кассиданину: - Как вы думаете, я напрасно расспрашивал его? - Ну, - ответил Скуак, - это его ответственность. Он должен знать, что делает. На этом они расстались. Каждый направился к своим людям. Возвратившись к своему отряду, Донал обнаружил, что его командиры уже собрали людей. Они стояли, выстроившись в три шеренги по пятьдесят человек в каждой, со старшими и младшими командирами групп во главе каждого отряда. Старший командир Первой группы, высокий худой сетаинский ветеран по имени Морфи, сопровождал Донала, когда тот обходил ряды, инспектируя своих людей. Это хорошие солдаты, думал Донал, проходя вдоль рядов. Хорошо тренированные и закаленные в боях, хотя их нельзя было назвать отборными солдатами: Элдерс, глава Первой Диссидентской Церкви, выбрал их наугад, Уильям оговорил лишь право выбора офицеров. Каждый был вооружен пистолетом и ножом вдобавок к обычному оружию. Это были пехотинцы, вооруженные пружинными ружьями. Оружие как оружие. Любой головорез в закоулках имел оружие все более и более современное, но в современной войне главная задача состоит в том, чтобы не дать противнику пустить в ход оружие. Химическое и радиационное оружие легко было пустить в ход на расстоянии. А пружинное ружье с его ленточным магазином на пять тысяч патронов, с его компактным прочным неметаллическим механизмом, способно было с неизменной аккуратностью поражать цель на расстоянии в тысячу метров. И тем не менее, думал Донал, проходя в предрассветной полутьме по рядам, даже пружинное ружье вскоре станет неприменимым. Очевидно, пехотинцы скоро вернутся к ножу и короткому стальному мечу. И исход битвы будет зависеть от искусства отдельного солдата. Ибо рано или поздно, независимо от того, какое фантастическое оружие вы изобретете, вам нужно будет захватить территорию, а это способны сделать лишь пехотинцы, такие, как эти люди, стоящие рядами. Донал встал перед строем. - Отдыхайте, ребята, - сказал он. - Но держитесь рядами. Все командиры групп за мной! Он отошел на такое расстояние, чтобы солдаты его не слышали, командиры групп следовали за ним. Они кружком присели на корточки, и Донал передал им приказ Штаба, полученный им от Хьюго, и каждому передал карту. - У кого есть вопросы? - спросил он, как недавно спрашивал Хьюго у своих командиров отрядов. Вопросов не было. Они ждали продолжения. Он, в свою очередь, осматривал по очереди лица людей, от которых зависело выполнение приказа. У него была возможность хорошо узнать их за три недели, предшествовавшие этому утру. Шестеро, которым он смотрел в лицо, представляли в миниатюре все разнообразие мнений, которым было встречено в отряде его назначение. Из 150 человек, находившихся под его командованием, некоторые сомневались в нем из-за его молодости и отсутствия военного опыта. Большинство же определенно было довольно его назначением, так как военная репутация дорсайцев была очень высока. И немногие, очень немногие принадлежали к тем людям, которые автоматически сопротивляются всем, кто внезапно возвышается над ними. К этому типу относился старший командир Третьей группы, бывший шахтер из Коби по имени Ли. Даже сейчас, сидя на корточках в кружке, на пороге действий, он встречал взгляд Донала с выражением вызова: щетина черных волос его топорщилась в полутьме, а челюсти были крепко сжаты. Когда такие люди находятся у тебя в подчинении, они причиняют множество хлопот. Донал решил изменить свое первоначальное намерение передвигаться вместе с Третьей группой. - Мы разобьемся на группы по двадцать пять человек в каждой, - сказал он, - в каждой должен быть старший или младший командир. Двигаться раздельно, но если наткнемся на вражеский патруль, объединимся. Ясно? Они кивнули. Им было ясно. - Морфи, - сказал Донал, обращаясь к худому старшему командиру группы. - Я хочу, чтобы вы пошли со старшим командиром Ли, который будет находиться в тылу. Ли со своей половиной группы расположится перед вами. Чессен, - он взглянул на старшего командира Второй группы, - вы и Золта займете третью и четвертую позиции с тыла. Я хочу, чтобы вы лично находились в четвертой позиции. Суки, вы, как младший командир Первой группы, будете идти впереди Чессена и справа от меня. Я поведу оставшуюся часть Первой группы. - Как насчет связи? - спросил Ли. - Ручная сигнализация. Голос. И все. Я не разрешаю группам сближаться для установления связи. Между группами должен быть как минимум интервал в 20 метров. - Донал вновь оглядел собравшихся. - Наша задача состоит в том, чтобы пробраться к этому маленькому городу как можно тише и спокойнее. Вступайте в бой, если только на вас нападут. - Говорили, что нас ожидает воскресная прогулка, - заметил Ли. - Я не оперирую лагерными слухами, - решительно ответил Донал. - Мы примем все меры предосторожности. Вы, командиры групп, отвечаете мне за полную экипировку людей, включая медикаменты. Ли зевнул. Это не был знак вызова. - Хорошо, - сказал Донал, - идите назад, к своим людям. Совещание завершилось. Через несколько минут еле различимый свист передавался от группы к группе: они начали движение. Рассвет еще не наступил, но вершины деревьев начали выступать на фоне неба. Первые 1200 метров через лес, пройденные с величайшей осторожностью, напоминали то, о чем говорил Ли - воскресную прогулку. Когда Донал во главе половины Первой группы вышел на берег реки, мысль эта начала укрепляться. - Выслать разведчиков, - приказал он. Два человека скользнули в воду и, держа оружие над головами, пересекли ее ровную поверхность, добравшись до противоположного берега. Помахав ружьями, они дали знак, что все спокойно, и Донал повел оставшихся через реку. Перебравшись на противоположный берег, он выслал разведчиков в трех направлениях - вперед и вдоль берега в обе стороны. Подождал, пока реку не перейдет Суки со своими людьми. Разведчики вернулись, не обнаружив противника. Донал построил своих людей в редкую цепь и двинулся дальше. День быстро разгорался. Они передвигались пятидесятиметровыми перебежками, высылая вперед разведчиков и двигаясь дальше только тогда, когда разведчики сообщали об отсутствии противника. Перебежка за перебежкой, а противника все не было. Спустя час, когда огромный оранжевый диск Е-Эпсилона уже поднялся над горизонтом, Донал смотрел через кусты на маленький молчаливый поселок, обнесенный забором. Спустя еще сорок минут три группы Третьего отряда Объединенных сил-176 быстро покинули городок Вера-Придет-На-Помощь. В нем они не обнаружили ни одного жителя. КОМАНДИР ОТРЯДА - II Имя командира отряда Грима было опорочено. Третья команда, или вернее, та часть ее, которая покидала улицы городка, не делала даже попыток скрыть это от него. Если бы он показал, что чувствует их оценку, возможно, что они выразили бы это яснее. Но было в его совершенном равнодушии к их мнению что-то такое, что заставляло их сдерживать свое презрение. Тем не менее, сто пятьдесят человек, дошедшие до городка в полном снаряжении и с соблюдением величайшей осторожности, и триста остальных солдат, проделавших путь гораздо легче и быстрее, были едины в своей оценке нового офицера, и эта оценка Донала упала до низшей точки. Ибо есть единственная вещь, которую ветераны ненавидят больше, чем потеть без необходимости в гарнизоне. И эта вещь - потеть без необходимости в поле. Ведь говорили же, что это будет воскресная прогулка. И это действительно была воскресная прогулка, но только не для тех, кто имел несчастье оказаться под командованием зеленого дорсайца по имени Грим. Его люди были очень недовольны. В сумерках, когда лучи садящегос я солнца едва пробивались сквозь густые ветви местного потомка земного хвойного дерева, завезенного на эту планету с планеты Земля при колонизации, прибыл гонец от Хьюго. Комендант находился на командном пункте, что располагался рядом с покинутым городом. Гонец разыскал Донала, сидевшего верхом на упавшей балке и разглядывавшего карту местности. - Известие из Штаба, - сказал гонец, присаживаясь на корточки у балки. - Встаньте, - спокойно сказал Донал. Гонец встал. - Что за известие? - Вторая и Третья команды останутся на месте до завтрашнего утра, - громко сказал гонец. - Известие принято, - сказал Донал, отправляя посланца. Гонец повернулся и заторопился дальше. Оставшись наедине, Донал продолжал изучать карту, пока позволял дневной свет. Когда совсем стемнело, он отложил карту, извлек из кармана маленький свисток и вызвал к себе ближайшего старшего командира группы. Через мгновение на фоне тускло освещенного неба вырисовалась высокая тощая фигура. - Морфи, сэр. Вызывали? - послышался голос старшего командира группы. - Да, - ответил Донал. - Часовые расставлены? - Да, сэр, - ответил без энтузиазма Морфи. - Хорошо. Пусть все время будут настороже. А теперь, Морфи... - Да, сэр? - Кто в отряде лучше всех распознает запахи? - Запахи, сэр? Донал ждал ответа. Наконец, Морфи медленно и задумчиво сказал: - Наверное, Ли, сэр. Он вырос в шахтах. А там необходимо хорошее обоняние. Это шахты на Коби, командир... - Я знаю, о чем вы говорите, - сухо ответил Донал. - Вызовите сюда Ли. Морфи извлек свой свисток и вызвал старшего командира Третьей группы. Они подождали. - Он в лагере? - спросил через некоторое время Донал. - Я приказал, чтобы никто не выходил за посты и чтобы все были в пределах слышимости свистка. - Да, сэр, - сказал Морфи. - Он сейчас придет. Он знает приказ. Эти свистки весьма мало отличаются друг от друга, и нужна практика, чтобы научиться различать их, сэр. - Командир группы, - сказал Донал. - Я буду признателен, если в дальнейшем вы не станете объяснять мне то, что я и так знаю. - Да, сэр, - сказал Морфи покорно. В полутьме показалась еще одна тень. - В чем дело, Морфи? - послышался голос Ли. - Вас вызывал я, - заговорил Донал, прежде чем старший командир группы смог ответить. - Морфи сказал, что вы хорошо различаете запахи. - Очень хорошо, - ответил Ли. - Сэр. - Очень хорошо, сэр. - Отлично, - сказал Донал. - Взгляните оба на карту. Быстрее. Я посвечу вам. - Он зажег небольшой фонарик, прикрывая его рукой. Карта была расстелена на балке перед ним. - Три километра отсюда. Вы знаете, что там? - Небольшая долина, - сказал Морфи. - Наши посты в стороне от нее. - Мы отправляемся туда, - сказал Донал. Свет погас, и он встал с балки. - Мы... Мы, сэр? - услышал он голос Ли. - Мы втроем. Пошли. - И он осторожно двинулся вперед во тьме. Идя по лесу, он с удовольствием убедился, что командиры групп идут так же бесшумно и осторожно. Медленно, с соблюдением осторожности, они прошли около мили. Тут они почувствовали, что поверхность поднимается. - Ползком, - спокойно сказал Донал. Они легли на животы и осторожно начали медленно подниматься. Подъем занял у них добрых полчаса. Но в конце концов они оказались рядом друг с другом на краю обрыва. Они лежали и смотрели в темноту открывшейся перед ними долины. Донал тронул Ли за плечо и, когда тот повернулся к нему, Донал дотронулся до своего носа, указал на долину и сделал энергичный вдох. Ли повернул лицо к долине и в течение нескольких минут лежал, внешне ничего не делая. Затем он вновь повернул лицо к Доналу и кивнул. Тот поманил командиров с обрыва. Донал ничего не спрашивал, а командиры ничего не говорили, пока не оказались на безопасном расстоянии, за своими постами. Тогда Донал обратился к Ли: - Ну, Ли, что вы почувствовали? Ли колебался. В его голосе, когда он, наконец, ответил, чувствовалось удивление. - Не знаю, сэр, - ответил тот. - Но что-то, по-моему, кислое... Не помню такого запаха. - Это все, что вы можете сказать? "Что-то кислое"? - Не знаю, сэр, - ответил Ли. - У меня хорошее обоняние, командир, на самом деле хорошее, - голос его звучал воинственно, - но ничего подобного я до сих пор не ощущал. Я вспомнил бы. - Кто-нибудь из вас бывал на этой планете? - Нет, - ответил Ли. - Нет, сэр, - повторил Морфи. - Понятно, - сказал Донал. Они подошли к той самой балке, с которой он встал три часа назад. - Это все. Благодарю вас, командиры групп. Он вновь сел на балку. Двое, поколебавшись немного, исчезли. Оставшись один, Донал изучил карту, затем некоторое время посидел в задумчивости, потом, подозвав Морфи, сказал, что отправляется на командный пункт. Командный пункт располагался в затененном помещении. Внутри спал ординарец, у освещенной карты сидел Скуак. - Где комендант? - войдя, спросил Донал. - Отправился спать три часа назад, - ответил Скуак. - У вас к нему какое-то дело? Он оставил меня дежурить. - Где он спит? - В десяти метрах отсюда, в кустарнике. Но что случилось? Вы хотите разбудить его сейчас? - Может, он уже проснулся, - сказал Донал и вышел. Выйдя из командного пункта, он осторожно двинулся в направлении, указанном ему Скуаком. Здесь, прикрепленный к двум деревьям, висел полевой гамак: внутри сквозь верхнюю накидку смутно вырисовывалась фигура. Но когда Донал протянул руку и дотронулся до плеча спящего, он понял, что это пустой костюм. Сдерживая дыхание, Донал повернул обратно к городу. Пройдя мимо командного пункта, он направился к городу, но был остановлен часовым. - Извините, командир, - сказал часовой, - приказ коменданта. Никому не разрешается уходить в город. Даже ему самому, - сказал он. - Там ловушки. - Спасибо, - ответил Донал. Повернувшись, он скрылся во тьме. Но отойдя немного, он повернул обратно, осторожно миновал посты и приблизился к домам города. Маленькая, но очень яркая луна, которую жители Гармонии называли Оком Господа, только что взошла, и всюду появились серебряные и черные тени. Укрываясь в темных местах, Донал начал тщательно обыскивать город, дом за домом и здание за зданием. Это было медленное и утомительное занятие, так как все это нужно было ему проделать в тишине. Спустя почти четыре часа он нашел то, что искал. В центре небольшого освещенного луной и лишенного крыши строения стоял Хьюго Киллиен. Он выглядел весьма внушительно в своем маскировочном военном мундире. Рядом с ним, почти в объятиях - Анеа, избранная из Культиса. За ними, мерцая под действием поляризующей установки, которая должна была, несомненно, обеспечить незаметность ее появления, стояла маленькая летающая платформа. - Любимая, - говорил Хьюго. Голос его был так тих, что едва долетал до скорчившегося за полуразрушенной стеной Донала. - Любимая, вы должны верить мне. Вместе мы можем остановить его: но вы должны разрешить мне вмешаться в это. Его власть огромна... - Знаю, знаю, - прервала она его, ломая руки. - Но каждый день ожидания увеличивает опасность для нас, Хьюго. Бедный Хьюго, - она протянула руку и погладила его по щеке, - это я вовлекла вас в это. - Вовлекли? Меня? - Хьюго сдержанно рассмеялся. - Я вступил на этот путь с открытыми глазами. - Он попытался прижать ее к себе. - Ради вас... - Сейчас не время, - остановила она его мягко. - И потом, вы это делаете вовсе не из-за меня. Из-за Культиса. Дело не во мне, - с яростью сказала она, - он не получит под свою власть мою землю. - Конечно, ради Культиса, - сказал он. - Но Культис - это вы, Анеа. Вы - это все, что я люблю на Экзотике, но разве вы не видите, что все основано лишь на наших подозрениях? Вы думаете, что он действует против Сэйоны, но это же не значит, что он действует против Культиса вообще. - Но что же мне делать? - воскликнула она. - Я не могу действовать против него его методами. Я не могу обманывать, лгать и посылать шпионов, тем более, что у него все еще мой контракт. Я вообще не могу этого сделать. Вот что значит быть избранной. - Она сжала кулак. - Я в ловушке у собственного мозга, у собственного тела. - Вдруг она снова повернулась к нему: - Но когда я впервые заговорила с вами два месяца назад, вы ответили, что это очевидно. - Я ошибался, - успокаивающим тоном ответил Хьюго. - Кое-что привлекло мое внимание, но во всяком случае я был неправ. У меня тоже есть принципы, моя Анеа. Может, они не достигают уровня вашей психологической блокады, но я тоже знаю, что такое честь и право. - Да, я знаю, я знаю, Хьюго, - она была вся в раскаянии, - но я в отчаянии. Я не знаю. - Если бы он только предпринял что-нибудь против вас лично... - Против меня? - Она фыркнула. - Он не посмеет. Я - избранная из Культиса. А кроме того, это было бы глупостью, - добавила она с тем же здравым смыслом, о котором в ней Донал не подозревал. - Он ничего этим не выиграл бы, только встревожил бы Культис. - Не знаю, - Хьюго нахмурился. - Он - мужчина. Когда я лишь подумаю... - О, Хьюго, - она внезапно хихикнула, как школьница. - Не будьте таким смешным. - Смешным? - Он был оскорблен. - О, я не хотела вас обидеть, Хьюго. Перестаньте глядеть, как слон, хобот которого ужалила пчела. Об этом нечего и говорить. Он слишком рассудителен для... - Она вновь хихикнула, потом вздохнула. - Нет, вам нужно бороться с его разумом, а не с сердцем. - А о моем сердце вы не заботитесь? - Он задал этот вопрос низким голосом. Она глядела в землю. - Хьюго, вы мне нравитесь... - сказала она. - Но вы не понимаете. Избранная из Культиса - это... это символ. - Вы хотите сказать, что не можете. - Нет, нет, не это, - она быстро взглянула на него. - Моя блокада не распространяется на любовь, Хьюго. Но если я вовлечена во что-то, пусть даже незначительное, но имеющее отношение к Культису, я не могу... понимаете? - Я понимаю, что я солдат, - сказал он. - И я никогда не знаю, будет ли у меня завтрашний день. - Я знаю, - ответила она, - и они посылают вас с такими опасными заданиями. - Дорогая, маленькая Анеа, - торопливо сказал он, - как мало вы знаете, что это значит, быть солдатом. Я добровольно избрал свой путь. - Добровольно? - Она вопросительно посмотрела на него. - Чтобы искать опасности, чтобы найти возможность самоутвердиться, - горячо сказал он. - Создать себе такое имя, чтобы все среди звезд знали, что я достоин избранной из Культиса. - О, Хьюго, - воскликнула она с энтузиазмом, - если бы вы только могли. Если бы вы прославились. Тогда мы победили бы его. Он поглядел на нее с таким обескураженным видом, что Донал в своем укрытии чуть не расхохотался. - Неужели вы будете всегда говорить о политике? - воскликнул он. Но Донал уже отвернулся от них. Не было смысла дальше слушать их. В молчании он отошел на безопасное расстояние, а затем пошел быстро, не заботясь о соблюдении тишины. Короткая ночь северного континента Гармонии уже сменялась рассветом. Донал добрался до расположения своего отряда. Один из часовых окликнул его: - Стой! Стой и назови... сэр. - Пошли со мной! - скомандовал Донал. - В каком направлении расположена Третья группа? - Здесь, сэр, - часовой пошел вперед, указывая дорогу. Дойдя до нужного места, Донал извлек свисток и вызвал Ли. - Какого?.. - послышался сонный голос откуда-то вблизи. Гамак раскрылся, и на землю вывалился бывший шахтер. - Какого дьявола... сэр? Донал обеими руками повернул его голову в сторону вражеской территории, откуда дул утренний ветерок. - Нюхайте, - приказал он. Ли замигал, ухватил нос в горсть и сдержал зевок. Он глубоко вздохнул, наполнив свои легкие, ноздри его расширились - вся его сонливость неожиданно слетела с него. - Тот же самый запах, сэр, - сказал он, поворачиваясь к Доналу. - Только сильнее. - Хорошо. - Донал повернулся к часовому: - Передайте приказ старшим командирам Первой и Второй групп. Пусть они посадят своих людей на деревья, достаточно высоко, и чтобы никто не зевал и не слезал. - На деревья, сэр? - Действуйте. Через десять минут каждый человек из отряда должен быть в дюжине метров от земли, со всем оружием. - Часовой повернулся, чтобы выполнить приказ, а Донал добавил. - Если успеете, отправляйтесь к командному пункту и передайте им то же самое, если не успеете, взбирайтесь сами на дерево, понятно? - Да, сэр. - Исполняйте. Донал принялся будить солдат Третьей группы и загонять их на деревья. В десять минут это не было сделано. Прошло не менее двадцати минут, пока все не оказались на деревьях. Группа же дорсайских школьников, несмотря на крепкий сон, выполнила бы это вчетверо быстрее. Тем не менее, думал Донал, устраиваясь на ветке, они успели вовремя, а это и требовалось. Он не остановился, подобно другим, на высоте в двадцать метров. Автоматически, выгоняя солдат из гамаков, он заметил самое высокое дерево в окрестности лагеря, на него он и взобрался и смог с его вершины осматривать окрестности над окружающей растительностью. Прикрыв глаза от восходящего солнца, он рассматривал вражескую территорию. - Что нам теперь делать? - донесся до него чей-то обиженный голос. Донал отнял ладонь от глаз и наклонил голову. - Старший командир группы Ли, - сказал он, не напрягая голоса, но так, чтобы его слышали все, - вы обязаны застрелить каждого, кто откроет рот без моего или вашего разрешения. Это приказ. Он вновь поднял голову и в воцарившейся тишине принялся осматривать из-под десницы местность. Секрет наблюдения - в терпении. Он ничего не видел, но продолжал сидеть, не разглядывая ничего в особенности, но глядя на все в целом. Через несколько долгих минут он уловил краем глаза какое-то слабое движение. Он не пытался отыскать его вновь, он продолжал изучать всю территорию. И постепенно, как если бы в каком-то фильме они вырастали из-под земли, он убедился, что видит людей, перебегающих от укрытия к укрытию, множество людей, приближающихся к лагерю. Он вновь наклонил голову среди ветвей. - Не стрелять, пока не услышите мой свисток, - сказал он негромко. - Сохранять спокойствие, не разговаривать. Он услышал, словно ветерок прошумел в ветвях - это его приказ передавали всем солдатам Третьей группы. А также, как он надеялся, Первой и Второй. Маленькие изменчивые фигурки продолжали приближаться. Глядя на них тайком сквозь листву, он заметил маленький черный крест, пришитый к правому плечу на мундире каждого. Это не были наемники. Это были местные отборные войска Объединенной Ортодоксальной Церкви, прекрасные солдаты и дикие фанатики в то же время. И в этот момент нападающие поднялись во весь рост, разразились дикими криками и воплями, и весь этот шум смешался со звуком выстрелов пружинных ружей, рвавших в клочья воздух, деревья и человеческую плоть. Они двигались не прямо к деревьям, на которых укрылись люди Донала. Но эти люди были наемниками, а ортодоксалы атаковали лагерь, где находились их товарищи. Донал сдерживал своих людей сколько мог и даже на несколько секунд дольше, потом, прижав свисток к губам, дунул в него - свист разнесся из одного конца лагеря в другой. Его люди открыли яростный огонь с деревьев. Через несколько мгновений на земле воцарилось дикое смятение. Очень трудно определить, с какого направления ведется стрельба из пружинного ружья. Около пяти минут нападающие солдаты-ортодоксалы действовали в заблуждении, что по ним стреляли из какого-то подземного укрытия. Они безжалостно убивали всех, кого видели перед собой, но когда они обнаружили ошибку, было уже поздно. По их редеющим рядам был сосредоточен огонь 151 ружья, и хотя искусство стрельбы было удовлетворительным по дорсайским понятиям, кроме одного случая, вообще оно было достаточным для выполнения задачи. Меньше чем через сорок минут после того, как Донал начал будить своих солдат, сражение было закончено. Третья группа спустилась на землю, и один из первых спустившихся - солдат по имени Кеннебак - спокойно поднял ружье на плечо и выстрелом перебил горло ортодоксала, корчившегося на земле поблизости. - Прекратить, - резко скомандовал Донал. Голос его разнесся по всему пространству. - Наемник ненавидит бессмысленные убийства. Не его дело резать людей, его дело - выигрывать сражения. Больше не раздалось ни одного выстрела. Этот факт свидетельствовал о резком изменении мнения Третьей команды относительно своего нового командира по имени Грим. По приказу Донала были собраны раненые с обеих сторон, серьезно раненым оказали немедленную помощь. Атакующие солдаты все были уничтожены. Но потери не ограничились лишь одной стороной. Из трехсот человек, подвергшихся атаке на земле, три четверти, включая командира Скуака, были убиты. - Приготовиться к отходу, - приказал Донал, и в этот момент человек, стоявший перед ним, повернул голову и посмотрел на чтото позади Донала. Донал повернулся. Из города с пистолетом в руке выходил комендант Киллиен. В молчании, не двигаясь, уцелевшие солдаты 3-х команд ждали его приближения. Он посмотрел на них и перевел взгляд на Донала. Ускорив шаг, он остановился в нескольких шагах от молодого дорсайца. - Ну, командир, - выпалил он. - Что случилось, докладывайте. Донал не ответил ему. Он поднял руку и указал на Хьюго. - Солдаты, - приказал он двум ближайшим к Хьюго наемникам, - арестуйте этого человека. Приказываю держать его под арестом до немедленного военно-полевого суда в соответствии со статьей 4 Кодекса Наемников. ВЕТЕРАН После прибытия в город, устроившись в гостинице, Донал с аннулированным контрактом в кармане спустился на два этажа, чтобы нанести визит маршалу Хендрику Галту. Посетив маршала и завершив все эти дела, он отправился со вторым визитом в другой отель. Несмотря на свой сильный характер, он чувствовал некоторую слабость в коленях, сообщая свое имя дверному роботу. Большинство людей простило бы ему слабость. Ибо Уильям, принц Сеты, был одной из тех личностей, с которыми самый вздорный человек не стал бы ссориться даже в своем доме, а Донал, несмотря на весь свой военный опыт, был всего лишь молодым человеком. Дверной робот пригласил его войти, и Донал, приняв самое спокойное и независимое выражение, прошел через анфиладу комнат. Уильям, как и предыдущий раз, когда Донал видел его, работал за письменным столом. Это не было хвастовством и не делалось напоказ, как решило бы большинство людей. Редко кто из людей был так занят хоть раз в году, как Уильям - ежедневно со своими бесчисленными делами. Донал подошел к столу и наклонил голову в знак приветствия. Уильям поглядел на него. - Поражаюсь, видя вас здесь, - сказал он. - В самом деле, сэр? Уильям молча разглядывал его с полминуты. - Я не часто ошибаюсь, - сказал он. - Но мне, возможно, следует утешить себя тем, что когда я делаю ошибки, они, как правило, словно по волшебству, оборачиваются крупнейшими моими успехами. Каким нечеловеческим оружием снабдили вы себя, молодой человек, что осмеливаетесь вновь появиться в моем присутствии? - Может быть, это оружие называется общественным мнением, - ответил Донал. - Я кое-чего достиг в глазах солдат. У меня теперь есть имя. - Да, - сказал Уильям. - Я знаю этот род оружия по собственному опыту. - Кроме того, - сказал Донал, - вы послали за мной. - Да. - И тут безо всякого предупреждения лицо Уильяма приобрело такое свирепое выражение, какого Донал никогда не видел. - Как вы посмели? - злобно сказал принц. - Как вы только посмели? - Сэр, - ответил Донал с деревянным неподвижным лицом. - У меня не было выбора. - Не было выбора. Приходите ко мне и имеете наглость заявлять, что у вас не было выбора? - Да, сэр, - ответил Донал. Уильям встал быстрым гибким движением. Наклонившись над столом, он глядел в лицо Доналу, глаза его были совсем рядом с глазами юного дорсайца. - Я приказал вам исполнять лишь мои приказания, ничего больше, - холодно сказал он. - А вы, показной герой, вы все испортили. - Сэр? - Что, "сэр"? Вы - умственно отсталый из лесной глуши. Вы глупец. Кто велел вам вмешиваться в дела Хьюго Киллиена? - Сэр, - сказал Донал, - у меня не было выбора. - Не было выбора? Как это не было выбора? - Моя команда - это команда наемников, - ответил Донал, не двигая ни одним мускулом лица. - Комендант Киллиен заверил нас в безопасности в соответствии с Кодексом Наемников. Его уверения оказались не только неправдой, но он еще и бросил свой отряд на произвол судьбы на вражеской территории. Он ответственен за смерть половины своих людей. Как старший после него по званию офицер, я обязан был арестовать его и отдать под суд. - И суд состоялся тут же, на месте? - Так предписывает Кодекс, сэр, - сказал Донал. Он помолчал. - Я сожалею, но его пришлось расстрелять. Военно-полевой суд не дал мне выбора. - Опять, - сказал Уильям. - Нет выбора. Грим, межзвездное пространство не для тех, кто не умеет сделать выбора. - Он резко повернулся, обошел стол и сел. - Ладно, - сказал он холодно, но уже овладев собой. - Идите. Донал повернулся и пошел к выходу. - Оставьте свой адрес дверному роботу, - сказал Уильям. - Я подыщу для вас должность на какой-нибудь другой планете. - Сожалею, сэр... - сказал Донал. Уильям вопросительно посмотрел на него. - Я думал, что вы перестанете заботиться о моем будущем. Маршал Галт уже нашел для меня должность. Уильям некоторое время продолжал смотреть на него. Глаза его были холодными, как зрачки василиска. - Понятно, - наконец, медленно сказал он. - Что ж, Грим, мы с вами еще встретимся. - Я надеюсь на это, - ответил Донал. Он вышел. Но даже закрыв за собой дверь, он, казалось, чувствовал на своей спине взгляд Уильяма. У него оставался еще один визит, после чего его дела на этой планете можно было считать законченными. Выбрав направление, он спустился на один этаж. Дверной робот пригласил его войти. Ар-Делл, как всегда неопрятный, с блестящими от выпивки глазами, встретил его на полпути от входа. - Увы, - сказал Ар-Делл, когда Донал объяснил ему, чего он хочет. - Она не желает вас видеть. - Он пожал плечами, глядя на Донала, глаза его прояснились. В них появилось печальное и доброе выражение, тут же сменившееся горькой усмешкой. - Но это не понравится старой мисс. Я скажу ей. - Я хочу сказать ей кое-что, что она должна знать, - сказал Донал. - Ладно. Подождите. - Ар-Делл вышел. Вернулся он минут через пятнадцать. - Поднимитесь, - сказал он. - Комната номер 1890. - Донал направился к двери. - Кто бы мог подумать, - печально сказал нептунианин. - Я хотел бы еще встретиться с вами. - Мы еще встретимся, - сказал Донал. - Да, - сказал Ар-Делл, проницательно глядя на Донала. - Обязательно встретимся. Донал вышел и поднялся в комнату 1890. Дверной робот пригласил его войти. Анеа, стройная и суровая, в одном из своих длинных платьев с высоким воротником, ждала его. - Ну, - сказала она. Донал печально посмотрел на нее. - Вы меня ненавидите? - спросил он. - Вы убили его! - выкрикнула она. - Да, конечно, - хотя он и сдерживался, но раздражение, которое она вызывала в нем, прорвалось на поверхность. - И сделал это для вашего же блага. - Для моего блага? Он извлек из кармана маленький записывающий аппарат. Но аппарат, к его удивлению, не работал: что-то испортилось. - Послушайте, - сказал он. - Вы прекрасно подготовлены к генетическим образам тренировкой, вы - избранная, но не больше. Как вы не можете понять, что межзвездные интриги не для вас? - Межзвездные... О чем вы говорите? - О, наберитесь хоть немного терпения, - сказал он устало. - Уильям - ваш враг. Вы это хорошо понимаете, но не понимаете почему, хотя вам кажется, что это не так. И даже я в этом ошибался. Но вы не сможете обыграть Уильяма в его игре, играйте свою собственную. Будьте избранной из Культиса. Как избранная, вы неприкосновенны. - Если вам нечего больше сказать... - Ладно, - сказал он, делая шаг вперед. - Тогда слушайте. Уильям пытался скомпрометировать вас. Киллиен был его орудием... - Как вы смеете? - выкрикнула она. - Как я смею? - устало повторил он. - Есть ли хоть один человек в этом межзвездном мире безумцев, который не сказал бы мне эту фразу? Я смею потому, что это - правда. - Хьюго, - почти кричала она, - был честным человеком. Солдатом и джентльменом. А не... - Не наемником? - спросил он. - Но он был им. - Он был офицером, настоящим офицером, - надменно ответила она. - В этом разница. - Нет никакой разницы. - Он покачал головой. - Вы не понимаете, что наемник - это вовсе не оскорбление. Ну, не в этом дело. Киллиен был хуже, чем любое слово, которым вы, по ошибке, можете назвать меня. Он был дурак. - О... - она отвернулась. Он схватил ее за локоть и повернул к себе. Она была удивлена. Ей и в голову не приходило, что он так силен. Сознание своей физической беспомощности в его руках вызвало у нее внезапное и неожиданное молчание. - Слушайте правду, - сказал он. - Уильям выставил вас как дорогую награду перед глазами Киллиена. Он вселил в него глупую надежду, что он сможет получить вас - избранную из Культиса. Он сделал для вас возможным посещать Хьюго ночью в городке Вера-Придет-На-Помощь. Да, - ответил он на ее жест, - я знал это, я видел вас там с ним. Он уверил Хьюго, что тот встретит вас, так же как он убедил ортодоксалов, что атака будет удачной. - Я не верю... - начала она. - Не будьте и вы дурой, - грубо сказал Донал. - Как иначе отборные войска ортодоксалов напали бы на лагерь именно в тот момент? Кто, кроме этих фанатичных ортодоксалов, был бы способен не оставить ни одного живого человека в лагере? Предполагалось, что один человек останется в живых - Хьюго Киллиен. Он вернется и получит вас в награду за свой подвиг. Видите, чего стоит ваше доброе мнение? - Хьюго не мог... - Хьюго мог, - прервал Донал. - Я сказал, что он был дураком. Дураком, но сравнительно хорошим солдатом. А Уильяму ничего другого и не нужно было. Он знал, что Хьюго достаточно глуп, чтобы пойти на встречу с вами, и достаточно хороший солдат, чтобы остаться в живых, когда весь его отряд будет уничтожен. Как я и говорил, он вернулся бы один - и вернулся бы героем. - Но вы предвидели это, - воскликнула она на это. - В чем ваш секрет? У вас прямая связь с лагерем ортодоксалов? - Все было ясно из ситуации: отряд брошен на произвол судьбы, комендант глупейшим образом отправился на любовное свидание; в таких условиях что-то вроде внезапного нападения неизбежно. И я просто спросил себя, какой род войск может быть использован и как можно их обнаружить. Войска ортодоксалов питаются только местными растениями, приготовленными по туземному способу. Запах этой пищи пропитал их одежду. Любой ветеран войны с Гармонией сумел бы обнаружить их тем же способом. - Если бы его нос был достаточно чувствителен, если бы он знал, где искать... - Было только одно возможное место... - Все равно, - холодно сказала она. - Дело не в этом. - Внезапно она яростно выкрикнула. - Дело в том, что Хьюго был невиновен. Вы сами это признали. Он был, даже если согласиться с вами, всего лишь глуп. А вы его убили. Он устало вздохнул. - Преступление, за которое был расстрелян комендант Киллиен, заключалось в том, что он бросил своих людей, покинув их на вражеской территории. За это он заплатил жизнью. - Убийца! - воскликнула она. - Уходите! - Но, - начал он, изумленно глядя на нее, - я ведь только что объяснил... - Вы ничего не объяснили, - холодно, как бы с далекого расстояния, сказала она. - Я не слышала ничего, кроме нагромождений лжи, лжи о человеке, чьи сапоги вы недостойны были чистить. Уйдете вы или мне придется вызвать охрану? - Вы не верите?.. - начал он, глядя на нее широко раскрытыми глазами. - Уходите, - она отвернулась от него. Как в тумане, он повернулся, дошел до двери и вышел в коридор. Продолжая идти, он схватился за голову, как человек, который хотел бы проснуться от кошмара. Что за проклятье тяготеет над ним? Она ведь не лгала - она не способна была на это. Она выслушала его объяснения, и они для нее ничего не значили. Все было так очевидно, так ясно - махинации Уильяма и глупость Киллиена. Она не увидела этого, даже когда Донал указал ей. Она, избранная из Культиса. Почему? Почему? Почему? Раздираемый сомнениями и одиночеством, Донал двигался по направлению к отелю Галта.