Гильберт Кит Честертон ПРОКЛЯТАЯ КНИГА Профессор Опеншоу всегда шумно выходил из себя, когда кто-нибудь называл его спиритуалистом или верующим в спири- туализм. Это не исчерпывало, однако его запаса взрывчатых веществ, ибо он выходил из себя также и в том случае, если кто-нибудь называл его неверующим в спиритуализм. Он гордил- ся тем, что всю свою жизнь посвятил исследованию метафизи- ческих феноменов, и тем, что никогда не высказывал ни одного намека по поводу того, действительно ли он считает метафизи- ческими или только феноменальными. Больше всего на свете профессор любил сидеть в кругу правоверных спиритуалистов и рассказывать - с уничтожающими описаниями, - как он разоблачал медиума за медиумом, раскры- вал обман за обманом. Он действительно становился человеком с большими детективными способностями и интуицией, как только устремлял взгляд на объект, а он всегда устремлял взгляд на медиума, как на в высшей степени подозрительный объект. Профессор Опеншоу - худощавый человек с львиной гривой неопределенного цвета и гипнотическими глазами - беседовал с патером Брауном, своим другом, на пороге отеля, где они про- вели прошлую ночь и где только что позавтракали. Профессор довольно поздно возвратился после одного из своих крупных экспериментов, как всегда, раздраженный. И сейчас он все еще мыслями был там, на войне, которую вел один, да и к тому же против обеих сторон. - О, я не говорю о вас, - говорил он. - Вы не верите в это даже и тогда, когда это правда. Но все остальные вечно спрашивают меня, что я пытаюсь доказать. Они, как видно не соображают, что я человек науки. Человек науки ничего не пы- тается доказать. Он пытается найти то, что само себя дока- жет. - Но он еще этого не нашел, - заметил патер Браун. - Положим, у меня имеются кое-какие выводы, которые не так уж отрицательны, как думает большинство, - ответил про- фессор после минуты недовольного молчания. - Как бы то ни было, если тут и можно что-то найти, то они ищут "что-то" не там, где нужно. Все носит слишком театральный, cлишком по- казной характер: их блестящая эктоплазма, трубный голос и все остальное, сделанное по образцу старых мелодрам и шаб- лонных исторических романов о семейном привидении! Я начинаю думать, что если бы вместо исторических романов они занялись историей, то действительно нашли бы что-нибудь... но только не привидения. - В конце концов, - сказал патер Браун, - привидения - это только появления. Вы, кажется, говорили, что семейные привидения существуют только для соблюдения приличий... Рассеянный взгляд профессора внезапно остановился и сосредоточился, словно перед ним стоял подозрительный меди- ум. У профессора был теперь вид человека, ввинтившего в глаз сильное увеличительное стекло. Не то чтобы он считал священ- ника хоть сколько-нибудь похожим на подозрительного медиума, но его поразило, что мысли друга так тесно совпали с его собственными. - Появления, - пробормотал он. - Как странно, что вы - 8 - сказали это именно теперь! Чем больше я сталкиваюсь с этим предметом, тем яснее вижу: они проигрывают оттого, что ищут одних только появлений. Вот если бы они хоть немного думали об исчезновениях... - Да, - сказал патер Браун, - в конце концов в настоя- щих волшебных сказках не так много говорилось о появлениях знаменитых волшебниц: пробуждение Титании или видение Оберо- на при лунном свете... Однако существует бесчисленное коли- чество легенд о людях, которые исчезли, были украдены вол- шебницами. Напали ли вы на след Килмени и Тома Римера? - Я напал на след обыкновенных современных людей, о ко- торых вы читали в газетах, - ответил Опеншоу. - Можете смот- реть на меня сколько угодно, но именно этим я сейчас занима- юсь. Откровенно говоря, я думаю, что многие метафизические появления вполне могут быть объяснены. Что является для меня загадкой, так это исчезновения - в тех случаях, когда они не метафизические. Это люди в газетах, которые исчезают, и ко- торых никогда не находят, - если бы вы знали подробности, как их знаю я... И вот только сегодня утром я получил подтверждение - изумительное письмо от одного старого мисси- онера, вполне почтенного старика. Сегодня он придет ко мне в контору. Вы, может быть, согласитесь пообедать со мной, и я вам сообщу результаты конфиденциально. - Благодарю вас, я приду, если только, - сказал патер Браун скромно, - если только не буду украден волшебницами. Они расстались, и Опеншоу, завернув за угол, направился к небольшой конторе, которую он нанимал по-соседству главным образом для опубликования коротких статей и заметок о мета- физических и психологических явлениях, написанных в крайне сухом и агностическом тоне. У него был только один клерк: он сидел за конторкой в передней комнате конторы, подбирал циф- ры и факты для газетного отчета, и профессор замедлил шаги, чтобы спросить у него, пришел ли м-р Прингль. Не переставая складывать свои цифры, клерк ответил, что нет , и профессор отправился в заднюю комнату, служащую ему кабинетом. - Кстати, Берридж, - добавил он не оборачиваясь, - ког- да придет м-р Прингль, пошлите его прямо ко мне. Можете не прерывать работу. Я хотел бы, если возможно, чтобы эти за- метки были закончены сегодня вечером. Оставьте их на моей конторке, если я задержусь. И он вошел в свой кабинет, раз- мышляя над проблемой, поднятой или, может быть, скорей ут- верждается в нем именем Прингля. Самый уравновешенный из аг- ностиков не лишен человеческих пристрастий, и возможно, что письмо этого миссионера имело в глазах профессора большой вес потому, что оно обещало подтвердить его собственные ги- потезы. Он уселся в свое удобное, широкое кресло ,перед портретом Монтеня и снова перечитал краткое письмо преподоб- ного Льюка Прингля. Никому не были известны лучше, чем профессору Опеншоу, отличительные признаки письма неврастеника: нагромождение деталей, тончайший почерк, ненужная растянутость и повторе- ния. Ничего подобного в данном случае не было: короткое, де- ловое, напечатанное на машинке сообщение о том, что автор письма столкнулся с несколькими любопытными случаями исчез- новения, а это явление как будто бы относится к области, ко- торая интересует профессора, изучающего проблемы метафизики. Письмо произвело на профессора благоприятное впечатление, это благоприятное впечатление сохранилось у него, несмотря на легкое удивление, и тогда, когда, подняв глаза, он уви- дел, что преподобный Льюк Прингль уже находится в комнате. -Ваш клерк сказал мне , чтобы я пошел прямо к вам, - - 9 - сказал м-р Прингль извиняющимся тоном, но с широкой и до- вольно приятной улыбкой . Улыбка была частично скрыта зарослями рыжевато-серой бороды и бакенбард - настоящие джунгли бороды, такие вырас- тают иногда на лицах белых людей, живущих в джунглях! - но глаза над вздернутым носом не имели в себе ничего диковинно- го или чужеземного. Опеншоу сразу же обратил на него сосре- доточенный разоблачающий и испепеляющий взгляд скептического анализа. Нелепая борода могла принадлежать психопату, но глаза совершенно противоречили бороде, они были наполнены тем открытым и дружеским смехом, какого никогда не увидишь на лицах серьезных мошенников и серьезных маньяков. По мнению профессора Опеншоу, от человека с такими гла- зами можно скорее ожидать веселого скептицизма, такой чело- век должен был громко выражать свое поверхностное, но иск- реннее презрение к привидениям и духам. Как бы то ни было, профессиональный плут не позволил бы себе выглядеть столь легкомысленно. Человек был застегнут по самое горло в старый потертый плащ, и ничего в его одежде не указывало на его сан: впрочем, миссионеры из пустынных местностей не всегда считают нужным одеваться, как священники. - Вы, вероятно, думаете, профессор, что все это очеред- ная мистификация, - сказал м-р Прингль с какой-то абст- рактной веселостью. - Так или иначе, я должен рассказать мою историю кому-нибудь, кто сможет ее понять, потому что она подлинна. И, кроме того, отбросив шутки в сторону, она не только подлинна, но и трагична. Так вот, короче говоря, я служил миссионером в Ниа-Ниа, в одной из местностей Западной Африки, в гуще лесов, где почти единственным, кроме меня, белым человеком был начальник округа капитан Вейлс. Мы были с ним очень дружны. Нельзя сказать, что он симпатизировал миссионерству, он был, если можно так выразиться, человеком тупым во многих отношениях, одним из людей действия, с квад- ратным черепом и квадратными плечами, которые вряд ли счита- ют для себя необходимым думать. Вот это и делает данный слу- чай еще более странным. Однажды после недолгого отсутствия он вернулся в лес, в свою палатку, и сказал, что с ним прои- зошло очень забавное происшествие и теперь он не знает, что ему делать.В руках у него была старая книга в порыжевшем пе- реплете, и он положил ее на стол рядом со своим револьвером и старым арабским мечом, который, очевидно, хранил, как ред- кость. Он сказал, что эта книга принадлежала одному человеку с лодки, которая только что отплыла, и что человек этот пок- лялся, будто никто не должен раскрывать эту книгу или загля- дывать в нее, если не хочет быть унесенным дьяволом, или ис- чезнуть, или еще что-то в этом роде. Вейлс сказал ему, что, разумеется, все это ерунда, и они поссорились, и, кажется, в результате этот человек, отвергая упрек в трусости и суеве- рии, на самом деле заглянул в книгу, моментально уронил ее, шагнул к краю лодки и ... -Одну минутку,- сказал профессор, что-то записывавший. - Прежде чем вы продолжите рассказ, скажите мне вот что: го- ворил человек Вейлсу, где он взял книгу или кому она принад- лежала раньше? - Да, - ответил Прингль, теперь совершенно серьезный, - кажется, он сказал, что везет эту книгу обратно д-ру Ханки, путешественнику по Востоку, находящемуся в Англии. Ханки она принадлежала прежде, и он предупреждал о ее необычайных свойствах. Ханки- человек способный, что и делает всю исто- рию еще более странной. Но суть рассказа Вейлса гораздо про- ще. Она состоит в том, что человек, заглянувший в книгу, - 10 - прямо перешагнул через борт лодки, и больше никто никогда его не видел. -Верите ли вы в это сами?- спросил Опеншоу после паузы. -Да, верю, -ответил Прингль. - Я верю этому по двум причинам. Во-первых, потому, что Вейлс- это человек, абсо- лютно лишенный воображения, а тут он добавил один штрих, ко- торый мог бы добавить только человек с большим воображением. Он сказал, что матрос перешагнул через борт в тихую погоду, а между тем не было слышно никакого всплеска. В течение нескольких секунд профессор молча смотрел на свои заметки, затем сказал: - А вторая причина, которая заставляет вас верить это- му? - Вторая причина, -ответил преподобный Льюк Прингль,- это то, что я видел собственными глазами. Снова наступило молчание, после которого он продолжал свой рассказ в той же суховато-деловой манере. Какими бы ни были его качества, в нем, во всяком случае, не было не ма- лейшей горячности, с которой обычно психопаты стараются убе- дить своего собеседника. - Я уже сказал вам, что Вейлс положил книгу на стол ря- дом с мечом. Из палатки был только один выход, и случилось так, что я как раз стоял в дверях, глядя в лес, спиной к мо- ему товарищу. Он ворчал, что это просто идиотство- в двадца- том веке боятся раскрыть книгу, интересуясь, почему бы ему самому, черт побери, не раскрыть ее. Тут какой-то инстинкт проснулся во мне, и я начал отговаривать его не делать этого и вернуть книгу д-ру Ханки. "Какой вред это может принести? "- спросил он нетерпеливо. "Какой вред это уже принесло,- ответил я упрямо. -Что случилось с вашим другом на лодке?" Он не ответил. Я знал, что ему действительно нечего мне от- ветить. Он просто из тщеславия отстаивал свою логическую правоту. "Если уж мы заговорили об этом,- сказал я,- то как вы объясните то, что практически имело место на лодке?" Но он опять не ответил: я обернулся и увидел, что па- латка пуста. Книга лежала на столе, раскрытая, но переплетом вверх: как видно, он перевернул ее. Меч же лежал на земле около противоположной стороны палатки, и в парусине был виден большой разрез,словно кто-то проложил себе дорогу с помощью меча. Мне бросилась в глаза зияющая дыра в стене, но в нее виднелась лишь темная чаща леса. C этого дня я больше никогда не видел капитана Вейлса и ничего о нем не слыхал. Я завернул книгу в коричневую бумагу, приняв всяческие предосторожности, чтобы не заглянуть в нее самому, и привез ее обратно в Англию, намереваясь вернуть д-ру Ханки. Но тут я увидел в вашей статье некоторые замечания относительно по- добных вещей и решил приостановить это дело и отнести книгу вам, так как вы- человек с репутацией уравновешенного и без предрассудков. Профессор Опеншоу положил перо и пристально посмотрел на человека, сидевшего напротив, сосредоточив в этом взгляде весь свой долгий опыт общения со многими совершенно различ- ными типами мошенников и даже с некоторыми эксцентричными и незаурядными типами честных людей. В обычном случае он начал бы со здравого предположения, что вся эта история- нагромож- дение лжи. В сущности, он и сейчас был склонен считать, что это нагромождение лжи. И в то же время он никак не мог увя- зать этого человека с его историей. Этот человек не старался казаться честным, как это обычно делает большинство шарлата- - 11 - нов и плутов. Этот человек выглядел честным, несмотря на то, чем он казался. -Мистер Прингль,- сказал профессор резко, словно судья, делающий неожиданный ход, чтобы уличить свидетеля,- где на- ходится ваша книга в настоящий момент? Улыбка снова появилась на бородатой физиономии. -Я оставил ее за дверью,- ответил м-р Прингль,- я хочу сказать- в соседней комнате. Быть может это рискованно,но не менее рискованно, чем другое. -Что вы хотите сказать?- спросил профессор. -Почему вы не принесли ее прямо сюда? -Потому, что я знал,- ответил миссионер,- что вы раск- роете ее, как только увидите, не выслушав моей истории. Я решил, что после того, как вы ее выслушаете, вы, наверное, дважды подумаете о том, стоит ли открывать книгу. -Затем, помолчав, он добавил: там не было никого, кроме вашего клер- ка, а он выглядел вялым, медлительным субъектом, погруженным в деловые вычисления. Опеншоу искренне рассмеялся. -О, Берридж! - вскричал он. -Ваши волшебные тома будут при нем в полной сохранности, могу вас уверить. Берридж- это настоящая вычислительная машина. Он менее способен развора- чивать чужие пакеты, завернутые в коричневую бумагу, чем всякое другое человеческое существо, если только можно его назвать человеческим существом. Они вместе перешли из внутренней комнаты в контору, и, как только они вошли туда, м-р Прингль с криком подбежал к конторке клерка, ибо конторка клерка была на месте, а самого клерка не было. На конторке лежала выцветшая старая книга в кожаном переплете, без своей коричневой обертки: она была закрыта, но видно было, что кто-то недавно ее открывал. Кон- торка клерка стояла напротив широкого окна, выходящего на улицу, и в стекле этого окна виднелась огромная дыра, произ- водившая такое впечатление, словно через нее во внешний мир стремительно выбросилось человеческое тело.Никаких других следов м-ра Берриджа не было. Двое мужчин стояли неподвижно, словно статуи,и , нако- нец, профессор первый медленно вернулся к жизни. У него был более торжественно-беспристрастный вид, чем обычно.Медленно повернувшись к миссионеру, он протянул ему руку. -Мистер Прингль,- сказал он,- прошу вас- простите меня за те мысли, которые у меня были;однако никто не может счи- тать себя человеком науки, если игнорирует факт, подобный данному факту. -Я думаю,- сказал м-р Прингль в раздумье,- что нам сле- довало бы навести кое-какие справки. Не можете ли вы позво- нить ему и узнать, нет ли его дома? -Не знаю, есть ли у него телефон,- ответил Опеншоу до- вольно рассеяно,- он живет, кажется, где-то в районе Хампстеда, но я думаю, что если кто-нибудь из его друзей или родственников заметит его отсутствие, то они зайдут за справками сюда. Сможем ли мы дать его приметы, в случае если этого пот- ребует полиция ? - спросил м-р Прингль. - Полиция, - повторил профессор , внезапно выведенный из своей задумчивости. - Приметы ... Право, он был так ужас- но похож на всех остальных, если только не считать его круг- лых очков. Один из этаких гладко выбритых молодых людей. Но полиция... Послушайте, что же нам теперь делать с этой су- масшедшей историей? - Я знаю, что нам делать, - решительно ответил препо- - 12 - добный Прингль.- Я отнесу сейчас книгу прямо к этому чудаку доктору Ханки и спрошу его, что за дьявол скрывается за всем этим. Он живет не очень далеко отсюда. Я быстро вернусь и расскажу вам, что он говорил по этому поводу. -О, это превосходно,- выговорил, наконец профессор, ви- димо довольный, что может хоть на минуту избавиться от от- ветственности. Он сидел в своем кресле, когда те же быстрые шаги пос- лышались на тротуаре перед домом и вошел миссионер, на этот раз, как быстро отметил профессор, уже с пустыми руками. -Доктор Ханки,- сказал Прингль внушительно,пожелал ос- тавить у себя книгу на один час и обдумать это дело. Он про- сил, чтобы мы оба зашли к нему, и тогда он сообщит нам свое решение. Он выразил желание, чтобы вы, профессор, непременно сопровождали меня во время второго визита. Опеншоу продолжал молча смотреть в пространство, затем неожиданно воскликнул: -Черт побери! Кто такой этот доктор Ханки? -Это прозвучало у вас так, словно вы действительно счи- таете его самим чертом,- и, по-моему, многие думали то же самое,сказал Прингль, улыбаясь. -Он завоевал свою репутацию в той же области, что и вы. Но он заслужил ее главным обра- зом в Индии, где занимался изучением местной магии и проче- го, а здесь он, может быть, и не так уж известен. Это заго- релый худощавый низенький человек, злой, как бес, хромой и с подозрительным характером, но в этих краях он как будто ве- дет самый обыденный и респектабельный образ жизни. В конце концов я не знаю о нем ничего плохого, если не считать пло- хим тот факт, что он единственный человек, ко торому, по-ви- димому, кое-что известно относительно всей этой дикой исто- рии. Профессор Опеншоу тяжело поднялся с места и подошел к телефону: он позвонил патеру Брауну. Затем он снова сел и опять погрузился в глубокое раздумье. Явившись в ресторан, где он условился пообедать с про- фессором Опеншоу, патер Браун некоторое время ожидал в вес- тибюле, полном зеркал и пальмовых деревьев в кадках. Он до- гадывался,что произошло какое-то неожиданное событие. Он да- же усомнился, придет ли профессор вообще, и, когда профессор все-таки пришел, патер Браун понял, что его смутные догадки подтвердились. Ибо весьма странный вид- безумные глаза и да- же взъерошенные волосы- был у профессора, вернувшегося вмес- те с мистером Принглем из путешествия в северную часть Лон- дона. Они разыскали там дом, стоявший недалеко в стороне, но неподалеку от других домов.Они нашли медную дощечку, на ко- торой было действительно выгравировано: "Дж. И. Ханки, д-р медицины, чл.Корол.ак.наук". Не было только самого Дж. И. Ханки, д-ра медицины, чл.Корол.ак.наук. Они лишь нашли то, что уже бессознательно приготовил им заговор кошмаров; ме- щанскую гостиную с проклятой книгой, лежавшей на столе и производившей впечатление, словно кто-то только что ее чи- тал, а позади- широко распахнутую заднюю дверь и еле замет- ный след шагов, идущий вдоль крутой садовой тропинки, такой легкий след, что казалось, хромой человек никогда не смог бы пробежать так легко. Но пробежал именно хромой человек, ибо в этих немногих следах можно было разглядеть уродливый от- тиск специального сапога, затем два оттиска одного этого са- пога, словно человек подпрыгнул, и затем - ничего. Это было все, чему мог научить д-р Дж.И.Ханки. Он принял свое реше- ние. Он разгадал тайну оракула и получил должное возмездие. - 13 - Когда профессор и Прингль вошли в отель, под пальмы, Прингль вдруг уронил книгу на маленький столик, словно она жгла ему пальцы.Священник с любопытством взглянул на нее; на переплете сверху было крупными буквами вытеснено следующее двустишие: кто в эту книгу посмотрел, Тот смерть крылатую узрел. Внизу же, как патер обнаружил несколько позже, были та- кие же предостережения на греческом, латинском и французском языках. Профессор и Прингль вошли в ресторан, с потребностью выпить чегонибудь, вполне естественную после перенесенных волнений и усталости, и Опеншоу окликнул лакея, который при- нес им два коктейля. -Надеемся, вы пообедаете с нами,- сказал профессор мис- сионеру, но м-р Прингль с улыбкой покачал головой. -Извините меня,- сказал он, - я хочу пойти куда-нибудь и вступить в сражение с этой книгой и со всей этой историей в одиночестве.Не могу ли я воспользоваться вашей конторой на час или два? - Но я думаю...Я боюсь, что она заперта, - ответил Опеншоу несколько удивленно. -Вы забываете, что там есть дыра в стене. Преподобный Льюк Прингль улыбнулся самой широкой своей улыбкой и исчез во мраке улицы. -В конце концов довольно странный субъект,- сказал про- фессор, нахмурившись. Он был несколько удивлен, увидев, что патер Браун бесе- дует с лакеем, принесли коктейли, и, по-видимому, о самых интимных делах лакея, потому что упоминалось имя какого-то ребенка, который теперь был уже вне опасности. Он высказывал некоторое удивление по поводу этого факта, недоумевая, каким образом мог священник познакомиться с таким человеком; но патер Браун сказал только: -О, я ведь обедаю здесь по несколько раз в год и бесе- дую с ним время от времени. Сам профессор, который обедал здесь около пяти раз в неделю, подумал, что ему никогда и в голову не приходило бе- седовать с лакеем, но его мысли были внезапно прерваны вызо- вом к телефону. Голос, который его вызывал, назвал себя Принглем; голос был както заглушен, но вполне возможно, что его заглушали все эти заросли бороды и бакенбард. Того, что он сообщил, оказалось вполне достаточно, чтобы установить тождество. -Профессор,- сказал голос,- я больше не в состоянии вы- носить это. Сейчас я сам загляну в нее. Я говорю из вашей конторы, и книга лежит напротив меня. Если что-нибудь слу- чится со мной, то это будет моим прощанием с вами. Нет. Не пытайтесь остановить меня. Все равно вы не успеете. Я раск- рываю книгу. Я ... Опеншоу показалось, что он слышит отзвук какого-то сод- рогания, какого-то трепета, какого-то беззвучного падения: потом он несколько раз прокричал в трубку имя Прингля, но больше он ничего не услышал. Он повесил трубку и придя в свое великолепное академическое спокойствие отчаяния, вер- нулся к столу и тихо занял свое место. Затем, с полнейшим хладнокровием, словно описывая провал какого-нибудь незначи- тельного фокуса на одном из сеансов, он рассказал священнику все подробности таинственного кошмара. -Пять человек исчезли таким невероятным образом,- ска- зал он. -Каждый из этих случаев необычаен, но я просто не в состоянии переварить случай с моим клерком Берриджем. Он был - 14 - спокойнейшим существом в мире. -Да,- ответил патер Браун. Как бы то ни было, а стран- но, что Берридж проделал такую штуку. Он был чудовищно доб- росовестен. Он так старался всегда отделять все конторы от всяких проделок. Ведь вряд ли кто-нибудь знал, что дома он- большой шутник и... -Берридж!- вскричал профессор.- Разве вы знали его? -О, нет,- ответил патер Браун небрежно,- но, как вы за- метили, я знаю лакея. Мне часто приходилось ожидать в конто- ре вашего возвращения, и, разумеется я проводил часть дня с беднягой Берриджем. Это был большой оригинал. Я припоминаю, как однажды он мне сказал, что хотел бы коллекционировать ничего не стоящие вещи, подобно тому, как коллекционеры со- бирают те нелепые вещи, которые они считают ценными, Вы, верно, помните известный рассказ о женщине, которая собирала ничего не стоящие вещи. -Я не совсем уверен, что понимаю, о чем вы говорите, сказал Опеншоу.- Но даже если мой клерк и был оригиналом (хотя я в жизни не знал ни одного человека, которого считал бы менее способным на оригинальность), это не объясняет то- го, что с ним случилось, и уж, конечно, не объясняет случаев с остальными. -С какими это остальными?- спросил священник. Профессор взглянул на него и сказал, отчетливо выгова- ривая слова, словно обращаясь к ребенку: -Дорогой патер Браун, исчезли пять человек. -Дорогой профессор Опеншоу, ни один человек не исчез. Патер Браун смотрел на своего собеседника так же твердо и говорил не менее отчетливо. Тем не менее профессор попро- сил повторить эти слова, и они были повторены столь же от- четливо. -Я сказал, что ни один человек не исчез. После минутного молчания священник добавил: -Я думаю, что самое трудное- это убедить кого-нибудь в том, что О * О = О. Люди верят самым странным вещам, если они идут подряд . Макбет поверил трем словам трех ведьм, несмотря на то, что первое он сказал им, а последнее он мог осуществить только в последствии. Но в вашем случае среднее слово - это самое слабое из всех. -Что вы хотите сказать? -Вы не видели ни одного исчезновения. Вы не видели, как исчез человек из палатки. Все это основано на словах Прингля, о личности которого мы с вами не будем сейчас спо- рить. Но вы можете допустить следующее: вы сами никогда не приняли его слов всерьез, если бы не увидели подтверждения им в исчезновении вашего клерка. Так же как Макбет никогда не поверил бы в то, что он будет королем, если бы не подтвердилась его уверенность в том, что он будет Кандорским таном. -Это, может быть, и верно,- сказал профессор, медленно кивая.- Но когда это подтвердилось, я убедился в том, что это правда. Вы сказали, что я ничего не видел сам. Но я ви- дел. Я видел, как исчез мой клерк. Исчез Берридж. -Берридж не исчез,- сказал патер Браун.- Наоборот. -Какого черта вы хотите сказать этим " наоборот"? -Я хочу сказать,- ответил патер Браун,- что он никогда не исчезал. Он появился. Опеншоу взглянул на своего друга, но, когда он сосредо- точился на новом освещении вопроса, в голове у него совсем помутилось. Священник продолжал: -Он появился в вашем кабинете, нацепив густую рыжую бо- - 15 - роду, напялив на себя мешковатый плащ, и выдал себя за пре- подобного Льюка Прингля. А вы всегда обращали так мало вни- мания на своего клерка, что не узнали его в этом наспех сде- ланном костюме. -Но право же ...- начал было профессор. -Могли ли бы вы описать его полиции? - спросил патер Браун.- Нет, не могли бы. Вы, вероятно, знали только, что он носил очки с цветными стеклами и был гладко выбрит,и если бы он просто снял эти очки- это было бы лучше всякого переоде- вания. Вы никогда не видели его глаз, так же как и его души, - веселых, смеющихся глаз. Он положил свою нелепую книгу и всю эту бутафорию, затем спокойно разбил окно, надел бороду и плащ и вошел к вам в кабинет, зная, что вы ни разу в жизни не посмотрели на него. -Но с какой стати он сыграл со мной такую дикую шутку? спросил Опеншоу. -С какой стати? Именно потому, что вы ни разу в жизни не посмотрели на него, - сказал патер Браун, и его рука слегка согнулась и сжалась в кулак, словно он хотел ударить по столу. -Вы называли его "вычислительной машиной", потому что только с этой стороны нуждались в его услугах. Вы никог- да не видели того, что случайный прохожий мог бы разглядеть в течении пятиминутной беседы: что это человек с характером, что это большой любитель древности, что у этого человека есть свои собственные взгляды на вас, и на ваши " теории", и на вашу репутацию "знатока людей". Неужели же вам непонятно стремление доказать, что вы не разобрались в соб ственном клерке? У него забавнейшие представления о разных вещах - например, о коллекционировании бесполезных вещей. Знаете вы рассказ о женщине, купившей две бесполезнейшие вещи - медную дощечку одного старого доктора и деревянную ногу? Вот на этих то вещах наш изобретательный клерк и построил образ за- мечательного доктора Ханки, построил так же легко, как и об- раз несуществующего капитана Вейлса. Поместив их у себя в доме, он... -Вы хотите сказать, что дом, где мы были за Хамстедом, это был дом, в котором живет сам Берридж? - спросил Опеншоу. -А разве вы знаете его дом или хотя бы его адрес?- от- парировал священник. -Вот что, не думайте, что я отношусь без уважения к вам или к вашей работе. Вы- великий служитель истины, и вам известно, что я не могу относится без уважения к таким вещам. Вы видели насквозь немало лжецов, когда зара- нее считали их таковыми. Но смотрите не только на лжецов. Смотрите, хотя бы изредка, на честных людей вроде этого клерка. - Где теперь Берридж? - спросил профессор после дли- тельного молчания. - У меня нет ни малейшего сомнения в том, что он вер- нулся в вашу контору,- ответил патер Браун. -Фактически он вернулся в вашу контору в тот самый момент, когда преподоб- ный Льюк Прингль прочел страшную книгу и исчез в пространст- ве. Снова наступило молчание, затем профессор Опеншоу рассмеялся, рассмеялся как большой человек, который доста- точно велик, чтобы не бояться выглядеть маленьким. Потом он отрывисто произнес: -Пожалуй, я это заслужил, заслужил тем, что не замечал ближайших своих помощников. Но согласитесь, что нагроможде- ние событий было просто устрашающим. Неужели вы ни разу, ни на минуту не почувствовали ужаса перед этой книгой? - Ах, перед этой книгой, сказал патер Браун. -Я раскрыл - 16 - ее сразу, как только заметил, что она здесь лежит. В ней од- ни только чистые страницы. Я, видите ли, не суеверен. Перевод с английского А.Балбека.