- Холодные, как лед... Никогда ничего подобного не встречал. Слушай, да это же ты! Разодет, точно рыцарь! Для чего они? - Для одной сложной игры. - А ты-то как на них угодил, если они старинные? - А я говорил, что это я? Ты сам это сказал! - И правда. Какой-нибудь предок? - Что-то вроде этого. - Ого, какая красотка! Да и рыженькая ничего! - Билл... Он сложил колоду, положил ее в конверт и протянул мне. - И единорог красивый, - добавил он. - Кажется, мне не следовало на них смотреть? - Да нет, все нормально. Билл вздохнул и откинулс на спинку стула, сцепив руки на затылке. - Ничего не могу с собой поделать. Карл, в тебе есть что-то очень странное, кроме этой секретной работенки. А меня всегда влекли тайны. И я никогда не был так близок к настоящей загадке. - Это потому, что ты только что увидел холодную колоду карт? - Нет, это просто еще один штрих. Признаю, что то, чем ты занимался все эти годы - не моего ума дело. Но есть один недавний случай, который я не в силах понять. - Какой именно? - После того, как я отвез тебя сюда, а Элис - домой. Я вернулся к твоему жилому дому, надеясь получить хоть какое-нибудь понятие о том, что произошло. Снег к тому времени прекратился, хотя потом пошел опять. Я четко видел твой след. Он шел вокруг дома и вниз ко двору. Я кивнул. - Но следа, ведущего в дом, не было. Непонятно, как ты туда попал. И, если уж на то пошло, то не было и других следов. Следов уходящего преступника. Я усмехнулся. - Ты что, думаешь, я сам себя ранил? - Нет, конечно! В доме даже оружия не было. Я прошел по кровавому следу в спальню, к твоей постели. Конечно, у меня был лишь фонарь, но то, что я увидел - это что-то жутковатое. Такое впечатление, что ты откуда-то появился на постели, весь в крови, затем поднялся и выбрался наружу. - Ну это, конечно, невозможно. - И все же, почему нет следов? - Может быть, их замел ветер. - А твой след оставил? - он пожал плечами. - Нет, не в этом дело. Если ты когда-нибудь захочешь рассказать мне обо всем, не забудь и об этом, ладно? - Не забуду. - Да. И все же... У меня старческое предвидение, что я тебя больше не увижу. Очень странное чувство. Словно второстепенный персонаж мелодрамы, которого убирают со сцены, даже не дав ему узнать, чем кончится пьеса. - Могу понять твои чувства. У меня самого такая роль, что иногда хочется придушить автора. Но не забывай, что правдивые истории редко оправдывают ожидания. Обычно это грязные шутки и, когда знаешь подоплеку, все сводится к самым подленьким мотивам. Догадки и иллюзии обычно куда интереснее. Билл улыбнулся: - Ты говоришь, как и раньше. И все же, я знавал моменты, когда ты впадал в добродетель. И не раз... - Как это мы перекинулись со следов на мою персону? - заинтересовался я. - Я как раз хотел сказать, что вспомнил. Я пошел из дома по той же тропинке, по которой добирался до него. Очевидно, на обратном пути я стер след, ведущий в дом. - Неплохо, - одобрил Билл. - А преступник тоже ушел тем же путем? - Вероятно, так оно и было. - Очень неплохо, - признал он. - Умеешь ты заставить человека сомневаться. И все же преобладают улики, указывающие на то, что тут какая-то тайна. - Тайна? Да нет. Возможно, странность. Все дело в том, с какой стороны на это смотреть. - Или какое слово употребить. Ты читал полицейский рапорт о твоей аварии? - Нет, а ты? - Читал. Что, если в нем еще больше странного? Тогда ты признаешь, что я был прав, говоря о тайне? - Что ж, идет. - И ответишь на один вопрос? - Ну, не знаю. - Очень простой вопрос. Да или нет. И больше ничего. - Ну ладно, по рукам. Что же было в рапорте? - Когда полиция получила сообщение об аварии, на место происшествия отправилась ближайшая патрульная машина. Там они обнаружили странно одетого человека, который оказывал тебе первую медицинскую помощь. Он заявил, что вытащил тебя из разбитой машины, упавшей в озеро. В это можно было поверить, потому что он был тоже насквозь мокрым. Среднего роста, телосложение хрупкое, волосы рыжие. На нем был одет зеленый костюм. Один полицейский сказал потом, что он вышел из фильма о Робин Гуде. Неизвестный отказался себя назвать, следовать за ними и давать какие-либо показания. Когда полицейские начали настаивать, он свистнул, и, откуда ни возьмись появился красивый белый конь. Неизвестный вскочил на него и ускакал прочь. Больше они его не видели. Я расхохотался. Было очень больно, но я не мог удержаться от смеха. - Будь я проклят! - громко воскликнул я. - Все начинает вставать на свои места. Билл удивленно уставился на меня, не говоря ни слова, а потом спросил: - В самом деле? - Похоже на то. Ради того, что я сегодня узнал, стоило получить удар ножом и вернуться. - Какая-то странная последовательность событий, - заметил Билл, потирая подбородок. - Согласен, странная, но я начинаю видеть последовательность там, где раньше ее не было. Одно это уже окупает все. - И все из-за парня на белом коне? - Отчасти, отчасти... Билл. Скоро я вновь исчезну отсюда. - Пока ты никуда не уедешь. - Все равно. Я об этих бумагах. Лучше я подпишу их прямо сейчас, если не возражаешь. - Хорошо. Я пришлю их к вечеру. Но не наделай глупостей. - Поверь, с каждой секундой я становлюсь все осторожнее, - успокоил его я. - Надеюсь, - ответил Билл, захлопывая свой блокнот. - Ну ладно, отдыхай. С доктором я все улажу. Бумаги сегодня будут у тебя но ближе к вечеру. - Еще раз большое тебе спасибо. Я пожал ему руку. - Кстати, - произнес он, - ты обещал ответить на мой вопрос. - И правда, обещал. Что за вопрос? - Ты Ч Е Л О В Е К? - спросил Билл, все еще сжимая мою руку. Его лицо было таким же, как всегда. Я хотел улыбнуться, но передумал. - Ну, не знаю. Хотелось бы думать, что да... Но я... конечно, человек! Что за глупый... а, черт возьми! Ты ведь серьезно спрашиваешь, Билл? Я обещал ответить честно... - я закусил губы, секунду подумал, затем ответил: - Я думаю, нет. - Я тоже так думаю, - промолвил он и улыбнулся. - Для меня это не имеет никакого значения. Я просто подумал, что это может иметь значение для тебя - знать, что кому-то это известно, и что этот кто-то относится к тебе так же, как и раньше. - Я этого тоже не забуду, - вырвалось у меня. - Ну, до встречи! - До встречи! Г Л А В А 8. Полицейский только что ушел. День кончился. Я лежал, мне стало лучше, и, оттого, что мне стало лучше, мне становилось еще веселее. Я лежал и размышлял об опасности жизни в Амбере. Обоих нас - и Бранда и меня - уложили излюбленным семейным оружием. Я не знал, кому из нас пришлось хуже, но, наверное, ему. Нож мог достать до почек Бранда, а он и раньше был в неважном состоянии, бедняга. До того, как клерк Билла принес бумаги, я дважды прошел, спотыкаясь, туда и обратно по комнате. Это всегда полезно. Поскольку все на мне заживало в несколько раз быстрее, чем у жителей этой Тени, я знал, что, по идее, должен вставать и ходить, через полтора-два дня. Эксперимент показал, что я не ошибался. Правда, рана болеле, в первый раз сильно кружилась голова, но во второй - уже слабее. Ну что ж, это уже кое-что. Поэтому я пребывал в хорошем настроении. Несколько раз я разворачивал Карты веером, раскладывая свои личные пасьянсы, читая по знакомым лицам не вполне ясные судьбы, и каждый раз сдерживая себя, подавляя желание связаться с Рэндомом, рассказать ему о случившемся, узнать о происходящем в Амбере. Они еще спят, каждый час для них - это два с половиной твоих часа. Каждые два с половиной твоих часов здесь равны семи-восьми для простого здешнего смертного. Жди. Думай. Набирайся сил. И посему, вскоре после обеда, когда небо снова начало темнеть, я был весь измочален. Я уже рассказал молодому накрахмаленному полисмену все, что считал нужным. Понятия не имею, поверил ли он мне, но он был вежлив, тактичен и скоро ушел. Через несколько минут после его ухода все зашевелилось. Итак, я лежал, чувствуя себя лучше, и ожидал, что вот-вот зайдет доктор О"Рейли, чтобы проверить, не рехнулся ли я за время его отсутствия. Лежал и оценивал все, что рассказал мне Билл, как сочетаются новые факты с тем, о чемя знал или догадывался, хотя и смутно... Контакт! Меня опередили. Кто-то в Амбере любил вставать пораньше. - Корвин! Рэндом: он был обеспокоен. - Ковин! Вставай! Открой дверь! Бранд очнулся и зовет тебя! - Ты стучал в дверь? Пытался меня разбудить? - А как же! - Ты один? - Да. - Хорошо. Меня нет в комнате. Ты нашел меня в Тени. - Ничего не понимаю... - Я тоже. Я ранен, но неопасно. Потом тебе все расскажу. Так что с Брандом? - Он только что очнулся с коликами в боку и сказал Жерару, что должен немедленно поговорить с тобой. Жерар позвонил слуге и послал его за тобой. Он не смог разбудить тебя и пришел ко мне. Я только что отослал его к Жерару и передал, что сейчас приведу тебя сам. - Понятно, - произнес я, медленно потягиваясь и усаживаясь на кровати. - иди куда-нибудь, где тебя никто не увидит. Я перейду к тебе. Мне понадобится халат или что-то в этом роде. Я не совсем одет. - Тогда я вернусь в свою комнату. - Хорошо, давай. - Через минуту встретимся. Тишина. Я осторожно свесил ноги, сел на край постели и собрал Карты. Я чувствовал, что в Амбере не должны знать о моем ранении. Даже в нормальные времена не стоит демонстрировать свою уязвимость. Я глубоко вздохнул и встал, держась за спинку кровати. Моя тренировка пригодилась. Я задышал нормально и отпустил спинку. Не так уж больно, если двигаться медленно, не утомляться и ограничиваться лишь необходимыми движениями, чтобы они ничего не заметили. Нужно продержаться до тех пор, пока мои силы в самом деле не восстановятся. И именно в этот момент я услышал шаги, и в дверях появилась доброжелательная сестричка, свеженькая, симметричная, крутобедрая и чуть ли не хрустящая. От снежинки она отличалась лишь тем, что была похожа на других сестер, как две капли воды. Между снежинками различий больше. - Ложитесь в постель, мистер Кори! Вам нельзя вставать! - Мадам, - поклонился я осторожно, - мне просто необходимо встать. Мне надо пройтись. - Могли бы позвонить, я принесла бы утку, - прощебетала она, входя в комнату и надвигаясь на меня. В этот момент я снова почувствовал вызов Рэндома и устало покачал головой. Интересно, как она сообщит об этом? Заметит ли она мое призматическое изображение, после того, как я исчезну? Еще одна страничка в растущей книге легенд, которые я постоянно оставляю после себя. - Моя дорогая и нежная, - обратился я к ней, - в конце концов, наши отношения с самого начала были чистой физиологией. У тебя были другие... много других... Адью, мой одуванчик! Я поклонился, послал ей воздушный поцелуй и шагнул в Амбер, оставив ее хватающейся за радугу. Сам я ухватился за плечо Рэндома и пошатнулся. - Корвин! Что за чертовщина? - Если, как говорится, за победу надо платить кровью, то я только что закупил небольшое сражение. Дай мне какую-нибудь одежонку, пожалуйста. Рэндом набросил мне на плечи длинный тяжелый плащ, и я наощупь застегнул его на шее. - Полный порядок, - заметил я. - Пошли к Бранду. Он повел меня через зал к лестнице. Я всем телом наваливался на него на ходу. - Рана опасная? - спросил Рэндом. - Нож, - ответил я, прижимая рану рукой. - Кто-то ударил меня прошлой ночью в моей спальне. - Кто? - Ну, явнр не ты, потому что мы только что расстались. А Жерар находился в библиотеке с Брандом. Вычти нас троих и начинай гадать. Больше мне сказать нечего. - Джулиан, - предположил Рэндом. - Да, против него многое. Только вечером Фиона выложила против него кучу улик, да и не секрет, что я не хожу в его любимчиках. - Корвин, его нет, смылся ночью. Слуга, приходивший ко мне, сообщил, что Джулиан уехал. Ну, каково? Мы добрались до лестницы. Одной рукой я держался за брата, другой - за перила. На первой же площадке пришлось остановиться, чтобы немного передохнуть. - Не знаю, - ответил я. - Иногда не знаешь, что хуже: использовать презумпцию невиновности слишком часто или вообще отказаться от нее. Но, сдается мне, что если бы он думал, что убрал меня, то он бы остался здесь и разыграл бы изумление при этой новости. На черта ему понадобилось уезжать? Это и в самом деле выглядит подозрительным. Я склонен думать, что Джулиан уехал потому, что опасался Бранда. Того, что он скажет, когда очнется утром. - Но ты же остался жив, Корвин! Ты ускользнул от убийцы, кто бы им ни был, и он не был уверен, что прикончил тебя. На его месте я был бы уже за тридевять земель. - Тут ты прав, - признал я, и мы снова зашагали вниз по лестнице. - Да, вполне возможно, что так оно и есть. Ладно, пока это несущественно. Но никто не должен знать о моем ранении. Он кивнул. - Как скажешь. Будем говорить об этом только в туалете, предварительно спустив воду. - от твоих шуточек, Рэндом, ноют не только раны. Вот тебе задачка: как этот тип проник в мою комнату? - Окна? - Закрываются изнутри. И сейчас закрыты. На двери новый замок с секретом. - Тогда все ясно. Можно лишь только предполагать, что этот кто-то из нашей семьи. - Ну-ну, выкладывай. - Кто-то настолько зол на тебя, что смог заставить себя ради этого пройти Лабиринт. Он спустился вниз, прошел его, перенесся в твою комнату и напал на тебя. - Все было бы очень хорошо, но есть один маленький недостаток в твоих рассуждениях. Все мы разошлись почти одновременно. Покушение произошло не ночью, а сразу же после того, как я вошел в комнату. Ни у кого из нас не было времени спуститься в подземелье, не говоря уже о том, чтобы пройти Лабиринт. Убийца ждал меня. Поэтому, если это был кто-то из нас, то он попал в спальню иным путем. - Значит, он просто открыл твой замок со всеми его секретами. - Вполне вероятно. Может, одному из нас отдохнуть, Например, мне, - пошутил я. Мы прошли площадку и продолжали спускаться. - Отдохнем на углу, чтобы я смог войти в библиотеку без твоей помощи, братец. - Ну, конечно. Так мы и сделали. Я собрался, с ног до головы завернулся в плащ, подошел к двери и постучал. - Минутку. Голос Жерара. Шаги, приближающиеся к двери. - Кто там? - Корвин. Со мной Рэндом. Я услышал, как он спросил: "Рэндом тебе тоже нужен?" И тихий ответ: "Нет". Дверь отворилась. - Только ты, Корвин, - сказал Жерар. Я кивнул в ответ и он пошел обратно. Я вошел в библиотеку. - Ними плащ, Корвин! - приказал Жерар. - Это лишнее, - промолвил Бранд. Я взглянул в его сторону и увидел, что он сидит в постели, опираясь на подушки, и улыбается. - Извини, но я не так доверчив, как Бранд. - возразил Жерар. - И не желаю, чтобы все мои усилия пропали даром. Давай заглянем, нет ли у него чего-нибудь под плащом. - Я же сказал, это лишнее, - повторил упрямо Бранд. - Это не он пырнул меня. Жерар быстро повернулся к нему: - Откуда ты знаешь? - Все очень просто, Жерар. Я знаю, кто это сделал, не будь ослом. Если бы я опасался Корвина, я не позвал бы его сюда. - Когда я притащил тебя сюда, ты был без сознания. Ты не мог знать, чья это работа. - Ты уверен? - Ну... да почему ты не сказал мне? - У меня есть для этого достаточно серьезные основания. А теперь я хочу поговорить с Корвином наедине. Жерар опустил голову. - Я все-таки надеюсь, что ты не бредишь, - буркнул он, подошел к двери и снова открыл ее. - Я буду неподалеку, - добавил он и вновь закрыл за собой дверь. Я подошел к Бранду. Он протянул руку и стиснул мою в крепком пожатии. - Рад, что ты добрался домой, - проговорил он. - Взаимно, - проронил я и взял кресло Жерара, прилагая все усилия, чтобы не рухнуть в него. - Как ты себя чувствуешь? - спросил я. - С одной стороны - препохабно. Но с другой - лучше, чем когда-либо за последние годы. Все относительно. - Как почти все на свете. - Но не Амбер. Я вздохнул: - Ну, ладно, не будем углубляться в подробности. Что с тобой случилось, черт возьми?! Он напряженно вглядывался в меня, словно что-то искал. Что? Наверное, то, что я знал. Вернее, то, чего я не знал. Отрицательные факты оценивать труднее, поэтому его мозг, должно быть, работал на полную мощность с того самого момента, когда он пришел в себя. Я знал Бранда и был уверен в том, что то, чего я не знаю, интересует его гораздо больше, чем известное мне. Добровольно он ничего не расскажет. Теперь ему необходимо знать, какой же свет - как можно более слабый - следует пролить на события, чтобы получить желаемое. Больше он ни ватта тратить не собирается. Таков его характер и, конечно же, ему что-то нужно. Если только... в последние годы я все настойчивее пытался удедить себя, что люди в самом деле меняются, что время не просто подчеркивает то, что уже есть в человеке, что то, что человек делаеТ, видит, думает, чувствует, иногда вызывает в нем качественные изменения. Это дает хоть небольшое утешение во времена, когда все остальное летит ко всем чертям. Не говоря уже о том, как это оживляет мою светскую философию. А Бранд, каковы бы ни были его мотивы, кажется, спас мою жизнь и память. Что ж, прекрасно! Я решил на сей раз придерживаться презумпции невиновности, но не подставлять ему спину. Небольшая уступка, отход от простой психологии нравов, которая обыно управляет дебютами наших игр. - Никогда в жизни не происходит так, как нам это кажется, Корвин, - начал он. - Сегодня друг, завтра враг и... - Сьоп! - прервал его я. - Карты на стол! Я благодарен Брендону Кори за то, что он сделал для меня. А фокус, которым мы нашли тебя и вернули в Амбер - моя идея. Он кивнул. - Полагаю, что для рецидива братских чувств после столь длительного перерыва имеются веские основания? - Я также могу предположить, что у тебя были дополнительные, особые причины помочь мне. Он вновь улыбнулся, поднял правую руку и опустил ее. - Тогда мы либо в пасчете, либо в долгу друг у друга. Смотря, как на это взглянуть. По-видимому, сейчас мы нужны друг другу и будет полезно видеть себя в самом выгодном свете. - Не виляй, Бранд. Не бери меня на психику. Я весь день стараюсь стать идеалистом, а ты мне портишь все дело. Ты вытащил меня из постели, чтобы что-то сказать. Я тебя слушаю. - Все тот же старина Корвин, - усмехнулся он и отвел глаза. - Тот же или другой? Как ты сам считаешь, изменила ли тебя жизнь в Тени? Познание того, кто ты? Существование, в котором ты был лишь частицей чего-то другого целого? - Возможно. Не знаю... А вообще, наверное, да. По крайней мере, семейные интриги выводят меня из себя гораздо быстрее. - Итак, ты теперь откровенен и честен в речах и делах. Ну, это гораздо скучнее. Зато ново, а это уже кое-что. Все будут выведены из равновесия... А ты сможешь снова стать самим собой в самый неожиданный для остальных момент. Что ж, это может оказаться полезным. И бодрящим. Ну, ладно, ладно! Не паникуй, на сием мое выступление заканчивается. Обмен комплиментами завершен. Я обнажу основы, обуздаю чудовище, чье имя безрассудство, и извлеку из мрака черной тайны прекрасную жемчужину знания. Но для начала дай что-нибудь закурить, если есть. Столько лет прошло, что я бы хотел отпраздновать свое возвращение воскурением какой-нибудь вонючей травки. Я хотел было сказать, что у меня нет курева. Но я был уверен, что отсвил пачку в столе. Мне совершенно не нужно было напрягаться, но я все же сказал: - Подожди минутку. Стараясь, чтобы мои движения выглядели естественными, а не напряженными, я встал и пересек комнату. Пытаясь представить дело так, как будто я совершенно естественно кладу руку на крышку стола и роюсь в ящике, я всей тяжестью оперся на нее. Телом и плащом, я старался замаскировать свои движения. Я нашел рваную пачку и вернулся к дивану, остановившись у очага, чтобы прикурить две сигареты. Бранд не спешил брать свою. - У тебя дрожат руки. В чем дело? - Вчера вечером слишком долго веселились, - ответил я, снова усаживаясь в кресло. - Ах, да, я и не подумал об этом. Да, вчера наверняка была вечеринка! Ну, конечно. Все в одной комнате... Неожиданно удалось отыскать меня и вернуть домой... Продиктованный отчаянием поступок со стороны одной очень нервной и очень виновной личности... Успех лишь частичный: я ранен и нем, но надолго ли. И потом... - Ты заявил, что знаешь виновного. Это не шутка? - Нет, не шутка. - Кто это? - Всему свое время, дорогой братец. И свое место. Последовательность и порядок, время и акценты - в этом деле они очень важны. Позволь мне насладиться этой драмой на безопасном удалении от нее. Я так и вижу себя, пронзенного кинжалом, и всех вас, собравшихся вокруг. Ах, чего бы я только не дал, чтобы увидеть эту сцену воочию! Ты не мог бы описать выражение каждого лица? - Боюсь, что в это время лица меня меньше всего беспокоили. Бранд вздохнул и выпустил облачко дыма. - Ах, как здорово! Это неважно, лица я и так вижу. Сам знаешь, у меня живое воображение. Шок, страдание, озадаченность - все это постепенно переходит в подозрительность и страх. Потом, сказали мне, все разошлись, а добрый Жерар остался паинькой при раненом братце, - он замолчал, уставившись на дым. На какое-то время насмешливая нотка исчезла из его голоса. - Ты знаешь, он единственный решительный и приличный человек из всех нас. - Я высокого мнения о нем, - подтвердил я. - Он хорошо ухаживал за мной. Жерар всегда присматривал за остальными, - внезапно он усмехнулся. - Честно говоря, никак не могу понять, почему его беспокоит наше благополучие. Но, как я полагаю, потом вы все собрались, чтобы обсудить положение. Вот еще одна вечеринка, и как я жалею, что меня там не было! Все эти эмоции, подозрения, лживые слова, отскакивающие друг от друга, и никто не хочет распрощаться первым. Через некоторое время наверняка началась свара. Все ведут себя паиньками, не упуская возможности очернить других. Попытка запугать виновного. Возможно, несколько камешков, брошенных в козлов отпущения. Но, в целом, никаких результатов. Я прав? Я кивнул, должным образом оценив работу его ума, и понял, что он будет рассказывать все, как ему захочется. - Сам знаешь, что прав, - проронил я. Он внимательно взглянул на меня и продолжал: - Но, наконец, все разошлись, чтобы провести бессонную неспокойную ночь, или встретиться с ссобщником и завязать интригу. Ночь была полна скрытого смятения. И приятно сознавать, что вы думали о моем благополучии. Некоторые, естественно, желали мне добра, другие - прямо противоположного. И среди всего этого я собирался с силами - нет, я процветал! - не желая подводить своих сторонников. Жерар долго вводил меня в ход новейшей истории. Когда я счел, что с меня достаточно, я послал за тобой. - Ты, кажется, не заметил, что я уже здесь. Что ты хотел мне сказать или сообщить? - Терпение, брат, терпение, подумай о годах, которые ты провел в Тени, даже не вспоминая... всего этого, - он взмахнул рукой с зажатой сигаретой. - Подумай, сколько времени ты ждал, сам того не зная, пока я не нашел тебя и не постарался облегчить твою планиду! Неужели по сравнению с этим столь важны несколько мгновений! - Мне сказали, что ты разыскивал меня и это несколько удивило меня. Ведь в последний раз мы расстались, будучи не в самых лучших отношениях. Он кивнул. - Не могу отрицать этого. Но, в конце концов, я всегда забываю о подобных мелочах. Я тоже кивнул. - Я никак не мог решить, что именно рассказать тебе и чему ты поверишь, - продолжал Бранд. - Я сомневался, что ты благосклонно отнесешься к утверждению, что за небольшим исключением мои действия были продиктованы почти чистейшим альтруизмом. Я фыркнул. - Ей богу, это правда! - воскликнул Бранд. - Чтобы твои подозоения улеглись, добавлю, что у меня просто не было выбора. Всегда трудно начинать рассказ: с чего ни начни, что-то было и до этого. Видишь ли, мы подумывали о том, чтобы захватить его. Это было вскоре после его исчезновения. По-моему, оно в какой-то мере дало толчок всему происшедшему. отец подозревал, что Эрик убил тебя, однако, никаких улик не было. Но мы использовали эти подозрения - вовремя брошенное слово, жест... Годы шли, никто и никакими средствами не мог связаться с тобой, и вероятность того, что ты в самом деле мертв, все возрастала. Отцу все меньше и меньше нравился Эрик. И однажды вечером, после спора, начавшегося с сущего пустяка, отец заявил, что даже отцеубийство никому не поможет захватить трон. При этом он смотрел на Эрика. В этот момент за столом были почти все. Эрик вспыхнул, словно вечерняя заря, и долго не мог забыть об этом. Но затем отец пошел куда дальше, чем мы рассчитывали или желали. То ли он просто дал выход своим чувствам, то ли был вполне серьезным. Но он заявил нам, что почти решил сделать тебя своим наследником, и посему принял то, что произошло с тобой, очень близко к сердцу. Если бы он не был уверен, что ты погиб, то никогда бы не сказал этого. Через несколько месяцев мы воздвигли твою гробницу, чтобы придать этому выводу существенную форму, и позаботились, чтобы никто не забыл, как отец относится к Эрику. Мы все считали, что после тебя Эрик - главное препятствие к трону. - Мы? Кто это "мы"? - Терпение, Корвин! последовательность и порядок, время и акценты! Ударение, упор... Слушай дальше. Он взял вторую сигарету, прикурил ее, рассек воздух ее горящим концом. - На следующей стадии стало необходимым, чтобы отец покинул Амбер. Это была самая важная и самая опасная часть всего замысла, и тут мы поссорились. Мне не нравилась идея союза с силами, которых я до конца не понимал. Особенно такого союза, который давал им определенную власть - позволять им использовать нас. Это всегда неразумно, каковы бы ни были обстоятельства. Я был против этого, но большинство думало по-другому, - он улыбнулся. - Двое против одного. Да, нас было трое. Что ж, решение было принято. Мы начали действовать. Была расставлена ловушка и отец устремился на приманку... - Он еще жив? - спросил я его. - Не знаю. Потом все пошло не так, как мы предполагали. После отъезда отца нашим следующим ходом было усиление собственных позиций. Нужно было выждать подобающее время, прежде чем объявить отца мертвым. У меня хватало забот. В идеале, нам нужна была помощь еще одного человека. Каина или Джулиана - безразлично, кого именно. Видишь ли, Блейз уже отправился в Тень и собрал там сильную армию... - Блейз? Он был одним из вас? - Совершенно верно. Мы собрались возвести его на трон, конечно, с кое-какими условиями. Фактически, это был бы триумвират. Так вот, он отправился собирать армию. Мы надеялись на бескровный переворот, но на случай, если слов окажется недостаточно для победы, должны были быть наготове. Если бы Джулиан сдал нам наземные дороги или Каин уступил нам море, мы могли бы быстро подвести войска и одержать победу силой оружия, если уж возникнет такая необходимость. К сожалению, я ошибся в выборе. По моему мнению, Каин был более продажен, чем Джулиан. Поэтому я стал деликатно прощупывать его. Сначала он был вроде бы не против, но потом либо передумал, либо с самого начала мастерски обманывал меня. Естественно, я предпочитаю первый вариант. Как бы то ни было, он в какой-то момент пришел к выводу, что ему выгоднее поддерживать другого претендента на трон. То бишь Эрика. Конечно, надежды Эрика на трон в свете отношения к нему отца казались нереальными, но отец исчез и наш замечательный ход предоставил Эрику возможность выступить в роли защитника трона. К несчастью для нас, такое положение по существу оставляло его в одной ступеньке от трона. И тут еще Джулиан последовал за Каином и вместе со всеми войсками принес присягу Эрику, защитнику отечества. Так образовалось второе трио. Эрик всенародно поклялся защищать трон, и распределение сил стало ясным. Я в это время находился в весьма неудобном положении. Вся их враждебность обрушилась на меня, поскольку они не знали, кто были мои союзники. Но они не могли бросить меня в тюрьму или подвергнуть пыткам, потому что с помощью Карт меня немедленно вырвали бы из их лап. И они хорошо понимали, что попытайся они убрать меня, неизвестные им враги нанесут ответный удар. Поэтому на какое-то время все уперлось в тупик. Они знали уже и то, что я не могу открыто выступить против них. Я находился под постоянным наблюдением. Поэтому мы избрали более хитроумный путь. Я опять был против и опять проиграл, два к одному. Мы собрались использовать те же силы, которые помогли нам избавиться от отца, для того, чтобы подорвать престиж Эрика. Если он с такой легкостью взял на себя защиту Амбера, то нужно было только доказать, что это ему не по силам. Потом на сцену выходит Блейз, быстренько расправляется с врагами, сам занимает место защитника трона при еще большей поддержке народа. После того, как пройдет некоторое время, он взвалит на себя бремя власти, вернее, позволит взвалить. И все для блага Амбера! - Вопрос, - прервал его я. - А Бенедикт? Я знаю, что он был в ссоре с остальными и сидел у себя в Авалоне. Но если бы что-то всерьез угрожало Амберу... - Ты прав, - сказал Бранд, - и по этой причине частью нашего плана было занять Бенедикта его собственными делами. Я вспомнил об Авалоне, изнуренном набегами адских дев. Я вспомнил о культе на месте правой руки Бенедикта. Я открыл рот, чтобы кое-что сказать, но Бранд поднял руку. - Позволь мне закончить, Корвин. Я понимаю ход твоих мыслей. Я чувствую боль у тебя в сердце, и эта боль - близнец моей. Да, я знаю все это и еще многое, - его глаза горели страстным огнем. Он взял еще одну сигарету, и она зажглась сама собой. Он глубоко затянулся и продолжал, выдыхая дым: - Когда было принято это решение, я порвал с ними. Я видел, что риск настолько велик, что в опасности окажется сам Амбер. И я порвал с ними... Несколько секунд Бранд молчал, наблюдая за дымом, затем снова заговорил: - Но все зашло слишком далеко, и я не мог так просто выйти из игры. Чтобы защитить себя и Амбер, я должен был стать их противником. Переходить на сторону Эрика было слишком поздно: он не защитил бы меня, даже если бы смог. Кроме того, я был уверен, что Эрик потерпит поражение. И тут я решил применить кое-какие свои новые способности. Меня давно удивляли странные отношения между Эриком и Флорой, которая сиделв в этой Тени, Земле, и притворялась, что ей там нравится. У меня было беглое подозрение, что у Эрика есть там кое-какие дела, и что она - его агент. Конечно, я не мог подобраться к Эрику достаточно близко, чтобы удовлетворить свое любопытство, но я был уверен, что будет не так уж и трудно выведать у Флоры, в чем тут дело. Так я и сделал. Внезапно, все понеслось сломя голову. Мою собственную партию заинтересовало мое местонахождение. Затем я нашел тебя и отправил на шокотерапию, чтобы вернуть память. Эрик узнал от Флоры, что на Земле все пошло кувырком. В результате обе стороны вскорости принялись усиленно разыскивать меня. Я решил, что твое возвращение позволит мне пустить по ветру планы всех, а заодно и выбраться из тупика и изменить существующее положение вещей. Право Эрика на трон снова окажется под сомнением, у тебя найдутся собственные союзники, интриги моей партии окажутся бессмысленными. К тому же, я рассчитывал, что ты не забудешь того, что сделал для тебя я. Но ты сбежал из Портеровской больницы и вот тут-то все и началось. Как я потом выянил, искали тебя все, но по разным причинам. Но у моих бывших союзников было одно очень большое преимущество. Они разузнали, что происходит, нашли тебя и первыми оказались на месте. Само-собой разумеется, существовал очень простой способ сохранить статус-кво, при котором они остались бы в выгодном положении. После выстрелов Блейза ты вместе с машиной угодил в озеро. Блейз почти сразу умчался, думая, что дело сделано. Я вытащил тебя и оказалось, что ты еще жив. Я начал оказывать тебе первую помощь. Вспминаю, какая неблагодарная это была работа: ведь я не знал, насколько эффективным было лечение, очнешься ли ты Корвином или Карлом Кори. Да и потом это не давало мне покоя, ведь я так и не узнал этого. Когда подоспела помощь, я быстренько смотался. Чуть позже мои союзники нашли меня и упекли в башню, откуда вы меня и вытащили. остальное ты и сам знаешь. - Не все. - Тогда скажешь, когда хватит. Я и сам все узнал только потом. Эриковы прихвостни пронюхали о катастрофе, разыскали тебя и перевели в частную клинику, чтобы ты был в полной безопасности, и распорядились держать тебя под наркозом. - Зачем Эрику понадобилась моя безопасность, особенно если учесть, что мое появление спутало ему все карты? - К этому времени семеро из нас знали, что ты жив. Слишком много. Он просто опоздал. Эрик все еще старался не напоминать остальным слова отца. Случись что с тобой в это время, когда ты находился в его власти, дорога к трону была бы для него закрыта. Если бы Бенедикт когда-нибудь узнал об этом... Или Жерар... Нет, убить тебя он не мог. После коронации - да, но сейчас - ни в коем случае. Когда стало известно, что ты жив, Эрик был вынужден открыть карты. Он назначил дату коронации и решил до нее сделать так, чтобы ты не помешал ему. Крайне поспешное решение, но я не вижу другого выхода из этого положения. Ну, остальное ты все знаешь, поскольку это произошло с тобой. - Я присоединился к Блейзу как раз тогда, когда он двинулся на Амбер. Не слишком удачно все вышло. Бранд пожал плечами. - Могло выйти и лучше, если бы вы победили, и если бы ты как-нибудь справился с Блейзом. Но на самом деле у тебя не было шансов. Ни единого! С этого времени я перестаю понимать мотивы их поступков, но мне кажется, что этот поход был не более, чем ложной атакой. - Зачем? - Я уже сказал, что не знаю. Эрик уже был у них в руках и в ней не было необходимости. Я покачал головой. Слишком много новостей, слишком мало времени, чтобы осмыслить их. Похоже было, что многие факты - правда, если отбросить пристрастия рассказчика. И все же... - Не знаю, - начал я. - Конечно, не знаешь, - перебил он. - Но если ты спросишь, я тебе скажу. - Кто был третьим в вашей группе? - Конечно, та персона, что пырнула меня. Попробуй угадай! - Не буду. Скажи без загадок. - Фиона. Она все и задумала. - Почему ты сразу не сказал мне? - А ты бы высидел до конца рассказа? Да ты бы бросился сажать ее под стражу, обнаружил, что ее нет, переполошил бы всех остальных, начал бы расследование и потерял бы массу бесценного времени. Ты и сейчас можешь проделать все эти штуки, но зато ты слушал меня достаточно долго, чтобы убедиться, что я знаю, о чем говорю. А теперь, я скажу тебе, что важна быстрота, и что ты должен дослушать меня до конца, и как можно скорее, если ты захочешь, чтобы у Амбера вообще остались хоть какие-то шансы - теперь, возможно, ты выслушаешь меня, а не пустишься в погоню за сумасшедшей бабой. - Гнаться за ней не стоит? - спросил я, привстав с кресла. - Пока - ну ее к чертям! У тебя есть проблемы посложнее. Ты бы сел. Я так и сделал, но задал еще один вопрос: - А может стоит, послать за ней в погоню кого-нибудь другого, хотя бы Жерара? - Она от нас не уйдет. И вполне возможно, что выслушав меня до конца, ты не станешь гоняться по Теням за собственной сестрой. Не исключен и такой вариант с твоей стороны, мой братец Корвин. - Ладно, досказывай. Я тебя слушаю. Г Л А В А 9. Лунный свет... призрачный свет факелов, точно огни в черно-белых фильмах... звезды... редкие прозрачные нити тумана... Я оперся на перила и смотрел на мир... Абсолютная тишина держала в обьятиях ночь, спящий город, всю вселенную. Вдали - море, Амбер, Арден, Гарнат, маяк Кабры, роща Единорога, моя гробница на склоне Колвира... Молчаливые, далеко внизу, но ясно видные. Наверное, так видят мир глаза богов, или души, свободные от тел и плывущие в небе... в середине ночи... Я приехал туда, где даже духи играют в привидения, где предметы, знаки, предзнаменования и одушевленные желания пробираются по ночным проспектам и высоким дворцовым залам небесного Амбера. Тир-на Ног-т... Повернувшись спиной к перилам и следам древнего мира, лежащим внизу, я смотрел на улицы и темные терррасы, залы владык и кварталы простолюдинов. Луна в Тир-на Ног-те светит ярко, серебря стены наших воображаемых зданий. Я двинулся вперед, опираясь на резную трость, и призраки вокруг зашевелились, появились у окон, ворот, на балконах... Невидимый, я шел по городу, и это - чистая правда, ибо я сам был призраком для тех, кто населяет Тир-на Ног-т, кто бы они ни были. Тишина и серебристый свет луны... Только приглушенное постукивание моей трости... В цетре всегда собирался туман... Дворец, словно белый костер... роса, точно капли ртути на тончайшей шлифовке лепестков и ножках цветов в садах вдоль тротуаров... Луна над головой слепит глаза, подобно полуденному солнцу, затеиняя звезды, бледнеющие перед ней. Серебристый свет и тишина... Сияние... Я не собирался в Тир-на Ног-т, ибо его предсказания, если можно так сказать, обманчивы, его сходство с городами и людьми, оставшимися внизу, беспокоит, и часто его пейзажи приводят к помешательству. И все же я здесь... Часть моей сделки со временем... Оставив Бранда выздоравливать под присмотром Жерара, я понял, что мне и самому пора отдохнуть, но так, чтобы о моем ранении ничего не знали. Фиона действительно сбежала. Ни с ней, ни с Джулианом нельзя было связаться через Карты. Расскажи я Жерару и Бенедикту то, что я узнал от Бранда, и они бы, несомненно, настояли бы на том, чтобы мы попытались выследить и схватить ее, их обоих. Я был абсолютно уверен, что эти попытки окажутся бесполезными. Я послал за Рэндомом и Ганелоном и удалился в свои комнаты, сообщив, что намерен мерен весь день отдыхать и спокойно размышлять в предверии ночи, которую я проведу в Тир-на Ног-те - очень разумный поступок для амберитянина в трудную пору. Я не очень-то верил в Тир-на Ногт, но большинство других относились к нему положительно и серьезно. Поскольку время для такого поломничества было самое что ни на есть подходящее, я считал, что мое дневное затворничество никому не покажется подозрительным. Конечно, придется следующей ночью отправиться в Тир-на Ног-т, но и это было к лучшему. Таперь на то, чтобы рана зажила, у меня были день, ночь и часть завтрашнего дня. Я чувствовал, что это время будет потрачено не зря. Но всегда хочется поделиться новостями. Я поделился с Рэндомом и Ганелоном. Сидя в постели, я рассказал им о планах Бранда, Фионы и Блейза, о клике Эрик-Каин-Джулиан. Я рассказал им все, что узнал от Бранда о моем возвращении и о том, как его союзники упекли его в башню. Они поняли, почему сбежали оставшиеся в живых члены абаих группировок - Джулиан и Фиона. Несомненно, собирать свои силы. Возможно, они выступят друг против друга, но вероятность этого невелика. По крайней мере, сейчас. Скорее всего, кто-то из них двинется на Амбер, чтобы первым захватить его. - Придется им встать в очередь и ожидать, как и всем остальным, - заявил тогда Рэндом. - Не совсем так, - ответил я ему. - Союзники Фионы и твари с Черной Дороги - одна и та же сволочь. - А круг в Лорейне? - спросил Ганелон. - Того же поля ягода, только Тень другая. Они прошли долгий и длинный путь. - Вездесущие гады, - заметил со злостью Рэндом. Кивнув, я постарался все объяснить. Так я оказался в Тир-на Ног-те. Когда взошла луна и в небесах появилось слабое отражение Амбера, с просвечивающимися через него звездами, и бледным ореолом окружили его башни, и крошечные тени замелькали на стенах, я ждал, ждал вместе с Рэндомом и Ганелоном, ждал на самой вершине Колвира, где на камне вырублены три грубых ступени. Когда лунный луч коснулся их, постепенно стала проявляться вся лестница, ведущая через огромную пропасть к небу, туда, где над морем висел город-видение. Когда светит полная луна, лестница прочнее всего. Я ступил на камень... Рэндом держал полную Колоду Карт, моя Колода лежала в кармане куртки. Грейсвандир, выкованный при лунном свете на этом самом камне, сохранял свою силу и в небесном городе, и я взял его с собой. Я отдыхал весь день, и у меня был посох, на который я мог опираться. Иллюзия времени и расстояния... Я как-то поднимался в небо, не обращавшее ни малейшего внимания на Корвина: если вы ступили на небесную лестницу, то поднимаетесь не по-порядку, со ступеньки на ступеньку. Одна нога здесь, другая там, - и четверть пути осталась позади, хотя мое плечо все еще чувствовало прощальное пожатие Ганелона. Если я пристально вглядывался в лестницу, ее мерцающая непрерывность исчезала и далеко под собой я видел океан, точно через прозрачную линзу... Я потерял счет времени, хотя псле всегда кажется, что путь был недолог... Справа от меня, в глубине под волнами появились блистающие изгибающиеся очертания Рэмба. Я вспомнил Мойру, подумал, как она там живет. Что станет с нашим подводным двориком, если Амбер когда-нибуди падет? Останется ли Отражение в своем зеркале целым? Или камни и люди тоже будут разбросаны, как кости в подводных казино-каньонах, над которыми летят наши корабли? Воды-убийцы молчали, оставив Корвина в смущении, хотя и почувствовал резкую боль в боку. На вершине лестницы я вошел в призрачный город, как входят в Амбер, по бесчисленным ступенькам, вырубленным в обращенном к морю склоне Колвира. Я оперся на перила, глядя на мир... Черная Дорога уходила на юг. Ночью ее не было видно, но какое это имело значение? Я знал, куда она ведет. Вернее, Бранд сказал мне это. Поскольку, как мне казалось, он истощил отпущенный человеку запас лжи, то я считал, что знаю, куда ведет Черная Дорога. В бесконечность. От сияющего Амбера и могучего, читого великолепия ближайшей Тени, через постепенно темнеющие слои Отражений, расходящиеся во всех направлениях, дальше и дальше, через какие-то уродливые Тени, и еще дальше, по тем мирам, которые можно увидеть только пьяным, в бреду или болезненном сне, и все дальше, мимо того места, где я вынужден остановиться... Я вынужден остановиться... Как выразить простыми словами то, что совсем непросто? Наверное, надо начать с солипсизма - утверждения о том, что ничего не существует, кроме самого человека, или, по крайней мере, как оно есть на самом деле, кроме своего собственного существования и ощущений. Где-нибудь в Тени я смогу найти все, что воображаю. Как и любой из нас. Честно говоря, это не выходит за пределы человеческого Я. Можно возразить, как это и делаем почти все мы, что мы сами создаем Тени, в которые уходим, из субстанции собственной души, что только мы сами существуем реально, что Тени, по которым мы путешествуем, всего лишь проекция наших собственных желаний. Не знаю, верен ли этот аргумент, но он достаточно весок. Он объясняет многое в отношении нашей семьи к людям, странам и вещам вне Амбера... А именно - мы кукольники, а они - наши куклы, игрушки, конечно, иногда оживающие и даже опасные, но это входит в правила игры. По своему характеру все мы - импрессарио, и соответственно обращаемся друг к другу. Хотя вопрос "почему?" приводит сторонников солипсизма в некоторое замешательство. Всегда можно избежать этого, объявив неудобны вопрос неправомерным. Как мне часто приходилось замечать, большинство из нас в своих делах почти чистые прагматики. Почти... И все же, все же в эту стройную картину врывается один тревожный элемент. Но ведь есть место, где Тени сходят с ума... Если целенаправленно продираться сквозь Тени, слой за слоем, на каждом шагу, опять-таки преднамеренно, отдавая часть своего разума, то наконец попадаешь в безумную страну, и дальше пути нет. Зачем это делать? В надежде на озарение или на новую игру... Но когда оказываешься там, а все мы были в этой стране, то понимаешь, что дошел до края Тени или до конца сбственного сознания - как мы всегда считали, это синонимы. Но теперь... Теперь я знаю, что это не так. Теперь, когда я стою в ожидании во Дворах Хаоса, и рассказываю вам об этом, я знаю, что это не так. Но я знал это и тогда, той ночью в Тир-на Ног-те, и еще раньше, когда я сражался с человеком-козлом в Черном Кругу в Лорайне, знал это в маяке Кабры в тот день, когда я бежал из темниц Амбера, когда я смотрел на загубленный Гарнат... Я знал, что это еще не конец, потому что Черная Дорога вела дальше. Она проходила сквозь безумие и хаос и продолжала свой бег. Твари, проходившие по ней, откуда-то появлялись, но я их не создавал. Каким-то образом я помог им пройти, но они появились не из моего варианта действительности. Они создали сами себя или кто-то еще создал их - в данном случае это значения не имеет - и это разрывало на части всю уютную метафизику, созданную и свитую нами за века. Они вошли в наш заповедник, они были чужаками в нем, угрожали ему, угрожали нам. Фиона и Бранд вышли за все границы и нашли что-то там, где, по убеждению остальных, ничего не сществовало. В каком-то смысле эта новость стоила опасности, которую она несла с собой. Мы были не одни, а Тени в действительности не наши игрушки. Никогда уже я не смогу смотреть на Тень по-старому. И все это потому, что Черная Дорога вела на юг и уходила за конец мира, и я не смогу пройти ее до конца... Тишина и серебристый свет... Отхожу от перил, опираясь на посох, прохожу через затянутую туманом, перевитую дымкой, расписанную лунным светом ткань видений, в странный город... Призраки... тени теней... образы вероятностей... То, что может и могло произойти... потерянная возможность... обретенная возможность... Теперь иду по бульвару... Фигуры, лица многих знакомы мне. Что они делают? Трудно сказать... Губы некоторых двигаются, на некоторых лицах оживление... Я не слышу слов. Я прохожу мимо них незамеченным. Вот одна из этих фигур... Женщина одна, она кого-то ждет... пальцы развязывают минуты, отбрасывая их в сторону... она смотрит в другую сторону, но я хочу увидеть ее лицо... Знак того, что я увижу или должен видеть его... Женщина сидит на каменной скамье под сучковатым кривым деревом... Она смотрит на дворец... Мне очень знакома ее фигура... приблизившись, я узнаю Лорайну... она продолжает смотреть вдаль, мимо меня, она не слышит, что я говорю, что отомстил за ее смерть. Не в моих силах быть услышанным в Тир-на Ног-те. То, что дает мне силу, висит в ножнах у меня на боку. Вытащив Грейсвандир, я поднимаю его над головой и узоры на клинке оживают под лунным светом. Я кладу шпагу на землю между нами. - Корвин! Она быстро поднимает голову и узнает меня. В свете луны ее волосы становятся рыжеватыми. - Откуда ты взялся, ведь еще рано? - Ты ждешь меня? - Конечно. Ты же сказал мне. - Как ты попала сюда? - На эту скамью? - Нет, в этот город. - В Амбер? Я не понимаю. Ты же сам привел меня. Я... - Ты счастлива здесь? - Ты же знаешь, что пока я с тобой, я счастлива. Я не забыл ее ровные зубы, веснушки, едва заметные за мягкой вуалью света. - Что тогда произошло? Это очень важно. Давай на минутку сделаем вид, что я ничего не знаю. Расскажи мне все, что произошло с нами после битвы в Черном Кругу Лорайны. Она поморщилась и встала, отвернувшись. - Мы поссорились. Ты последовал за мной, прогнал Мелкина, мы объяснились, и я поняла, что ты был прав, и поехала с тобой в Авалон. Там твой брат Бенедикт убедил тебя начать переговоры с Эриком. Вы не помирились, но он рассказал тебе кое-что, из-за чего ты согласился временно прекратить войну. Он поклялся не вредить тебе, а ты поклялся защищать Амбер. Бенедикт бл свидетелем обеих клятв. Мы оставались в Авалоне, пока ты не раздобыл свои химикаты. Потом мы поехали в другое место, где ты купил какое-то странное оружие. Мы выиграли битву, но Эрик ранен и лежит в постели, - она повернулась ко мне. - Ты думаешь нарушить перемирие, Корвин? Скажи мне, я не ошиблась? Я покачал головой, и хотя знал, что совершаю глупость, протянул к ней руки, чтобы обнять. Я хотел прижать ее к себе, несмотря на то, что кто-то из нас двоих не существовал, не мог существовать, и когда крошечный промежуток, разделяющий нас, исчезнет, рассказать, что произошло или еще произойдет... Удар был несильным, но я споткнулся и упал навзничь поперек Грейсвандира. Мой посох отлетел на несколько шагов в сторону и валялся на траве. Встав на колени, я увидел, что ее лицо-волосы-глаза стали бесцветными. она повернула голову, ища меня, ее губы шептали беззвучные слова-призраки. Я вложил Грейсвандир в ножны, поднялся. Ее взгляд прошел сквозь меня и остановился. Ее лицо прояснилось, она улыбнулась и шагнула вперед. Я отступил в сторону, повернулся и увидел, что она бежит к приближающемуся человеку, что он сжимает ее в обьятиях, увидел мельком его лицо, серебристую розу на его одеянии у самой шеи, увидел, как счастливчик-призрак склоняется к ней и целует ее. Человек, которого я никогда не узнаю, серебряный на фоне молчания. И серебра... Ухожу... Не оглядываюсь... Пересекаю бульвар... Голос Рэндома: - Корвин, все в порядке? - Да. - Видел что-нибудь интересное? - Потом, Рэндом. - Извини. И вдруг - сверкающая лестница перед дворцом... Вверх по ней, поворот направо... Теперь не торопись, потихонечку в сад... Цветы-призраки пульсируют на стебельках вокруг меня, кусты-призраки осыпаны цветами, словно застывший фейерверк. Все - без красок. Набросано только самое главное, глаз различает лишь разную силу чистого серебристого свечения. Только сущность. Может быть, Тир-на Ног-т - это особая форма Тени в реальном мире, управляемая нашим подсознанием, отражение нашей души в небе в полную величину, может, даже лечебное средство? Если все это кусочек души, то, доложу я вам, несмотря на все это серебро, ночь очень темна... и тиха. Иду... мимо фонтанов, скамеек, рощ, хитроумных альковов в лабиринтах живых изгородей... Прохожу по дорожкам, поднимаюсь по ступеням, перехожу мостики... Позади остаются кусты, деревья, редкие статуи, валуны, солнечные часы, или здесь они называются лунными? Держась правой стороны, упорно иду вперед, вскоре передо мной северный фасад дворца. Теперь налево, мимо дворика с нависшими над ним балконами, всюду призраки - на балкончиках, за ними, внутри... Обхожу дворец вокруг, просто чтобы увидеть здание садика. В истинном Амбере при обычном лунном свете они прекрасны. Еще несколько стоящих фигур, они беседуют... Все неподвижно, кроме меня. И тут я чувствую, что меня тянет направо. Я поднимаюсь: бесплатным предзнаменованием пренебрегать не стоит. К высокой живой изгороди, внутри которой небольшая поляна. Если она еще не заросла... Давным-давно здесь было... На поляне две фигуры в объятиях друг друга. Я было отворачиваюсь, но тут они разжимают руки. Не мое дело, но... Дейдра... одна из них Дейдра. Еще до того, как они поворачиваются, я знаю, кто с ней. Как жестоко шутят силы, властвующие над этим серебром, этим молчанием, этими сценами... Назад, назад, прочь от этой изгороди... Поворачиваюсь, спотыкаюсь, падаю, снова встаю... скорее бежать отсюда... Голос Рэндома: - Корвин, все в порядке? - Потом, черт возьми, потом! - Корвин, скоро рассвет. Я хотел тебе напомнить. - Считай, что напомнил! Скорей отсюда, скорей... Время в Тир-на Ног-те - тоже сон. Невелико утешение, но все же лучше, чем ничего. Скорее прочь, скорей. Скорей... К дворцу. Яркая архитектура ума или души, сейчас более четкая, чем в действительности. Судить о совершенстве бессмысленно, но я добежал до дворца. Я должен знать, что там, внутри... Видимо, там моя цель, ибо меня неодолимо влечет туда. На сей раз я не остановился, чтобы снова поднять посох, упавший в сверкающие травы. Я знаю, что я должен идти, что я должен делать. теперь это очевидно, хотя логика, которой я влеком - это не логика бодрствующего ума. Быстрее, вверх по ступеням, к заднему порталу... Боль снова впилась мне в бок. Скорей... Через порог, во дворец... Туда, где нет сияния звезд и лунного света... Свет идет ниоткуда, он точно бесцельно плывет с места на место, иногда сливаясь в озерца. Там, где его нет, тени абсолютно черны, занавешивая большие куски комнаты, коридора, ниши и лестницы. Между тенями, сквозь тени... Теперь я почти бегу... Одноцветность моего дома... Дурное предчувствие настигает меня... Черные пятна теперь кажутся дырами в этой действительности... Я опасаюсь подходить к ним слишком близко... Боюсь провалиться в них и затеряться... Поворот, коридор... наконец-то... Вхожу... Тронный зал... Горы тьмя нагромождены там, где мои глаза должны были увидеть путь, ведущий к трону... Хотя... движение... Я иду вперед и справа от меня что-то перемещается. Тьма... Перемещается и поднимается. Когда я приближаюсь к подножию трона, в поле моего зрения появляются сапоги, потом ноги в этих сапогах. У меня в руках оказывается Грейсвандир, сам по себе находит путь к светлому пятну, снова начинает расти, обманывая глаза, меняя форму, начинает сам по себе сиять. Я ставлю левую ногу на ступень, опираюсь левой рукой о колено. Боль в заживающем боку тревожит, но ее можно терпеть. Я жду, когда чернота, пустота раздвинется словно занавес, открывающий новые театральные эффекты, которыми меня так щедро осыпала эта ночь. И тьма уходит в сторону, открывая ладонь, руку, плечо. Рука сделана из сверкающего металла, ее плоскости - словно грани драгоценного камня. Кисть и локоть - поразительное сплетение серебряных нитей, сколотых искрами. Ладонь стилизована, точно у скелета. Швейцарская игрушка, механическое насекомое, она действует, она смертоносна и по-своему красива... И тьма уходит полностью, открывая его... Бенедикт стоит у трона в небрежной позе, слегка опираясь на него левой механической рукой. Он наклоняется к трону, его губы шевелятся. И тьма уходит в сторону, я вижу, кто сидит на троне. Дара!!! Она повернулась вправо, она улыбается, кивает Бенедикту, ее губы что-то произносят. Я подхожу ближе и вытягиваю Грейсвандир вперед до тех пор, пока его острие не останавливается на впадине, чуть ниже груди. Медленно, очень медленно, она поворачивает голову и встречается со мной взглядом. Она оживает и на ее лице появляются цвета. Ее губы вновь шевелятся, и на сей раз слова доходят до моих ушей. - Кто вы и что здесь делаете? - Нет, это мой вопрос. Ответьте на него, немедленно! - Я Дара. Дара амберская, королева Амбера Дара. Я занимаю этот трон по праву крови и силы. А кто вы такой? - Корвин. Тоже амберский. Не шевелиться! Я спрашивал, почему вы здесь. - Корвин умер много веков назад. Я видела его гробницу. - Она пуста. - Нет, в ней покоится тело. - Вашу родословную, быстро! Она скашивает глаза направо, где все еще стоит призрак Бенедикта. В его правой руке появляется клинок. Он кажется почти продолжением руки, но Бенедикт держит его расслабленно, небрежно. Его левая рука теперь покоится на ее плече. Глаза Бенедикта ищут меня за рукоятью Грейсвандира. Он опускает взгляд на то, что видимо для него, на клинок, и узнает рисунок на нем... - Я праправнучка Бенедикта и адской девы Линтры, которую он любил, но затем умертвил, - Бенедикт при этих словах вздрагивает, но она продолжает: - Я никогда не видела ее. Моя мать и мать моей матери родились в стране, где время течет по-иному, чем в Амбере. Я первая из линии моей матери, кто имеет все признаки человека. А вы, лорд Корвин, всего лишь призрак из давно умершего прошлого, хотя и опасный. Я не понимаю, как вы попали сюда, но вам не следовало этого делать. Возвращайтесь в свою могилу. Не тревожьте живых. Моя рука вздрагивает. Грейсвандир на какие-то полдюйма отклоняется. Но этого достаточно. Я не успеваю увидеть выпад Бенедикта. Его новая рука приводит в действие новую кисть, а та сжимает клинок, который ударяет по Грейсвандиру. Его старая рука перекидывает Дару через ручку трона, мгновением поэже подсознательный образ доходит до меня, я отскакиваю, рублю воздух, выпрямляюсь и рефлекторно занимаю боевую стойку. Схватка духов - нелепо и смешно! Это неравный бой. Он не может даже достать меня, а Грейсвандир... Но нет! Он выпускает Дару, перебрасывает меч из одной руки в другую, поворачивается на месте и сводит старую и новую руки. Его левая кисть с поворотом скользит вниз и вперед. будь мы оба мертвы, то была бы рукопашная. На какое-то мгновение мы сцепляемся. Этого достаточно... Сверкающая механическая рука, словно свитая из лунного света и огня, тьмы и гладких поверхностей, сплошь углы, ни одной кривой линии, пальцы чуть согнуты, на ладони серебрится вытканнвй отдаленно знакомый узор - эта рука вылетает вперед, вперед, к моей глотке... Она промахивается, ловит меня за плечо и большим пальцем вцепляется в гортань или в ключицу, не пойму точно, во что. Я бью его левой в живот, но там пустота... Голос Рэндома: - Корвин, сейчас встанет солнце! Спускайся скорей! Я даже не могу ответить. Еще секунда-две и рука вырвет то, за что она уцепилась. эта рука... Грейсвандир и эта рука, которая по странности чем-то похожа на мою шпагу - вот два предмета, которые существуют в моем мире и в этом городе призраков... - Я вижу тебя, Корвин! Вырывайся и иди на мою Карту! Я вырываю Грейсвандир из плена, размахиваюсь и по большой стремительной дуге опускаю его... Победить этим маневром Бенедикта или его призрак мог бы только другой призрак. Мы стоим слишком близко друг к другу и он не может отразить удар, но его искуссно нанесенный контрвыпад оставил бы меня без руки, если бы на этом месте была рука смертного... Но это рука призрака и я наношу удар всей силой своей правой руки. Удар приходится по смертоносному оружию из лунного света и огня, тьмы и гладких поверхностей, вблизи того места, где оно входит в призрак. Сильно рванув меня за плечо, рука отлетает от Бенедикта и застывает, цепляясь за мое плечо. Мы оба падаем... - Вставай! Клянусь Единорогом, вставай, Корвин! Солнце всходит! Сейчас весь город исчезнет! Пол подо мной то и дело становится прозрачным, туманится. Мельком я вижу освещенные солнцем воды... я вскакиваю на ноги, едва увернувшись от призрака, бросившегося за своей потерянной рукой... она цепляется, как клещ, и бок снова болит... Внезапно я становлюсь тяжелым и океан больше не исчезает. Я начинаю проваливаться сквозь пол. Краски возвращаются в мир дрожащими розовыми полосками. С презрением отбрасывающий Корвина пол разверзается, и открывается бездна, убийца Корвина... Я падаю. - Сюда, Корвин, скорее же! Рэндом стоит на вершине горы, пытаясь дотянуться до меня рукой. Я протягиваю руку...