Роджер Желязны

                        Хроники Эмбера

                        Книга третяя

                        Знак Единорога



                            Г Л А В А   1


    Не обращая внимания на вопросительный взгляд конюха, я снял с седла
свой страшный груз и отдал ему коня. Плащ почти не скрывал того, что в нем
было завернуто. Я перекинул его через плечр и тяжелым шагом прошел к
заднему входу во дворец. Скоро ад потребует расплаты.
    Я обогнул плац и пошел по тропинке, ведущей в южный конец дворцового
парка. Чем меньше глаз, тем лучше. Все равно меня заметят, но идти через
главный вход, где всегда полно народу, еще хуже. Черт!
    Провались оно все! Будто мне до сих пор было мало хлопот! Но правду
говорят, наверное, что беда не ходит одна. Так сказать нарастание процентов
в нематериальной сфере.
    Вокруг фонтана, в дальнем конце парка, околачивалось несколько
бездельников. За кустами вдоль тропинки шагали двое стражников. Увидев
меня, они перекинулись парой слов и уставились в другую сторону. И
правильно сделали.
    И недели не прошло с тех пор, как я вернулся. Почти ничего еще не ясно.
Королевский двор Амбера полон подозрений. И теперь эта смерть, которая еще
больше усложнит короткое и несчастное царствование Корвина I. Мое
царствование.
    Пора сделать то, что необходимо было сделать с самого начала. Но с
первых минут меня захлестнули дела. Не сказал бы, что я все это время
дремал. Просто я попробовал расположить свои дела в порядке их срочности и
действовал соответственно.
    Я пересек парк, вышел из тени под косые лучи солнца и поднялся по
широкой, изогнутой лестнице, войдя во дворец. Стражник у входа вытянулся в
струнку. Я направился к задней лестнице, поднялся на второй этаж, а затем и
на третий.
    Из своих аппартаментов в коридор вышел мой брат Рэндом.
    - Корвин! - он вглядывался в мое лицо. - Что случилось? Я увидел тебя с
балкона и... Зайдем к тебе! - ответил я , делая ему знак глазами. -
Поговорить надо. Прямо сейчас.
    Он колебался, рассматривая мою ношу.
    - Пойдем в другую комнату, ладно? - предложил он. - Здесь Виала.
    - Согласен.
    Рэндом пошел первым и распахнул дверь. Я вошел в маленькую гостиную,
отыскал подходящее местечко и положил тело на пол.
    Рэндом пристально смотрел на меня.
    - Ну, и что ты от меня хочешь?
    - Разверни и посмотри, - проронил я.
    Он встал на колени и откинул плащ, после чего снова набросил его.
    - Покойник, - заметил он, - ну и что из этого?
    - Ты плохо смотрел. Оттяни веко. Открой рот и взгляни на зубы. Пощупай
наросты на тыльных сторорнах рук. Пересчитай фаланги пальцев. Потом сам
скажешь мне, в чем тут дело.
    Он проделал все, что я подсказал. Посмотрев на руки, он замер и кивнул:
    - Да, припоминаю.
    - Припоминай вслух.
    - Тогда, в доме Флоры...
    - Тогда я увидел их впервые, - перебил его я. - Но нужен-то им был ты.
Я так и не понял, зачем.
    - Все верно. Я не успел рассказать тебе. Просто времени не было.
Странно... Откуда этот свлился?
    Я медлил, не зная, вытягивать ли из Рэндома его историю или рассказать
ему свою. Моя победила, потому что дело не терпело отлагательств, да и своя
рубашка всегда ближе к телу.
    Я вздохнул и опустился в кресло.
    - Только что мы лишились еще одного брата. Убит Каин. Я чуть-чуть
опоздал. Эта тварь... человек... уже добрался до него. Конечно, я хотел
взять его живым, но он дрался как черт. У меня не оставалось выбора.
    Рэндом тихо присвистнул и опустился в кресло напротив меня.
    - Понятно, - почти беззвучно прошептал он.
    Я внимательно посмотрел ему в лицо. Кажется, в уголках его глаз
притаилась улыбка, которая могла стать явной, если первым улыбнусь я.
Вполне вероятно...
    - Нет! - решительно возразил я. - Будь это моих рук дело, я бы все
устроил так, чтобы самому остаться в стороне. Я рассказал тебе все, как
было.
    - Верю, верю, - поспешил ответить он. - Где Каин?
    - Под дерном, возле Рощи Единорога.
    - Это подозрительно. Для других, по крайней мере.
    Я кивнул.
    - Знаю, пока что придется помалкивать. Труп я спрятал. Не могу же я
притащить его во дворец и отвечать на вопросы, пока мне не известны все
важные факты. Кстати, они у тебя в голове.
    - Ладно. Не знаю, важны ли эти факты, но они в твоем рапоряжении. Но ты
мне тоже расскажешь все, ладно? Как это все произошло?
    - Это случилось сразу после обеда. Я поел в гавани с Жерером. Потом
Бенедикт через свою Карту доставил меня наверх. В своей комнате я обнаружил
записку, которую, очевидно, просунули под дверь. В записке просили о тайной
встрече, чуть позже в Роще Единорога. Записка была подписана - "Каин".
    - Записка у тебя?
    - Да, - я вынул ее из кармана и протянул Рэндому. - Вот она.
    Он внимательно изучил записку и покачал головой:
    - Не уверен. Почерк, может быть, и его... Похоже, особенно если он
торопился. Но вряд ли...
    Я пожал плечами, забрал записку, сложил ее вдвое и засунул в карман.
    - Как бы то ни было, я попробовал связаться с ним через его Карту,
чтобы не ездить зря, но он не отвечал. Я догадался, что он не хочет
показывать, где находится. Видно, это ему было очень важно. Я взял коня и
поскакал вниз.
    - Ты говорил кому-нибудь, куда едешь?
    - Ни единой живой душе. Я решил дать коню размяться и скакал очень
быстро. Я не видел, как это произошло. На опушке с перерезанным горлом
валялся Каин, а в кустах неподалеку что-то мелькнуло. Я догнал этого парня,
бросился на него, завязалась драка и мне пришлось его прикончить. На
разговоры у нас не было времени.
    - Ты уверен, что это его рук дело?
    - Тут не ошибешься. Его след вел от Каина, на одежде была свежая кровь.
    - Может, это его кровь?
    - Сам посмотри. Ран нет, я сломал ему шею. Конечно, я не забыл, где я
видел таких раньше, вот и притащил его к тебе. А пока ты еще не начал
рассказывать, вот тебе еще кое-что. На сладкое. Бери.
    Я вытащил вторую записку и передал ее Рэндому. - Обнаружил ее на теле
этого гада. Наверняка, он забрал ее у Каина.
    Рэндом прочел записку и отдал ее мне.
    - От тебя Каину с просьбой о встрече в том же месте. Дела, что и
говорить.
    - Да, говорить нечего. И почерк похож на мой. По крайней мере, с
первого взгляда.
    - Я вот думаю, что было бы, если бы первым приехал ты?
    - Скорее всего, ничего. Они хотят выставить меня убийцей, а для этого я
им нужен живым. Все дело в том, чтобы он оказался на месте раньшн меня.
Если бы я приехал раньше Каина, все дело сорвалось бы.
    Рэндом кивнул:
    - Для того, чтобы все так точно рассчитать, кое-кто должен быть на
месте действия, во дворце. У тебя есть подозрения?
    Я хмыкнул, взял сигарету, закурил и хмыкнул еще раз.
    - Я только что вернулся. Ты все время был здесь. Кто сейчас больше
других ненавидит меня?
    - Нескромный вопрос, Корвин, - заявил Рэндом. - Каждый что-то против
тебя имеет. Я бы выбрал Джулиана, но тут это отпадает.
    - Почему?
    - Они с Каином много лет были в прекрасных отношениях. Жаль ты не видел
их вместе. Друг без друга шагу ступить не могли, всюду вместе. А если и по
отдельности, то ненадолго. Водой не разольешь. Джулиан ничуть не изменился,
такой же холодный, мелочный и злобный. Но если он кого-то и любил, то это
Каина. Нет, он не пожертвовал бы им, даже чтобы добраться до тебя. В конце
концов, если уж ему стало невтерпеж, он мог найти кучу других способов.
    Я вздохнул.
    - Кто следующий?
    - Не знаю, честное слово, не знаю.
    - Хорошо. И что теперь будет, как ты думаешь?
    - Ты попался, Корвин. Что бы ты ни утверждал, все подумают, что это
сделал ты.
    Я кивнул в сторону трупа. Рэндом отрицательно покачал головой.
    - Подумаешь, вытащил из Тени какого-то болвана, чтобы все свалить на
него.
    - Понимаю, - промолвил я. - Странно, что я возвратился в Амбер в самое
выгодное для себя время.
    - Это точно, лучше не придумаешь, - согласился Рэндом. - Даже Эрика
убивать не пришлось. Тут тебе повезло.
    - Да. И все-таки: ни для кого не секрет, зачем я сюда явился. Очень
скоро на моих солдат начнут посматривать косо. Чужаки. Странно вооруженные,
да еще и расквартированы в самом городе! Пока меня избавляла от
неприятностей внешняя угроза! Да кроме того, меня подозревают в грязных
делишках, совершенных до возвращения, например, в убийстве слуг Бенедикта.
А теперь еще и это...
    - Да, - вздохнул Рэндом. - Все это я понимаю. Когда вы с Блейзом
несколько лет назад атаковали Амбер, Жерар развернул часть своего флота
так, чтобы не оказаться у вас на пути. А Каин со своими кораблями напал на
вас и разбил. Я думаю, что после его смерти всем флотом будет командовать
Жерер.
    - А кто же еще? Кто еще с этим справится?
    - И тем не менее...
    - Согласен. И тем не менее. Если бы для укрепления своих позиций мне
понадобилось отправить на тот свет кого-нибудь, то по логике вещей это был
бы Каин. Это чистая правда, черт бы ее побрал!
    - Ну и что ты собираешься делать?
    - Рассказать всем, что случилось и попытаться узнать, кто за этим
стоит. Можешь предложить что-нибудь получше?
    - Я думал, как бы тебе обеспечить алиби, но что-то не получается.
    Я покачал головой.
    - Ты слишком близок ко мне. Как бы ты ни старался, эффект будет прямо
противоположным.
    - А может, признать, что это твоя работа?
    - Я думал об этом. Но о самозащите тут говорить не приходится. Глотки
перерезают из-за угла. Пришлось бы сколачивать доказательства того, что он
замышлял какую-то гадость и объявить, что я сделал это на благо Амбера. Мне
это глубоко противно. На таких условиях я категорически отказываюсь
признать вину за то, чего я не совершал. Да и все равно, запашок от меня
останется препротивный.
    - Да и репутация опасного противника тоже.
    - Такая репутация мне как раз и не нужна. Я не собираюсь этим
заниматься. Нет, это исключено.
    - Тогда мы закруглились. Почти...
    - Что значит почти?
    Прищурив глаза, Рэндом тщательно изучал ноготь большого пальца своей
левой руки.
    - Как тебе сказать... мне сейчас пришло в голову, если ты не прочь
убрать со сцены еще кого-нибудь, то самое время вспомнить о том, что вину
можно переложить на чужие плечи.
    Я поразмышлял об этом, докурил сигарету и произнес:
    - Неплохо. Но в данный момент у меня больше нет лишних братьев. Даже
Джулиан не лишний. Да его и не подставишь.
    - Необязательно брать кого-нибудь из семьи, - ответил Рэндом. - Вокруг
полно амберских дворян, у которых есть мотив. Например, сэр Реджинальд.
    - Хватит, Рэндом! Это тоже исключено.
    - Ну, тогда серые клеточки в моем мозгу истощились.
    - Надеюсь, те, что заведуют памятью, остались?
    - Ну что ж...
    Он вздохнул и потянулся. Затем он встал, перешагнул через тело и
подошел к окну. Открыв портьеру, он долго смотрел вдаль.
    - Ну что ж, - повторил он, - у меня есть, что рассказать.
    И Рэндом начал вспоминать вслух:
    - Хотя секс у многих главное в жизни, но у каждого есть любимое дело,
которым он занимается в свободное время. Для меня, Корвин, это игра на
ударных, полеты и карты - в любом порядке. Ну, может быть, чуть больше я
люблю летать - без моторов, на воздушных шарах, планерах, но это уже от
настроения зависит, сам знаешь. Спросишь меня в другой раз, так я могу
по-другому ответить. Все зависит от того, чего тебе в этот момент больше
всего хочется. Ну вот несколько лет назад я был здесь, в Амбере. Так, ничем
особо не занимался. Отец еще был здесь, и когда я заметил, что он вот-вот
опять разворчится, я решил, что пора прогуляться. Куда-нибудь подальше. Я
давно заметил, что могучая сила его обожания и любви ко мне пропорциональна
расстоянию между нами. На прощание он подарил мне изогнутую рукоятку для
плетки. Наверное, чтобы его любовь крепла как можно быстрее. Но рукоять
была прелесть - с серебряной отделкой, прекрасно сделанная. Мне она очень
пригодилась. Я решил, что в одном укромном уголке Тени смогу предаться всем
своим маленьким удовольствиям сразу. Ехать мне пришлось долго, не буду
надаедать тебе деталями, потому что от Амбера это достаточно далеко. На сей
раз я не искал места, где бы я был какой-нибудь шишкой. Это быстро
надоедает или утомляет - в зависимости от того, какую меру ответственности
взваливаешь на себя. Я хотел побыть безответственным ничтожеством и вволю
повеселиться. Тексорами был открытый настежь портовый город - знойные дни,
долгие ночи, много хорошей музыки, карточная игра утром, вечером и, вообще
круглый день. Дуэли каждое красивое утро, а в промежутках - драки и увечья
для тех, кому невтерпеж. У меня был маленький красный планер и я чуть не
каждый день летал. Отличная была жизнь! Ночь напрлет я барабанил в
подвальчике у реки, где стены потели не меньше посетителей, и дым плавал
вокруг фонарей, словно струи молока. Закончу играть, иду развлекаться.
Обычно это была женщина или карты на весь остаток ночи. Чертов Эрик! Опять
вспомнил... ты знаешь, он однажды заявил, что я передергиваю карты! Карты -
это единственная вещь, где я никогда не мухлевал. Игра - дело серьезное.
Просто я хороший игрок, да и везет мне. В отличие от Эрика. Он был лучшим
почти во всем, и даже сам себе не мог признаться, что кое в чем другие
посильнее. Если ты все время побеждаешь его, значит ты жульничаешь. Однажды
вечером, он чуть в драку не полез по этому поводу. Могло плохо кончиться,
но Жерар и Каин замяли дело. Надо отдать должное Каину. В тот раз он встал
на мою сторону. Бедняга... Какая мерзкая смерть, а? Глотка... Ну ладно,
торчу я в Тексорами, занимаюсь музыкой и девочками, выигрываю в карты и
ношусь по небу. Пальмы и цветущая по ночам желтофиоль. Добрые портовые
запахи-пряности, кофе, деготь, соль и все такое прочее... Дворяне, купцы и
крестьяне - то же самое, что почти повсюду. Моряки и разнообразные
путешественники появляются и исчезают. Люди вроде меня, ни во что особенно
не суются. По-настоящему. С остальными я почти не общался. Изредка что-то
вроде поздравительных открыток через Карты и все. Я почти не думал об
Амбере. Все изменилось в одну ночь. У меня на руках был большой шлем, и
парень напротив меня никак не мог решить, блефую я или нет.
    В этот момент со мной заговорил бубновый валет.
    Да, с этого все и началось. Я и так был как пьяный. Мы только что
сыграли парочку горяченьких партий и я еще не остыл. Да и физически я очнь
устал: весь день летал, ночью не выспался. Потом я решил, что из-за нашего
семейного карточного фокуса такое могло происходить, если кто-то вызывал
меня, а у меня в руках были любые карты, даже обычные игральные. Само
собой, обычно мы обходились без помощи Карт, если только сами не вызываем
кого-нибудь. Должно быть, мое подсознание, которое в это время вырвалось у
меня на свободу, ухватилось за привычный реквизит, хотя позже у меня
появились причины сомневаться, не знаю уж, что там было на самом деле.
    Валет сказал: "Рэндом". Потом его лицо затуманилось и он добавил:
"Помоги мне". К этому времени я начал смутно догадываться, кто это. Связь
была очень слабой. Затем лицо возникло снова и я понял, что не ошибся. Это
был Бранд. Выглядел он просто ужасно. Мне показалось, что он был к чему-то
прикован или привязан. "Помоги мне", - вновь произнес он. - Я слушаю, -
ответил я. - Что случилось?
    - ... в плену, - сказал он и еще что-то добавил. Я не смог разобрать
что.
    - Где? - спросил я.
    Он покачал головой.
    - Не могу помочь тебе. Нет Карт, да и я слишком слаб. Тебе придется
идти в обход, длинным путем.
    Я не спросил, как он смог меня вызвать без моей Карты. Важно было
узнать, где он. Я спросил, как его найти.
    - Смотри внимательно, - ответил он. - Запоминай каждую мелочь. Скорее
всего, я смогу показать тебе лишь один раз. И прихвати оружие.
    И тут я увидел пейзаж за его плечами. Через окно или парапет - я так и
не понял. Это было далеко от Амбера. И Тени сходили с ума. Не хотел бы я
забраться туда. Что-то резкое, с изменяющимися цветами. Огненное. День, но
солнца в небе не было. Скалы, скользившие по земле, словно парусные
корабли. Бранд был в какой-то башне, которая казалась крохотной неподвижной
точкой в этом беспрерывно меняющемся пейзаже. Я запомнил, что вокруг
основания башни обвилось что-то сверкающее, словно состоящее из призм. Я
решил. что это сторож. Существо блестело так, что невозможно было
определить его форму, его настоящие размеры. И тут все погасло. Мгновенно.
И я опять смотрел на валета бубен, и парень напротив меня не знал, то ли
обозлиться на меня за длинную паузу, то ли решить, что мне вдруг стало
плохо.
    Я сорвал банк и пошел домой. Растянувшись в постели, я курил и думал.
Когда я отбыл из Амбера, Бранд был еще там. Но когда я справлялся о нем, то
никто понятия не имел, где его черти носят. На него накатил очередной
приступ меланхолии и однажды он сорвался с места и уехал. И все. И никаких
вестей ни от него, ни для него. Он не выходил на связь и никому не отвечал.
Я постарался обдумать положение со всех сторон. Он был умен. Чертовски
умен. Может быть, даже умнее всех в семье. Он попал в беду и вызвал меня.
Наши герои, Эрик и Жерар, возможно, с радостью пустились бы на поиски
приключений. Каин мог бы пойти из любопытства, Джулиан, чтобы показать
отцу, что он лучше всех нас. Да, Бранд мог бы вызвать самого отца. Это было
бы проще всего. Уж отец бы что-нибудь придумал. Но он вызвал меня. Почему?
    Мне пришло в голову, что кто-нибудь из нас мог подстроить нашему Бранду
ловушку. Скажем, если отец стал выделять его... ну, дальше сам понимаешь.
Устранить угрозу... А свяжись он с отцом, выглядеть ему слабаком.
    Поэтому я решил не звать никого на помощь, хотя в первый момент подумал
об этом. Он вызвал меня, вполне возможно, что если я дам об этом знать
кому-нибудь в Амбере, то тем самым перережу ему глотку. А какая мне от
всего этого выгода?
    Если дело касалось трона, и Бранд на самом деле попал в фавор к отцу,
то совсем не помешает оставить у него приятные впечатления от себя. А если
нет... Всякое может случиться... Да и любопытно мне было, как это он
поаытался связаться со мной и ухитрился обойтись без Карт. Можно сказать,
что я попытался спасти его в одиночку именно из любопытства.
    Я стряхнул пыль со своих Карт и снова попытался вызвать его. Сам
понимаешь, ответа не было. Я хорошенько выспался, а утром попробовал еще
один раз. Опять ничего. Ну и ладно, дальше ждать нет смысла.
    Я почистил меч, хорошенько поел и получше оделся. Еще я прихватил
черные очки-поляроиды. Я не знал, как они там будут действовать, но страж
был чрезвычайно яркий. Излишняя предосторожность никогда не повредит. На
всякий случай я взял и пистолет. У меня было предчувствие, что толку от
него там не будет. Так оно и вышло. Но пока не попробуешь, не узнаешь.
    Попрощался я лишь с другим ударником, да и то потому, что перед
отъездом отдал ему свою установку. Я знал, что у него она будет в полном
порядке.
    Затем я направился в ангар, подготовил свой планер, взлетел и поймал
подходящий поток. Мне нравился этот способ путешествия.
    Не знаю, летал ли ты когда-нибудь через Тень? Ну ладно, я летел над
морем до тех пор, пока земля не превратилась в тонкую полоску на севере.
Потом воды подо мной стали кобальто-синими, вздыбились и начали трясти
сверкающими бородами. Я повернул. Я несся в темнеющем небе к земле над
самыми волнами. Когда я вернулся к устью реки, Тексорами исчез, и на его
месте тянулись обширные болота. Я летел вдоль реки, пересекая все новые ее
излучины. Пристани, дороги, транспорт - все исчезло. Деревья были очень
высокими. На западе собрались розовато-жемчужные с желтым тучи. Солнце из
оранжевого стало красным, почти желтым. Качаешь головой? Солнцем я
расплачивался за города. Когда я тороплюсь, то избегаю людей, иду путем
стихий. На такой высоте все искусственное отвлекает. Оттенки и свойства
становятся для меня всем. Это я и имел в виду, когда говорил, что летел
через Тень - совсем не то, что путешествовать по земле.
    Так вот, я мчался на запад до тех пор, пока леса не перешли в степи. Их
зелень быстро потускнела, покрылась бурыми, рыжеватыми, желтыми пятнами,
потом стала светлой и какой-то рыхлой. Ценой этого была гроза. Я летел до
тех пор, пока рядом со мной не стали бить молнии, а порывы ветра не стали
слишком сильными для маленького планера. Тут я быстро сбавил скорость, но в
результате подо мной появилась зелень. Я вновь превратил землю внизу в
пустыню, застывшую и холмистую. И все же, когда я вырвался из грозы, желтое
солнце светило мне прямо в спину. Затем солнце съежилось, облачные пряди
проносились по его диску, постепенно стирая его. Прямой путь завел меня
слишком далеко от Амбера. Давненько я сюда не забирался.
    Солнце исчезло, но было светло, как и прежде. Светло и жутко, словно
все стороны света исчезли. Глаза обманывали меня, искажая перспективу. Я
спустился ниже, ограничив поле зрения. Вскоре показались большие скалы, и я
принялся искать знакомые очертания. Постепенно они появились.
    Сделать так, чтобы все текло и перемешивалось, тут было легче, но
физически очень неприятно. Управлять планером стало еще сложнее. Я
спустился ниже, чем хотел и чуть не врезался в скалу. Наконец, все
окуталось дымом и пламя заплясало почти так, как я помнил - беспорядочно
появляясь тут и там из расщелин, ям, зияющих пещер. Цвета стали необычными.
Это я тоже запомнил. Затем и скалы пришли в движение. Они плыли, словно
лодки, без руля там, откуда появляются радуги.
    К этому времени воздушные потоки посходили с ума: один восходил за
другим, словно фонтаны. Я боролся с ними, как мог, но было ясно, что в этой
Тени на такой высоте мне долго не удержаться. Я поднялся немного выше,
забыв на время обо всем, и попытался выпрямить планер. Когда я снова
посмотрел вниз, мне показалось, что я на гонках черных айсбергов. Скалы
мчались, сталкиваясь, пятились, снова ударялись друг о друга, вертелись на
месте, закладывали виражи, проскальзывали одна мимо другой. Тут меня начало
швырять вниз и вверх, и я увидел, что распорка не выдержала. Я в последний
раз подтолкнул Тени и снова взглянул вниз. Вдалеке показалась башня. У ее
основания что-то сверкало ярче льда и алюминия.
    С последним толчком я добрался до места. Только я об этом подумал, как
ветры совсем сорвались с цепи. Лопнули сразу несколько тросов, и я начал
снижаться со скоростью щепки в водопаде. Я приподнял нос планера. Он несся
над самой землей, словно дикий зверь. Я вовремя увидел, куда мы
направляемся, и в последний момент выпрыгнул. Один из бродячих монолитов
стер мой бедный планер в порошок. Это опечалило меня куда больше, чем все
мои шишки, синяки и царапины вместе взятые.
    Тут мне пришлось взять ноги в руки, потому что на меня несся холм. Мы
оба свернули и к несчастью, в разные стороны. Я понятия не имел, что движет
скалами, и вначале не увидел в их суете никакой закономерности. Почва под
ногами была то просто теплой, то почти раскаленной. Вместе с дымом и
языками пламени из многочисленных отверстий вырывались зловонные газы. Я
торопился к башне, поневоле то и дело петляя.
    Я шел долго. Сколько именно я не знал. Часов у меня не было. Постепенно
я стал замечать интересные закономерности. Во-первых, большие скалы
двигались быстрее, чем маленькие. Во-вторых, они вращались одна вокруг
другой, та вокруг третьей и так далее, без конца. Большие скалы вертелись
вокруг маленьких и ни на секунду не останавливались. Вполне может быть, что
первичным двигателем была какая-то пылинка или молекула. Не знаю, где она
находилась - ни времени, ни желания искать центр этой карусели у меня не
было. Но все это я намотал на ус и ухитрился заранее предсказать несколько
столкновений.
    И вот к черной башне Чайльд Рэндом идет... с мечом в одной руке и с
пистолетом в другой. Очки болтались у меня на шее. В этом дыму, при
сумасшедшем свете я не собирался надевать их до тех пор, пока не станет
совсем туго.
    Не знаю почему, но скалы не приближались к башне. Издалека казалось,
что она построена на холме, но когда я подошел поближе, то понял, что скалы
вырыли перед ней огромный ров. С моей стороны не было видно, стоит ли башня
на острове или полуострове.
    Я проскочил сквозь дым и кучи камней, лавируя между языками пламени,
вырывавшимися из трещин и ям. Наконец, я взобрался по склону. Не доходя до
вершины, я на несколько секунд остановился, перевел дух и одел очки.
Приготовившись, я выскочил на площадку и припал к земле.
    Да, очки действовали. И зверь ждал.
    Ох, и страшен же он был! Особенно потому, что в чем-то чудовище было
красиво. Змеиное туловище величиной с бочку, голова словно молот-гвоздодер,
сужавшаяся к морде. Светло-светло-зеленые глаза. И все прозрачное, как
стекло, очень тонкие, еле заметные линии - что-то вроде чешуи. То, что
текло в его венах, тоже было прозрачным. Все внутренние органы были как на
ладони, матовые или словно заиуманенные, мутные. Наблюдая, что происходит у
него внутри, можно было забыться. На голове и вокруг шеи зверя росла густая
грива из стеклянной щетины. Увидев меня, чудовище подняло голову и
скользнуло вперед, словно поток воды - ожившей воды. Река без русла и
берегов. Но когда я увидел, что у него в желудке, я словно к месту прирос.
Это был полупереваренный человек.
    Я поднял пистолет, прицелился зверюге в глаз и нажал на курок.
    Я уже говорил, что пистолет не сработал. Я отшвырнул его, вскочил на
ноги и прыгнул вправо, целясь мечом ему в глаз.
    Сам знаешь, как трудно убить любую рептилию. Я тут же решил попытаться
ослепить чудовище и в первую очередь отсечь ему язык. После этого,
поскольку я был подвижнее, мне было бы нетрудно хорошенько поработать над
головой, пока я не оставлю чудище без головы. Я надеялся, что чудовище
окажется вялым, ведь оно недавно кого-то слопало.
    Если зверь в это время был неповоротливым, то слава богу, что я не
навестил его раньше. Чудище отдернуло голову, увернувшись от меча. Я
потерял равновесие, и чудовище ударило меня головой. Морда скользнула по
моей груди и мне показалось, что меня и в самом деле долбанули здоровенной
кувалдой. Я полетел вверх тормашками.
    Приземлившись, я откатился подальше и остановился у самого края насыпи.
Пока я вставал на ноги, чудовище развернулось, подползло поближе и,
вздыбившись, снова бросило вперед голову, оказавшуюся футах в пятнадцати от
меня.
    Что и говорить, Жерар тут же бросился бы в атаку. Этот здоровенный
чертяка шагнул бы вперед и своим чудовищным мечом разрубил бы зверя
пополам. Потом страшилище придавило бы его и долго извивалось бы в агонии,
и все кончилось бы для Жерара парой синяков или кровотечением из носа.
Бенедикт бы не промахнулся. К этому времени оба глаза лежали бы у него в
карманах, и он играл бы в футбол головой чудища, одновременно составляя в
уме примечания к Клаузевицу. Но они - настоящие герои! Я не просто стоял,
направив меч острием вверх и вцепившись обеими руками в рукоять. Я уперся
локтями в бедра и как можно дальше откинул голову. Больше всего мне
хотелось бы дать деру и на этом закруглиться. Но я знал, что если я
попытаюсь выкинуть такой фокус, то голова зверюги опустится и раздавит меня
в лепешку.
    Из башни меня заметили. Оттуда доносились крики, но я не собирался
смотреть, что там происходит. Я начал проклинать чудовище на чем свет
стоит. Бей и закончим это дело, каков бы ни был конец!
    Когда оно ударило, я переступил с ноги на ногу, изогнулся и направил
острие в цель.
    От удара левая сторона моего тела частично онемела. Мне показалось, что
меня на добый фут вогнало в землю, но я каким-то образом устоял на ногах.
Да, все было прекрасно! Как я рассчитывал, так и вышло!
    Вот только чудовище не захотело играть свою роль и биться в агонии.
    Вместо этого оно снова начало приподниматься надо мной. И прихватило с
собой меч. Рукоятка торчала в левой глазнице, острие вышло наружу через
затылок и само казалось щетиной в гриве. Я почувствовал, что моя атака
захлебнулась.
    В эту минуту из отверстия у основания башни стали появляться люди. Они
были вооружены и выглядели премерзко. Я понял, что в этой ссоре они мне не
помощники.
    Ну ладно. Я знаю, когда пора пасовать. Оставалось надеяться, что
когда-нибудь мне придет карта получше.
    - Бранд! - крикнул я. - Это я, Рэндом! Не могу к тебе пробиться! Прости!
    Я повернулся, подбежал к краю и спрыгнул вниз, туда, где плясали скалы.
На лету я спросил себя, дачно ли я выбрал время для спуска. Как часто
бывает, ответ был: и да, и нет.
    В других обстоятельствах я никогда бы не решился на подобный прыжок.
Приземлился я живым, но на этом хорошие новости для меня кончились. Меня
оглушило и я долго считал, что сломал лодыжку.
    Но мне сразу пришлось пошевелиться, потому что сверху раздалось
шуршание и звуки падающих камней. Я надел очки, поднял голову и увидел, что
зверюга решила не бросать дело на полпути. Извиваясь, она ползла по склону,
словно призрак. Голова чудовища вокруг того места, где я успел проткнуть
его, успела потемнеть и казалась матовой.
    Я сел. Я встал на колени. Я пощупал лодыжку и понял, что нога плохая
помощница. Вокруг не было ничего, что могло бы сойти за костыль. Ну что ж,
придется ползти. Подальше отсюда. А что еще оставалось делать? Ползти, пока
можно и думать, думать...
    Спасла меня скала. Она была небольшая, размером с фургон, и двигалась
довольно медленно. Когда я заметил ее приближение, меня осенило: вот и
трпнспорт, только надо взобраться на нее. Может быть, на ней будет не так
опасно. Быстрым массивным скалам доставалось куда больше.
    Наблюдая за соседними валунами, я рассчитал их траекторию и скорость,
пытаясь понять, как движется вся система, готовя себя к переходу на скалу и
к путешествию. Я слышал, как приближается зверь, слышал крики стражников на
краю утеса. Интересно, ставит ли кто-нибудь на меня? - промелькнуло у меня
в голове. - Ужасно интересно какая ставка?
    Когда пришло время, я был готов. Я без труда проскочил первую большую
скалу, подождал, пока не промчится мимо другая. Пришлось рискнуть и
перебежать последней дорогу, иначе бы я не успел.
    Я оказался в нужном месте и в нужное время. Я схватился за выступы,
которые присмотрел заранее. Футов двадцать валун тащил меня за собой, пока
я не оторвался от земли. Я вполз на неуютную вершину и взглянул назад.
    Еще чуть-чуть и было бы поздно. Даже теперь я еще не был в состоянии
безопасности. Зверюга тащилась за мной, следя здоровым глазом за
вертящимися громадинами.
    Сверху донесся вопль разочарования. Стражники посыпались вниз по
склону, что-то крича. Должно быть, подбадривая чудище. Я начал массировать
лодыжку, и постарался расслабиться, а зверюга проскочила позади первой
скалы, которая как раз закончила очередной оборот...
    Смогу ли я уйти в Тень, прежде чем она до меня доберется? Сомнительно.
Правда, вокруг все непрерывно двигалось, структура изменялась.
    Зверюга пропустила вторую скалу, проскользнула вторую скалу позади нее.
И вот она ближе, ближе...
    Т е н ь    к р ы л а т а я, скорей!
    Стражники уже были у подножия холма. Чудовище ждало, пока не придет
время прскочить последний спутник моего валуна. На следующем повороте...
Вздыбившись, она могла легко сдернуть меня с моего насеста.
    О ж и в и, в р а г а   у б е й!
    Скользя и кружась, я вцепился в самую ткань Тени, погрузился в нее,
изменяя ее структуру... возможное становилось вероятным, вероятное -
реальным. Я почувствовал незаметнейшее изменение вокруг и понял, что э т о
уже существует.
    Само собой, она появилась там. Слепое на один глаз чудовище не могло ее
увидеть. Огромная скала, мчавшаяся словно потерявший управление грузовик.
    Конечно, расплющить зверюгу между двумя скалами было бы куда
элегантнее, но у меня не было времени на тонкости. Я просто раздавил ее и
оставил биться среди этих гранитных танков.
    Но через несколько мгновений произошло необъяснимое. Раздавленное,
изуродованное тело внезапно оторвалось от земли и извиваясь, поднялось в
небо. Чудище летело под ударами ветра, уменьшаясь, пока не исчезло.
    Мой валун медленно, но безостановочно, уносил меня прочь. Все вокруг
плыло. Тут ребята из башни посовещались и решили пуститься в погоню. Они
отошли от подножия холма и были уже на равнине. Но это меня не особенно
беспокоило. Прокачусь на своем каменном жеребце до Тени и оставлю их на
много миров позади. Это было легче всего: ведь застать их врасплох,
безусловно, будет сложнее, чем зверюгу. И, в конце концов, они были у себя
дома, целые, невредимые и настороже.
    Я снял очки и вновь потрогал лодыжку. На секунду привстал, она очень
болела, но выдерживала мой вес. Я снова улегся и стал обдумывать свой полан
и все, что произошло. Я потерял свой меч и был в дрянной форме. При таком
раскладе сил безопаснее и мудрее всего было бы убраться отсюда, да
побыстрее, что я и делал. Я много узнал об этом мире, в следующий раз у
меня будет больше шансов на успех. Хорошо...
    Небо надо мной стало ярче, краски и оттенки уже не менялись, как
вздумается. Вскоре за тучами возникло сияющее пятно. Великолепно! Когда
тучи рассеются, в небе снова будет сиять солнце.
Мельком оглянувшись, я с
изумлением увидел, что меня все еще преследуют. Очевидно, я не очень
внимательно разделался с их двойниками, в этом секторе Тени. Если ты
торопишься, то никогда не следует думать, что все предусмотрел. Итак...
    Я совершил еще один скачок. Валун постепенно изменил курс, изменил
форму. Его спутники исчезли. Он двигался по прямой в направлении, которое
должно было стать западом. Несомненно, это уже был иной мир. Но они не
исчезли. Когда я опять оглянулся, они все еще были позади. Правда, я
немного оторвался от них, но отряд полностью тянулся за мной.
    Ну что же, случается и такое. Либо я все еще не успокоился после того,
что со мной произошло и сплоховал, прихватив их с собой, либо сохранил
константу вместо того, чтобы подавить переменную. То есть, во время сдвига,
подсознательно потребовал, чтобы элемент погони сохранился. Тогда меня
преследовали другие типы, но гнались они все-таки за мной.
    Я опять потер лодыжку. Солнце стало ярким, оранжевым. Северный ветер
поднял тучу пыли и песка. Она появилась сзади и банда исчезла из вида. Я
мчался на запад, где появилась линия гор. Время было в фазе искажения.
Лодыжка болела немножко меньше.
    Я немного отдохнул. Для валуна мой конь был еще довольно удобным.
Незачем нестись сломя голову, если все идет великолепно. Я вытянулся,
заложил руки за голову и стал смотреть на приближающиеся горы, думая о
Бранде и о башне. Я не сомневался, что попал куда надо. Все было точно
таким же, как в картине, которую он мне показал. Я решил прорезать
хорошенький кусочек Тени, набрать собственное войско, вернуться и всыпать
им по первое число. Тогда все будет чудесно.
    Через некоторое время я потянулся, перевернулся на живот и посмотрел
назад. Черт врзьми, они все еще были здесь! И даже немного приблизились!
Тут я конечно рассвирипел. Хватит удирать, черт возьми! Сами напросились,
пусть теперь пеняют на себя!
    Я поднялся на ноги. Лодыжка почти не болела, лишь немного затекла.
Подняв руки, я искал нужные Тени. И нашел их. Скала медленно по дуге
сворачивала направо. Вираж становился все круче. Я описал параболу и,
постепенно набирая скорость, двинулся навстречу преследователям. Мелькнула
мысль, что неплохо было бы устроить позади себя хорошенькую грозу. Жаль,
время не позволяло.
    Стражников было человек 25. Когда я устремился на них, они благоразумно
рассыпались в разные стороны. Не всем это удалось. Я заложил вираж и
быстренько развернулся.
    Вид нескольких трупов, поднимающихся в воздух, потряс меня. С них
капала кровь. Два трупа уже парили высоко надо мной.
    Я настиг их было во второй раз, но тут оказалось, что несколько
стражников успели на ходу взобраться на скалу. Первый из них взобрался на
вершину, выхватил меч и кинулся на меня. Я перехватил его руки, выхватил
меч и сбросил его вниз. Вот тут-то я и унал о шпорах на их руках. Он успел
полоснуть меня.
    К этому времени в меня снизу летели какие-то странные метательные
снаряды. На вершину выбралось еще два типа, и было похоже, что еще
несколько стражников непрочь проехаться с нами.
    Что же, даже Бенедикту иногда приходилось отступать. По крайней мере,
уцелевшие будут долго помнить меня.
    Я оставил в покое Ткени, вытащил одно колесо с шипами из ребер, другое
- из ноги, отсек правую руку одному из врагов, пнул его в живот, упал на
колени, уклонившись от страшного удара второго, и полоснул его по ногам. Он
тоже полетел вниз.
    Наверз карабкалось еще пятеро. Мы вновь плавно плыли на запад. Позади с
десяток оставшихся в живых перестраивались на песке. В небе над ними было
полно парящих трупов, из которых капала кровь.
    Со следующим я справился легко, поймав его в тот самый момент, когда он
перелезал через край. Оставалось четверо.
    Но пока я возился с ними, трое из них одновременно с трех сторон
выскочили на вершину. Я бросился на ближайшего и разделался с ним, но в это
время двое других навалились на меня. Я успешно защитился, но в это время
на вершину выбрался оставшийся и кинулся им на помощь.
    Воины они были неважные, но на скале становилось тесновато и вокруг
меня так и мелькали острия и клинки. Я непрерывно парировал удары и
двигался, стараясь, чтобы один из них оказался на пути второго и помешал
ему. Отчасти мне это удалось. Когда я понял, что лучшей позиции мне не
дождаться, я бросился вперед и получил пару царапин - пришлось немного
открыться, но зато раскроил одному из них череп. Падая, он зацепил второго
и оба клубком рухнули вниз.
    К сожалению, мой меч застрял в теле стражника, и этот неотесанный
эгоист захватил его с собой. Да, в этот день мне было суждено терять мечи.
Интересно, записано ли это в моем гороскопе? Может следовало заглянуть
туда, прежде чем отправляться в путь?
    Тут мне пришлось пошевеливаться, чтобы увернуться от удара последнего
стражника. Поворачиваясь, я поскользнулся в луже крови и полетел к краю
площадки. Свались я, и скала прошлась бы прямо по мне, оставив за собой
очень плоского Рэндома, смахивающего на экзотический коврик. Как
восхищались бы и изумлялись им будущие путники!
    Я вцепился руками в скалу, пытаясь удержаться. Подскочил стражник и
занес меч, чтобы покончить со мной так же, как я раправился с его приятелем.
    Но я вцепился ему в лодыжку и самым наилучшим образом затормозил. И
провались я сквозь землю, если в этот самый момент, кто-то не попробовал
вызвать меня через Карту.
    - Некогда! - заорал я. - Перезвоните попозже!
    Тут я наконец остановился, а стражник, гремя оружием, упал и пролетел
мимо меня.
    Я хотел было поймать его, пока он сам не успел стать ковриком, но
чуть-чуть опоздал. Очень бы мне хотелось пораспросить его кое о чем. Но это
мне настроения не испортило. Я снова вскарабкался на вершину и уселся в
самом центре, наблюдая и размышляя о последних событиях.
    Остальные преследователи были далеко сзади. Пока можно было не
беспокоиться за то, что меня снова возьмут на абордаж. Что ж, отлично! Я
снова направился к горам. Мною же созданное солнце, начинало меня
поджаривать. С меня лились пот, кровь, раны болели, хотелось пить. Я решил,
что очень скоро хлынет дождь. Остальным я займусь потом.
    Я начал подготовку. Появились тучи. Они сгущались, темнели... в
какой-то момент я задремал. В бессвязных снах мне привиделось, что кто-то
опять пытается вызвать меня. Затем - сладостная тьма.
    Я очнулся от дождя, внезапного и сильного. Было темно и я никак не мог
понять, из-за грозы это или уже темнело. Может быть, гроза началась в
сумерки. Жара спала и, расстелив плащ, я улегся на него и открыл рот. Время
от времени я выжимал из плаща воду. В конце концов я уталил жажду и вновь
почувствовал себя комфортабельно.
    Скала казалась такой скользкой, что я опасался пошевелиться.
Приближались горы. Преследователей в темноте не было видно. Если они еще не
оставили меня, то им приходится очень несладко. Но когда путешествуешь по
незнакомым Теням, полагаться на предположения вредно для здоровья. Я
немного разозлился на себя за то, что заснул, но решил даровать себе
прощение, поскольку ничего дурного из-за этого не произошло. Завернувшись в
свой насквозь промокший плащ, я нащупал сигареты. Оказалось, что почти
пол-пачки цело. С восьмой попытки я добыл из Тени огонек. Потом я просто
сидел, курил и мок. Мне было хорошо и несколько часов я не менял позы и не
шевелился.
    Когда гроза наконец кончилась, и ночное небо очистилось, я увидел, что
оно полно незнакомых созвездий. Ночь была прекрасна, как бывают ночи в
пустыне. Много позже я заметил, что скала, сбрасывая скорость, плавно пошла
в гору. Что-то происходило с физическими законами, которые управляли
ситуацией. Склон был не настолько крут, чтобы так сильно замедлить ход
скалы. Мне не хотелось возиться с тенью, чтобы не сбиться с пути. Я
стремился как можно скорее оказаться в знакомых местах, где можно было
поменьше интуичить и побольше знать о природных явлениях.
    Поэтому я позволил скале остановиться, слез и пошел в гору пешком. По
дороге я играл с Тенью в игру, которой мы научились в детстве. Проходя мимо
чего-нибудь - чахлого деревца, большого камня - я менял небо так, чтобы с
одной стороны от них оно было не таким, как с другой. Постепенно я
восстановил знакомые созвездия. Я знал, что спущусь совсем не с той горы,
на которую поднимался. Мои раны все еще тупо ныли и пульсировали, но
лодыжка болеть перестала и только слегка ныла и была припухшей. Я отлично
отдохнул и знал, что смогу идти еще долго. Казалось, все снова было в
полном порядке.
    Подъем был длинным и становился все круче. Но в конце концов я вышел на
тропинку и идти стало легче. Я без отдыха взбирался все выше и выше, решив
не останавливаться, и до утра оставить горы позади. Небо уже стало
знакомым. Мои одежды тоже изменились вместе с Тенью: теперь на мне были
хлопчатобумажные брюки и куртка, мокрый плащ превратился в сухое серапе.
Неподалеку кричала сова, далеко внизу и сзади раздавались завывания койота.
Эти знакомые звуки вызывали во мне ощущение спокойствия и безмятежности,
изгоняя все следы отчаяния, оставшиеся после моего бегства.
    Примерно через час я не удержался от искушения чуть-чуть поиграть с
Тенью. Почему бы где-нибудь в горах не бродить заблудившейся лошади?
Естественно, я ее нашел. Минут через десять мы подружились, я вскочил на
нее без седла и теперь поднимался в гору более удобным способом. Ветер
швырял изморось на нашу тропинку, взошла луна и иней ожил, засверкал.
    Короче, я ехал всю ночь, перебрался через перевал и задолго до рассвета
начал спуск. Гора надо мной казалась еще огромнее, что меня вполне
устраивало. На этой стороне хребет порос зеленью. Его пересекали аккуратные
дороги. Изредка показывались жилища. Все шло, как я желал.
    Ранним утром я находился в предгорьях. Моя хлопчатобумажная пара
превратилась в брюки хаки и яркую рубашку. Впереди меня через спину лошади
была перекинута легкая спортивная куртка. Высоко в небе реактивный лайнер
дырявил небо от горизонта до горизонта. Надо мной пели птицы, день был
солнечный и теплый.
    В этот момент я услышал, как кто-то произнес мое имя, и вновь
почувствовал, что меня вызывают через Карту. Я остановился и ответил:
    - Да.
    - Ты где, Рэндом? - спросил Джулиан.
    - От Амбера далековать. А что?
    - Кто-нибудь еще с тобой говорил?
    - Давненько ни о ком не слышал. Кто-то пытался связаться вчера со мной,
но мне было не до разговоров.
    - Это был я. Есть кое-какие новости, о которых тебе не мешало бы знать.
    - Где ты?
    - В Амбере. Тут в последнее время много чего произошло.
    - А точнее.
    - Слишком долго нет отца. Никто не знает, где он.
    - Ну и что? Не в первый раз.
    - На этот раз он не оставил никаких указаний и никому не передал
власть. Раньше такого не бывало.
    - Ты прав. А сколько это, "слишком долго"?
    - Больше года. Ты что, не знал об этом?
    - Знал, что он исчез. Жерар как-то говорил.
    - Значит, он пропал еще до вашего разговора.
    - Понимаю. И что вы думаете делать?
    - В том-то все и дело. Пока мы просто жили одним днем: возникнет
проблема - решаем. Жерар и Каин по приказу отца и раньше ведали флотом. Все
решения по этому вопросу они принимают сами. Я вновь командую патрулями в
Ардене. Но центральной власти нет: некому решать споры, принимать
политические решения, выступать от имени всего Амбера.
    - Значит, нужен регент. Что, кинем на Картах?
    - Не так все просто. Мы считаем, что отец погиб.
    - Погиб? Почему? Как?
    - Мы пробовали вызывать его через Карты. Вот уже полгода, как мы
занимаемся этим каждый день. Никакого результата. Что ты думаешь по этому
поводу?
    Я кивнул:
    - Вполне возможно, что он погиб, - сказал я.
    - Он бы наверняка ухитрился что-нибудь сообщить о себе. Но все же не
исключено, что он попал в беду. Например, кому-то в плен.
    - Решетки для Карт не помеха. Для них вообще нет никаких преград. Их
ничем не остановишь. Как только мы установили бы контакт, он тут же
попросил бы помощи.
    - С этим трудно спорить, - ответил я, но подумал при этом о Бранде. -
Но, может, он специально не хочет идти на контакт?
    - Почему?
    - Понятия не имею, но это не исключено. Сам знаешь, что он никого не
посвящает в свои дела.
    - Нет! - возразил Джулиан. - Это ерунда. Он бы обязательно оставил
какие-нибудь указания.
    - Ладно. Как бы то ни было, что ты предлагаешь?
    - Кто-то должен занять трон, - ответил он.
    Я с самого начала разговора понял, откуда дует ветер, и только ждал,
когда он сам перейдет к делу.
    - Кто же? - поинтересовался я.
    - Лучше всего на эту роль подходит Эрик. Фактически он царствует уже
несколько месяцев. Осталось лишь выполнить кое-какие формальности.
    - Он не хочет быть просто регентом?
    - Не хочет.
    - Ясненько... Да, действительно, много чего у вас случилось, пока меня
не было. А почему бы не выбрать Бенедикта?
    - Ему, кажется, неплохо и в Тени, где он проживает.
    - А что он об этом думает?
    - Он не совсем согласен, но мы считаем, что сопротивления он не окажет.
Поднялся бы слишком большой шум.
    - Ясно. А Блейз?
    - Они с Эриком крупно поспорили по этому поводу, но Блейз не командует
войсками. Месяца три назад он уехал из Амбера. Позже он может устроить
заварушку. Но мы об этом знаем и помним постоянно.
    - А Жерар с Каином?
    - Они пойдут за Эриком. А ты?
    - А девочки?
    - Никаких проблем. Они принимают это безропотно.
    - О Корвине, видимо...
    - Никаких новостей. Он погиб, это всем известно. Его гробница за века
покрылась пылью и заросла плющом. А если он и жив, то значит навсегда
порвал с Амбером. Тут ничего не изменилось. А теперь хотелось бы знать, что
ты думаешь об этом.
    Я усмехнулся.
    - Я в таком положении, что мое мнение вряд ли можно считать важным.
    - И все-таки нужно знать и его.
    Я кивнул.
    - Я всегда умел определить, откуда дует ветер. Я не люблю плевать
против ветра.
    Джулиан довольно улыбнулся.
    - Вот и прекрасно.
    - Когда коронация? Я считаю, что меня пригласили?
    - Конечно, конечно. Но день еще не назначен, надо уладить кое-какие
мелочи. Католиков звать не будем. Как только станет известен день, с тобой
свяжутся.
    - Спасибо, Джулиан.
    - До встречи, Рэндом.
    Перед тем, как продолжить спуск, я долго сидел в неподвижности. Мне
было не по себе. Интересно, когда Эрик задумал это? Интриги в Амбере могли
зарождаться очень быстро, но мне казалось, что сама ситуация готовилась
слишком тщательно и давно. Естественно, сама ситуация была такой, что я
стал подозревать: не он ли подложил Бранду свинью. И меня не покидала
мысль, что он вполне мог приложить руку и к исчезновению отца. Конечно, это
не так просто, ловушка должна быть очень надежной, но чем больше я думал,
тем больше мне казалось, что Эрик замешан в этой истории. Я даже вспомнил
старые слухи, что и твое исчезновение, Корвин, не обошлось без него. Но так
сразу я ничего не мог придумать. Что ж, если это в наших интересах, почему
бы не поплыть по течению, решил я. Не будем портить отношений с братом
Эриком.
    И все же... всегда надо выслушать обе стороны. Я ломал голову в поисках
того, кто мог бы изложить мне эту историю в другом аспекте, с иной точки
зрения. Раздумывая об этом, я оглянулся и взглянул наверх, чтобы
посмотреть, далеко ли я отъехал от перевала. Что-то отвлекло мое внимание.
    На перевале я увидел всадников. Очевидно, они ехали по той же дороге,
что и я. Они были еще далеко, но было видно, что их более десятка.
Подозрительно: сколько народу решило прогуляться именно в это время и
именно в этом месте. Когда я заметил, что они спускаются вниз тем же путем,
что ия, по моей спмне пробежали мурашки. Что если... а вдруг, это те же
мерзавцы? Интуиция подсказывала мне, что это именно они.
    Один на один мне с ними делать нечего. Даже с двоими я расправился бы
шутя. Не в этом дело, если это они, значит не только мы можем делать с
Тенью, что захотим, значит еще кто-то может показывать фокус, который я всю
жизнь считал монополией нашей семьи. Плюс ко всему они охраняли Бранда,
следовательно, от них трудно было ожидать благосклонности к нам. По крайней
мере на данном этапе. При мысли, что враги могли овладеть нашим главнм
оружием, меня прошиб холодный пот.
    Конечно, на таком расстоянии невозможно было разглядеть, они ли это. Но
если хочешь быть победителем в игре на выживание, надо учитывать любую
возможность. Может Эрик разыскал или создал какую-то особую расу, и они
служат ему? Иои он каким-то образом выучил их? Вместе с тобой и Эриком,
Бранд был одним из самых законных претендентов на трон... Да, я ничего не
имею против тебя, черт побери! Сам знаешь, в чем дело. Просо я рассказываю,
о чем думал в тот момент, вот и все. Так вот, если бы Бранд мог предъявить
претензии на трон, с ним было бы очень нелегко справиться. Ты был не в
счет, и если вести речь о законности, он оставался главным соперником
Эрика. Когда я мысленно связал это с его судьбой и с тем, что эти ребята
могли пересекать Тени, Эрик мне совсем разонравился. Эти мысли были куда
страшнее самих всадников, хотя я не мог сказать, что появление последних
привело меня в дикий восторг. Я пришел к выводу, что пора поскорее
переговорить с кем-нибудь в Амбере и отправиться через Карту домой.
    Порядок. Я сразу решил, что лучше всего связаться с Жераром. Он
достаточно откровенен и нейтрален. Почти всегода честен. И из слов Джулиана
я понял, что на все это дело ему наплевать. То есть он не собирается
активно сопротивляться Эрику, не хочет поднимать шум. Но это не означает,
что Жерар на его стороне. Вполне возможно, что консервативность и нежелание
рисковать у старины Жерара просто в крови. Приняв решение, я полез за
Картами и чуть не взвыл. Карт не было!
    Я перерыл все карманы одежки, которая была на мне. когда я улетал из
Тексорами, они были со мной. Во вчерашней заварушке я мог легко потерять
или в любую секунду выронить их. Меня дубасили с утра до вечера и швыряли,
как попало. Да и вообще, в этот день у меня все пропадало. Я смачно
выругался и ткнул пятками под ребра лошади. Теперь придется быстро ехать и
еще быстрее думать. Для начала было бы прекрасно попасть в какое-нибудь
цивилизованное местечко полюднее, где примитивному убийце будет не так
легко развернуться...
    Я несся по склону холма, направляясь к одной из дорог и усиленно
работал с тканью Тени, на сей раз очень осторожно используя все искусство.
В этот момент мне больше всего хотелось окончательно разделаться со своими
преследователями и поскорее оказаться в безопасности.
    Мир замерцал, в последний раз подпрыгнул и превратился в Калифорнию,
которую я искал. Я услышал скрежетание и грохот. Мой последний штрих.
Оглянувшись, я увидел, что часть утеса сорвалась и словно в замедленной
съемке ползла прямо на всадников. Чуть позже я спешился и пешком направился
к дороге. Моя одежда была еще лучше и более новой. Я не знал, какое стояло
время года и меня очень интересовало, какая погода сейчас в Нью-Йорке.
    Вскоре появился автобус, которого я поджидал. Я остановил его, уселся у
окна, покуривая и стал разглядывать пейзаж. Вскоре я задремал.
    Проснулся я лишь вечером, когда мы прибыли на конечную остановку.
Страшно хотелось есть, и я решил перекусить, а затем направиться на такси в
аэропорт. На свои бывшие тексорамские зелененькие, я взял три "чизберга" и
пару пива. Пока меня обслуживали, пока я ел, прошло минут двадцать. Выйдя
из закусочной, я увидел, что на стоянке стоят несколько свободных машин. Но
перед тем, как сесть в машину, я решил сделать важную остановку в туалете.
    И тут, в самый ответственный момент, двери шести кабинок за мой спиной
распахнулись и их обитатели набросились на меня. Шпоры на их руках,
громадные челюсти, горящие глаза - ошибки быть не могло. Они не просто
нагнали меня, их одежда теперь ничем не отличалась от одежды любого
человека вокруг. К счастью, один из них опередил остальных. К тому же, по
моему сложению, они вряд ли могли догадаться о моей силе. У меня исчезли
последние сомнения в том, что они имели власть над Тенью. Увернувшись от
штыков, дарованных ему природой, я схватил его за руки выше локтей, подныл
этого гнусного типа над головой и швырнул его в остальных. Затем я просто
развернулся и дал деру, высадив при этом дверь туалета. Я даже ширинку не
застегнул до тех пор, пока не влетел в такси и не приказал шоферу нестись
так, чтобы у него резина задымилась.
    Все, с меня хватит. Мне нужно было не просто очутиться в безопасности.
Я хотел найти Колоду Карт и рассказать об этих ребятах кому-нибудь из
семейства. Если это люди Эрика, то об этом должны узнать другие, если же
нет, то и Эрику надо о них рассказать. Раз они могут без труда перемещаться
из Тени, то может быть, это умеют и другие? Откуда бы они ни взялись, но в
один прекрасный день оттуда могла возникнуть угроза и для самого Амбера. А
вдруг... нет, просто так представим себе, что никто из домашних не связан с
ними. Что если отец и Бранд стали жертвами врага, о котором мы и не
подозревали? Тогда затевалось что-то крупное и опасное для нас, и я
оказался в самой гуще событий. В такос случае у них есть все основания
охотиться за мной. Я им позарез нужен. У меня разыгралось воображение.
Может быть они заготовили для меня какую-нибудь ловушку? Может те, кого я
видел, тут не одни?
    Я обуздал свои эмоции. Не спеши, сказал я себе, будем действовать по
обстоятельствам. Больше нам ничего не остается. Оьделим чувства от мыслей,
по крайней мере, попробуем это сделать. Это - Тень сестрицы Флоры. Она
живет на другом краю континента, месте, которое называется Уэстчестер.
Добраться до телефона, узнать номер и позвонить ей. Сказать, что дело не
терпит отлагательств, и попросить убежища. Она не сможет отказать, хотя и
на нюх меня не выносит. Потом - в самолет и поскорее к ней. По дороге
можешь думать сколько хочешь, а сейчас - спокойнее, спокойнее.
    Я позвонил из аэропорта, трубку поднял ты, Корвин. Эта перемена пустила
по ветру все мои уравнения - чтобы ты ни с того ни с сего объявился именно
в этом месте, в это время, во время такой заварухи! Когда ты предложил мне
защиту, я обеими руками ухватился за твое предложение, и не только потому,
что защита мне совсем не помешала бы. Возможно, я и сам бы справился с
оставшейся шестеркой. Дело было не в этом. Я решил, что это твои люди! Я
вообразил, что все это время ты ждал свонго часа. Теперь, подумал я, ты
готов. Это объясняет все. Ты управился с Брандом, а теперь с помощью своих
марионеток собираешься вернуться и поймать Эрика на месте преступления. Я
хотел быть на твоей стороне, потому что ненавидел Эрика, так как знал, как
тщательно ты все подготавливаешь. Обычно ты добиваешься того, чего хочешь.
Чтобы проверить твою реакцию, я ввернул, что меня преследуют какие-то типы
из Тени. Правда ты ничего не сказал, но что это доказывает? Я решил, что
либо ты осторожничаешь, либо не знаешь, где я был. Возможность того, что я
лезу прямо в ловушку, я тоже учитывал, но у меня и так был хлопот полон
рот, да и не настолько я важная птица, чтобы тебе понадобилось избавляться
от меня. Особенно, если я предложу тебе свою поддержку, что я селаю с
большой охотой. Я сел в самолет и, провалиться мне на этом месте, если чуть
позже не влезла та же шестерка и не полетела вместе со мной. Это что,
почетный эскорт Корвина? - подумал я. Ну их, эти предположения... В
аэропорту я снова стряхнул их и помчался к Флоре. Затем я повел себя так,
будто ни о чем не догадываюсь, чтобы увидеть, как поведешь себя ты. Когда
же ты помог мне разделаться с этими типами, я просто обалдел. Ты и правда
ничего не знаешь, или решил пожертвовать несколькими солдатами, чтобы я ни
о чем не догадался? Ладно, - решил я, - мне ничего не известно, пока я твой
союзник, а там увидим, что у тебя на уме. Когда ты разыграл комедию, чтобы
скрыть потерю памяти, я все принял за чистую монету. Когда же я узнал
правду, было уже слишком поздно. Мы были на пути к Рэмбу, и ты ничего не
понял из моего рассказа. После коронации Эрика я ничего не собирался ему
рассказывать. Я был его пленником и не желал ему ничего хорошего. Мне даже
пришло в голову, что когда-нибудь эти сведения могут дать мне что-нибудь.
Например, свободу, если эта угроза осуществится. Что касается Бранда, то
кто бы мне поверил? А если бы и поверили, никто кроме меня не знал дорогу в
эту Тень. Как ты думаешь, освободил бы меня Эрик по этой причине? Да он
рассмеялся бы и сказал, чтобы я выдумал что-нибудь поумнее. От Бранда
больше ничего не было. Ни для меня, ни для других. Все шансы были за то,
что он погиб. Так я считаю. Вот вся история. Думай сам, что все это
значит...


                  Г Л А В А    2.


    Я внимательно смотрел на Рэндома и вспоминал о том, как великолепно он
играл в карты. По его лицу невозможно было понять, лжет он или говорит
правду, полностью или частично. С таким же успехом я мог бы рассматривать
бубнового валета. А ведь прекрасный штришок! В рассказе Рэндома было
достаточно именно таких деталей, и это придавало ему правдоподобие.
    - Как говорили Эдип, Гамлет, Лир и все прочие: "Жаль, что я не знал об
этом раньше", - сказал я.
    - Раньше в этом не было необходимости, - ответил Рэндом.
    - Твоя правда, - согласился я. - Жаль только, что твой рассказ не
только ничего не объясняет, но и еще больше запутывает дело. Вот уж не
думал, что это возможно! Итак, к подножию Колвира ведет Черная Дорога. Она
проходит через Тень и по ней в Амбер прет всякая чертовщина. Мы не знаем,
какие силы стоят за этим, но очевидно, что они злые и становятся все
сильнее. Мне давно кажется, что в этом есть и моя вина, потому что все это
связано с моими проклятиями. Да, я проклял вас! Но проклятие прклятием, а
все сводится в конце концов к чему-то осязаемому, реальному, с чем можно
бороться. Чем мы и займемся. Но всю неделю меня мучает один вопрос: при чем
тут Дара? Кто она на самом деле? Или что она? Почему она так рвалась в
Лабиринт? Как ей удалось пройти его? И эта ее последняя угроза: "Амбер
погибнет", - заявила она. И все это произошло одновременно с нападением с
Черной Дороги. Это не совпадение, а части одного плана, все указывает на
то, что в Амбере завелся предатель. Смерть Каина, записки... Либо кто-то
здесь помогает внешнему врагу, либо сам стоит за этим. А теперь через
большерукого парня все это связывается с исчезновением Бранда. - Я толкнул
труп ногой. - Очень похоже, что смерть или исчезновение отца - тоже часть
того же плана. Если это так, то мы имеем дело с огромным заговором, все
детали которого, одна за другой, продумывались годами, а может и сотнями
лет.
    Рэндом пошарил в буфете, стоявшем в углу, извлек бутылку и два кубка.
Затем он наполнил их, подал один кубок мне и вернулся в свое кресло. Мы
молча выпили за тщетные усилия.
    - Ну что ж, - начал он, - заговоры у нас - любимое развлечение, а
времени у всех было предостаточно. Мы оба молоды и не помним братьев Озрика
и Финндо, которые отдали жизнь за Амбер. Однако, после разговоров с
Бенедиктом у меня создалось впечатление, что...
    - Точно, - продолжил я, - что они так серьезно задумались о троне, что
их геройская смерть за Амбер стала необходимой. Об этом я тоже слышал.
Правда это или нет, этого мы никогда не узнаем. Не сомневаюсь, что что-то в
этом роде уже пытались провернуть. Почти все мы способны на такое. Но кто
именно? Пока мы этого не узнаем, мы в невыгодном положении. Любой удар,
нанесенный нами по внешнему врагу, скорре всего отсечет голову лишь одного
дракона. Давай, выкладывай свою идею.
    - Корвин, - произнес он, - честно говоря, под это можно подвести
каждого, и меня в том числе: жизнь на положении пленника и все такое
прочее. В самом деле, это же прекрасное прикрытие! Я бы получил
колоссальное удовольствие, притворяясь беспомощным, дергать за веревочки,
заставляя плясать остальных под свою дудочку. Как и любой другой. У каждого
из нас есть свои мотивы, свои амбиции. И за все эти годы у нас было
достаточно времени и возможностей, чтобы заложить фундамент. Нет! Искать
виновника таким способом - дело бесполезное. В этту категорию попадают все.
Давай-ка лучше подумаем, что кроме мотивов и возможностей должно отличать
такую личность. По-моему, нужно подумать о том, какими методами он
действует.
    - Хорошо, начинай.
    - Кто-то из нас знает о Тени больше остальных - что, где, как и почему.
У него есть союзники, которых он приобрел где-то далеко. Все это он
направил против Амбера. Идем дальше. По внешнему виду человека не скажешь.
что он знает о Тени. Но давай подумаем, где он всему этому научился? Может
быть, он просто наткнулся на что-то где-нибудь в Тени? Или он все время
учился, пока Дворкин был еще жив и охотно давал уроки?
    Я уставился в свой кубок. Очень может быть, что Дворкин и сейчас жив!
Он помог мне спастись из подземелий Амбера - когда это было? Я никому не
рассказывал об этом. И не собирался рассказывать. Во-первых, Дворкин был
сумасшедший - за это отец и упек его в тюрьму. Во-вторых - властвовал над
силами, которых я не понимал, и поэтому мог быть очень опасен. Но с другой
стороны, для того, чтобы расположить его к себе, понадобилось лишь немного
лести и воспоминаний. Я подозревал, что будь Дворкин здесь, я бы управился
с ним. Поэтому я запер все это в своей голове. Кто знает, может и это
секретное оружие пригодится? В настоящее время я не видел причин изменять
свое решение. К чему это?
    - Бранд и вправду все время околачивался возле Дворкина, - я наконец
понял, к чему клонит Рэндом. - Его всегда интересовали подобные вещи.
    - Вот именно, - откликнулся Рэндом, - совершенно ясно, что он знал
больше всех нас, если уж ухитрился связаться со мной без Карты.
    - Ты считаешь, что Бранд заключил сделку с врагами, открыл им дорогу, а
потом, когда он больше был не нужен, они избавились от него?
    - Совсем не обязательно. Хотя вполне возможно. Я думал о другом. Я не
скрываю, что он мне нравился. Сдается мне, что он знал достаточно и
догадался, что с Картами, Лабиринтом и Тенью вокруг Амбера творится что-то
неладное. А затем он допустил ошибку. Скорее всего он недооценил предателя
и решил сойтись с ним один на один, не обращаясь к отцу или Дворкину. Что
же дальше? Враг оказался сильнее и заключил его в ту самую башню. Либо он
слишком уважал Бранда и не захотел убивать его без надобности, либо
рассчитывал позже как-то использовать его в своих целях.
    - Звучит вполне правдоподобно, - заявил я, но мне очень хотелось
добавить: "И хорошо сочетается с твоим рассказом". И еще полюбоваься на его
непроницаемое лицо, но одно воспоминание удерживало меня. Когда я был у
Блейза, еще до нашей атаки на Амбер, я дурачился с Картами и неожиданно, на
мгновение, поймал Бранда. Он успел передать, что находится в плену - и
контакт прервался. Это действительно хорошо сочеталось с рассказом Рэндома.
Поэтому я произнес другое:
    - Если он может указать виновного, значит надо возвратить его домой, и
пусть показывает.
    - Я надеялся, что ты скажешь это, - проронил Рэндом. - Я привык
доводить такие дела до конца.
    Я встал, взял бутылку, снова наполнил кубки, отхлебнул вина и закурил
еще одну сигарету.
    - Но перед тем, как мы займемся Брандом, надо решить, как получше
сообщить о смерти Каина. Да, кстати, где Флора?
    - В городе, наверно. Утром была тут. Я ее разыщу.
    - Сделай милость. Насколько я знаю, никто кроме нас и Флоры не видел
этих типов, а она познакомилась с ними, когда они вломились в ее
уэстчестерский дом. Надо, чтобы она была под рукой, на случай, если
придется подтвердить, что это за мерзавцы. И мне необходимо кое о чем ее
расспросить.
    Рэндом допил вино и встал.
    - Ладно, сейчас займусь. Куда ее привести?
    - Ко мне. Если меня не будет, подождите.
    Он кивнул.
    Я встал вместе с ним и вышел в зал.
    - У тебя есть ключ от этой комнаты? - спросил я.
    - Вон, висит на крючке изнутри.
    - Возьми-ка его изапри комнату, чтобы никто сюда раньше времени не
сунулся.
    Рэндом запер дверь и отдал мне ключ. Я проводил его до первой
лестничной площадки и направился к себе.
    Из своего сейфа я вынул Камень Правосудия - рубиновый кулон, дававший
отцу и Эрику власть над погодой вокруг Амбера. Перед смертью Эрик объяснил
мне, как настроить его на себя. Но до сих пор у меня не было времени.
Сейчас его тоже не было, но беседуя с Рэндомом я решил, что придется его
найти. Я отыскал записки Дворкина под камнем у камина Эрика. Об этом он мне
тоже сказал, умирая. Но мне очень хотелось знать, где сам Эрик наткнулся на
них, потому что они были неполными. Я вытащил заметки из сейфа и еще раз
просмотрел их. Все совпадало со словами Эрика.
    Но кроме того, там говорилось, что Камень можно использовать не только
в метеорологических целях. Управление погодой было почти случайной, хотя и
впечатляющей демонстрацией комплекса принципов, которые лежат в действии
Карт, Лабиринта и физической целостности самого Амбера, не говоря уже о
Тени. К сожалению, детали отсутствовали. Но чем больше я напрягал память,
тем больше находил намеков на это. Отец очень редко использовал Камень, и
хотя утверждал, что он служит для управления погодой, далеко не всегда
после появления рубина, она менялась. Он часто брал Камень с собой,
отправляясь в свои странствия. Поэтому я вполне готов был поверить, что
дело тут не только в погоде. Эрик, видимо, рассуждал также, но он не смог
разнюхать, для чего еще служит рубин. Когда мы с Блейзом атаковали Амбер,
он воспользовался лишь известными силами Самоцвета. То же самое сделал он и
на прошлой неделе, когда на город напали твари с Черной Дороги. В обоих
случаях Камень хорошо послужил Эрику, хотя этого оказалось недостаточно для
спасения его жизни. Посему я решил, что пора мне учиться пользоваться
Самоцветом, и поскорее. Любое, даже самое незначительное преимущество может
оказаться решающим. К тому же, все увидят, что я ношу Самоцвет, а это тоже
не помешает. Особенно сейчас.
    Я снова спрятал записки в сейф, положил рубин в карман и стал
спускаться вниз по лестнице. Я проходил пл залам и как всегда у меня
возникло такое чувство, будто я никогда не покидал их. Здесь мой дом, то,
что я люблю больше всего. Теперь я был его защитником. Я даже не носил
корону, но все его проблемы стали моими. Я вернулся домой, чтобы предъявить
свои права на корону, вырвать ее из лап Эрика и покрыть себя славой. Чтобы
царствовать. И вдруг все пошло через пень-колоду. Вскоре я понял, что Эрик
допустил ошибку. Если он и в самом деле расправился с отцом, то не имел
права на корону. Если же ент, то он слишком поторопился. В любом случае
коронация еще более раздула его и без того непомерное самомнение. Я жаждал
власти и знал, что могу захватить ее. Но было бы не менее безответственно
сделать это сейчас, когда мои войска расквартированы в Амбере, когда меня
подозревают в убийстве Каина, когда я внезапно распознал признаки
фантастического заговора, когда еще оставалась вероятность того, что отец
жив. Несколько раз мне казалось, что мы устанавливали контакт, и в одном из
таких случаев, много лет назад, он назвал меня своим наследником. Но в ход
было пущено столько лжи и обмана, что я получил травму головы и слишком
хорошо знал, чего хочу. В мозгу человека творятся престранные вещи. Я даже
своему разуму и то не доверял. Может быть, все это мне привиделось. С тех
пор мнего воды утекло. Такова цена жизни в Амбере, - подумал я, - даже себе
не доверяешь. Интересно, что сказал бы по этому поводу Фрейд? Правда, он не
мог вылечить мою амнезию, но кое-какие догадки насчет моего отца и наших с
ним отношений были очень близки к истине, хотя в то время я этого не
понимал. Жаль, что нельзя было еще раз поговорить с ним.
    Я прошел через мраморную столовую в темный узкий коридор. Кивнув
стражнику, я вернулся к двери, вышел на платформу, пересек ее и начал
спуск. Бесконечная винтовая лестница, ведущая в недра Колвира. Ступени.
Иногда - огни. За ними - тьма.
    Казалось, что на пол-пути все изменилось: я уже действовал не по
собственной воле, меня вынуждала двигаться какая-то непонятная сила. Она
гнала меня, словно барана. Каждое движение вело к следующему. Когда все это
началось? Может быть много лет назад, и лишь сейчас я заметил и осознал
это? Может быть все мы жертвы, но никто не может сказать почему и до какой
степени? Какая пища для патологических мыслей! Зигмунд, где ты? Я всегда
хотел стать королем больше всего на свете. Я и сейчас хочу стать королем.
Но чем больше я узнаю, тем больше мне кажется, что я не более чем
королевская пешка в шахматной партии Амбера. До меня дошло, что это чувство
возникло у меня давно. Оно росло и все это мне абсолютно не нравилось. Но
никому из живущих сейчас и живших до меня не удавалось избежать ошибок,
утешал я сам себя. Если моя интуиция не подвела меня, то с каждым звонком
мой Павлов, тот, что эспериментировал со мной, все ближе и ближе подходил к
моим клыкам. Скоро, теперь уже скоро, я знал, что ждать осталось недолго. Я
подпущу его совсем близко. А потом уж мне придется позаботится о том, чтобы
ему не удалось уйти или снова возвратиться.
    Поворот, еще поворот, ниже и ниже, тут и там огни, мои мысли словно
нити в клубке, сматываются и разматываются, я ни в чем не уверен. Где-то
внизу металл скрежещет о камень. Ножны стражника. Он встает. Колеблющийся
свет поднятого фонаря.
    - Лорд Корвин...
    - Здравствуй, Джерми.
    Спустившись на дно, я взял с полки фонарь, зажег его, повернулся и
направился к туннелю, подталкивая перед собой тьму. Шаг за шагом.
    Наконец-то туннель. Вверх по нему и считать боковые проходы. Мне нужен
седьмой. Эхо, тени. Плесень и пыль.
    Ну вот и проход. Повернуть. Теперь уже близко.
    Наконец-то огромная, темная, обитая металлическая дверь. Я отпер ее и
толкнул изо всех сил. Она скрипела, не поддавалась и наконец равпахнулась
внутрь.
    За дверью справа я поставил на пол фонарь, больше он не был нужен: сам
Лабиринт давал достаточно света.
    Несколько секунд я разглядывал Лабиринт, сияющую массу кривых линий,
проследить за которыми было невозможно. Вот он, огромный, замурованный в
блестяший, черный пол. Он дал мне власть над Тенью, он почти полностью
восстановил мою память. Он же в один миг уничтожит меня, если я попробую
пройти его не так, как надо. Поэтому я испытывал к Лабиринту благодарность
с изрядной толикой страха. Это была старая таинственная фамильная реликвия,
которая хранилась там, где ей и следовало быть. В подземелье.
    Я подошел к углу, где начинался узор, собрал в комок волю, расслабился
и ступил левой ногой в Лабиринт. Не останавливаясь, я шагнул вперед и
почувствовал, как пошел ток, голубые искры очертили мои сапоги. Еще шаг.
Теперь я услышал явственное потрескивание и почувствовал сопротивление,
пока еще легкое. Я быстро прошел первый вираж, стараясь как можно быстрее
дойти до Первой Вуали. Когда я добрался до нее, мои волосы шевелились, а
искры становились все длинней и ярче.
    Сопротивление усилилось. Каждый шаг давался трудней, чем предыдущий.
Треск становился громче, ток сильнее. Мои волосы стали дыбом, искры так и
летели с меня. Не отрываясь, я смотрел на огненную линию и пробивался
дальше.
    Внезапно давление исчезло. Я пошатнулся, но продолжал путь. Первая
Вуаль осталась позади и меня охватило чувство облегчения. Я вспомнил, как в
последний раз проходил Лабиринт в подземном городе Рэмба. После этого ко
мне стала возвращаться память. Да. Я шел дальше, искры снова стали больше,
токи возросли, все тело стало пощипывать.
    Вторая Вуаль... Углы... здесь требовалось максимальное напряжение сил.
Казалось, все твое существо переходило в чистую энергию. Это было
неистовое, беспомощное ощущение. В этот момент для меня не существовало
ничего, кроме необходимости пройти Лабиринт. Я всегда был здесь, пробиваясь
вперед, никогда не покидал его, всегда буду в нем, вечная борьба моей воли
против сил Лабиринта. Время исчезло. Осталось лишь напряжение.
    Искры дошли мне до пояса. Я вошел в Большой Вираж и с трудом прошел
его. На каждом шагу я умирал и вновь возрождался, сгорая в пламени
творения, замерзая в холоде конца энтропии.
    Вираж кончился. Дальше, дальше. Поворот. Еще три виража, прямая,
несколько дуг. Головокружение. Ощущения будто я исчезаю и снова возникаю,
вибрируя между небытием и существованием. Поворот... поворот, поворот, еще
поворот... короткая, крутая дуга... прямая, ведущая к последней Вуали. К
этому времени я должно быть задыхался, с меня лил пот, но потом я ничего не
помнил. Я едва передвигал ноги, искры были уже по плечи. Они ослепили меня,
и я больше не видел Лабиринта, Шаг, еще шаг... вот она. Я протащил правую
ногу вперед. Вот как чувствовал себя Бенедикт, когда черная трава опутала
ему ноги! Перед тем, как я трахнул его по затылку. Я чувствовал себя так,
будто меня с ног до головы обработали дубинкой. Левая нога, вперед... так
медленно, что трудно было понять, движется ли она на самом деле. Мои руки -
голубые вспышки, ноги - огненные столбы. Еще шаг, еще, еще.
    Я чувствовал себя медленно оживающей статуей, тающим снеговиком,
прогибающейся балкой... еще два шага... три... я двигался как обледенелый,
но управлял своими движениями. Времени у меня была целая вечность, воля моя
была несгибаемой. Она поможет... если что.
    Вуаль осталась позади. За ней была короткая дуга. Три шага во тьму и
спокойствие. Эти шаги оказались самыми трудными.
    Когда я вышел из Лабиринта, первая мысль была: обеденный перерыв у
Иосифа! Вторая: опять прошел! И третья: все, это в последний раз!
    Я позволил себе несколько раз глубоко вздохнуть и немного встряхнуться.
Затем я вытащил из кармана Самоцвет, поднял его за цепочку и поднес к
глазам.
    Конено, внутри он красный с дымчатым отливом, сияющий. Казалось, что
пока я находился в Лабиринте, Камень впитывал в себя свет и блеск. Я все
еще смотрел на него, повторяя про себя команды, сравнивая их с теми, что я
уже знал.
    Человек, который прошел Лабиринт и добрался до этого места, может
перенестись куда угодно. Нужно лишь мысленно представить себе это место. И
еще нужно очень хорошо хотеть этого и иметь волю. Если все пройдет
нормально... то я все же могу угодить в коварный капкан. На какой-то момент
мне стало страшно. Но Эрику это удалось. Не оказался же он в середине
Самоцвета где-то в тени. Дворкин, написавший эти заметки, был великим
человеком, и я верил ему.
    Собравшись с мыслями, я еще внимательнее всмотрелся вглубь Камня.
Внутри него было искривленное отражение Лабиринта, окруженное огоньками -
мигающими, крохотными язычками пламени, другими виражами и тропинками. Я
решился и сосредоточил волю.
    Краснота и замедленное движение. Словно я погружался в вязкий океан.
Сначала очень медленно. Дрейф... во тьме, все красные огоньки так далеко
впереди... скорость медленно нарастала. Далекие, прерывистые вспышки.
Кажется, еще быстрее. Ориентироваться не по чему. Я был точкой сознания
неизвестных размеров. Я чувствовал движение, видел фигуру, в которой
двигался, теперь уже быстрее. Краснота почти мсчезла, казалось, меня ничто
не окружало. Сопротивление исчезло, я несся все быстрее и быстрее. Все это
произошло в одно мгновение, и еще происходило в то же сатое мгновение. Я
несся к цели с огромной скоростью. Маленький, кривой Лабиринт рос,
становился трехмерным отражением нашего Лабиринта. Он увеличивался у меня
на глазах, освещенный языками разноцветного пламени, подобно странной
галактике буйствующей в вечной ночи и в ореоле сияющей бледным огнем пыли,
с пртуберанцами из бесчисленных точек. Лабиринт рос или я уменьшался, он
приближался ко мне или я к нему, мы были близко, совсем рядом, он заполнил
собой все, сверху донизу, справа налево, и моя скорость все возрастала.
Сияние захватило, ошеломило меня. Я увидел протуберанец и понял, что это
вход. Я был слишком близко к Лабиринту, фактически заблудился в нем и уже
не мог различить его общую форму. Но то, что я видел - изгибы, мерцания,
переплетения - окружало меня со всех сторон. Мне показалось, что трех
измерений не хватит, чтобы объяснить невероятную сложность простирающегося
Лабиринта. Я отбросил сравнение с галактикой, мой мозг кинулся в другую
крайность. Я думал об субатомном гильбертовском пространстве с бесконечным
числом измерений. Но это была метафора, вызванная отчаянием. По правде
говоря, я просто ничего не понимал. А кто мог понять? Во мне росло чувство,
то ли инстинктивное, то ли возникшее под влиянием нашегоЛабиринта, что я
должен пройти и через это переплетение, и овладеть той новой властью,
которую искал.
    Я не ошибся. На той же огромной скорости я влетел в Лабиринт - меня
вертело, несло по горящим проходам, я пролетел по нематериальным облакам
блеска и света. Я не ощущал сопротивления, как в нашем Лабиринте. Казалось,
что первоначального импульса хватит, чтобы пролететь насквозь. Вихревая
прогулка по Млечному пути? Утопленник, которого несет по коралловым
каньонам? Воробей, страдающий бессоницей, который вечером 4 июля пролетает
над парком? Такие смутные мысли пролетают у меня в голове, когда я
вспоминаю об этом.
    Я влетаю, все, конец, вспышка ярко-красного цвета, и я смотрю на самого
себя, стоящего у Лабиринта и держащего в руке кулон с Камнем. Я смотрю на
подвеску, Лабиринт внутри нее, внутри меня, я внутри него, краснота
отступает, гаснет, исчезает. Потом - только я, подвеска и Лабиринт - и
больше ничего. Связи между объективным и субъективным восстановлены, только
все на октаву выше, иначе я никак не могу это выразить. Потому что теперь я
обладаю какой-то эмпатией! Я словно приобрел еще одно чувство, еще один
способ выражения. Странное и приятное ощущение.
    Горя желанием проверить себя, я снова собрался и приказал Лабиринту
перенести меня в другое место.
    Я стоял в круглой комнате на вершине самой высокой башни в Амбере. Я
пересек ее и вышел на крохотный балкончик. Контраст с только что
закончившимся путешествием был разителен. Несколько долгих мгновений я
стоял, не шевелясь, и смотрел.
    Море переливалось разными оттенками, часть неба была затянута тучами.
Приближался вечер. В тучах мягкие, яркие тона чередовались с резкими
тенями. Ветер дул с берега в море, и я не чувствовал запаха соли. Высоко
над водой черными точками парили птицы. Подо мной расстилались дворцовые
постройки и террасы города, простирающиеся во всем своем вечном изяществе
до подножия Колвира. Крошечные люди толпились на улицах. Их движения были
неразличимы. Я почувствовал себя очень одиноким.
    Я прикоснулся к Камню и приказал разразиться грозе.


                        Г Л А В А   3


    Когда я вернулся к себе, Рэндом и Флора уже поджидали меня. Рэндом
взглянул на камень, а потом на меня. Я кивнул.
    Повернувшись к Флоре, я слегка поклонился:
    - Сестренка, сколько лет, сколько зим!
    Было похоже, что Флора слегка напугана. Неплохо, неплохо... Но она
улыбнулась и взялась за мою руку.
    - Братец, - промолвила она, - я вижу, ты сдержал свое слово.
    Волосы ее были бледно-золотыми. Флора подрезала их, но оставила челку.
Я никак не мог понять, нравится ли мне ее прическа или нет. Волосы у Флоры
были просто чудесными. Голубые глаза и тонны тщеславия, благодаря чему она
все видела так, как ей хотелось. Иногда казалось, что она непроходимо
глупа, но иногда я не знал, что и думать.
    - Извини, что я пялю на тебя глаза, но при наше последней встрече я не
успел толком тебя рассмотреть.
    _ я очень рада, что все уладилось. Все это было так... знаешь, я ничего
не могла сделать.
    - Знаю, - проронил я, вспоминая ее мелодичный смех, который раздавался
из темноты в одну из годовщин события. - Знаю.
    Я подошел к окну и распахнул его, понимая, что дождь в комнату не
попадет. Обожаю запах грозы.
    - Рэндом, ты ничего не узнал насчет почтальона? - спросил я.
    - Ничего особенного, но порасспросил кое-кого. В нужное время в нужном
месте никого не замечали.
    - Ясно. Спасибо. Увидимся попозже.
    - Ладно. Я весь вечер буду дома.
    Я кивнул, повернулся спиной к окну и перся на подоконник, наблюдая за
Флорой. Рэндом тихо притворил за собой дверь. С полминуты я слушал дождь.
    - Что ты собираешься делать? - наконец, спросила она.
    - С тобой? Делать?
    - Теперь ты в состоянии расплатиться со старыми долгами. Видимо начнешь
с меня?
    - Возможно. Но тут все взаимосвязано. И твой должок тоже.
    - Ты о чем?
    - Расскажи мне то, что мне необходимо знать, а там посмотрим. Меня
называли прекрасным человеком.
    - Что же тебе надо?
    - Все, Флора. Начиная с того, каким образом ты оказалась пастушкой в
этой Тени, Земле. Все, что относится к делу. Что было оговорено, что
подразумевалось. Все, без утайки.
    Она вздохнула.
    - С чего же начать... да... Дело было в Париже на празднике у некоего
мсье Фоко, года за три до начала якобинского террора...
    - Стоп! - прервал я. - Что ты там делала?
    - Я прожила в этой зоне Тени примерно пять земных лет. Я странствовала
в поисках чего-нибудь новенького по своему вкусу. В этом месте и в этом
времени я оказалась также, как и любой из нас. Я делала, что хотела, по
интуиции.
    - Странное совпадение.
    - Не особенно, если вспомнить, какое было время и как много мы
путешествуем. Если хочешь, это был мой АвалоН, моя замена Амберу, мой дом
вдали от дома. Называй, как хочешь. И вот, в этот октябрьский вечер я
оказалась на празднике. И вдруг появляешься ты с маленькой рыжеволосой
девушкой. Кажется, ее звали Жаклин.
    Эти слова вызвали из глубины моей памяти воспоминания, давным-давно
угасшие. Жаклин я помнил намного лучше, чем вечеринку у Фоко, но смутно
вспоминал и праздник.
    - Проолжай.
    - Я уже сказала, что была на вечеринке. Ты прибыл позже. Конечно, я
сразу обратила внимание на тебя. Но если прожить достаточно долго и много
путешествовать, время от времени встречаешь людей, как две капли воды
похожих на старых знакомых. Именно об этом я и подумала, как только
улеглось мое первое волнение. Наверняка, двойник. Прошло столько времени и
никто даже не слышал о тебе. И все же у каждого из нас есть свои тайны и
все основания хранить их. Поэтому я устроила так, чтобы нас представили, а
затем убила чертову уйму времени, чтобы оттащить тебя на достаточное время
от этой рыжеволосой девчонки. Ты утверждал, что тебя зовут Фенневаль,
Кордел Фенневаль. Я засомневалась. Никак не могла понять, то ли это в самом
деле двойник, то ли это твои штучки. Правда, была и третья возможность. Ты
мог так долго прожить в какой-нибудь соседней Тени, что сам стал
отбрасывать тень. Я бы так и ушла в недоумении, не похвались мне Жаклин
твоей силой. Женщины обычно об этом не говорят, но по выражению ее лица я
поняла, что твои подвиги поразили ее до глубины души. Я вызвала ее на
откровенность и мне стало ясно, что на такое способен только ты. Двойник
отпадал: либо это был ты сам, либо твоя тень. А это означало, что если даже
Кордель и не сам Корвин, то он доказательство того, что ты сейчас
находишься в этом районе Тени или не так давно побывал здесь. Первая за
долгие годы ниточка к тебе. Я не могла упустить ее, я устроила за тобой
слежку, навела справки о твоем прошлом. Чем больше людей я расспрашивала,
тем загадочнее становилось дело. Во всем этом было столько неясного, что
несколько месяцев я ни на что не могла решиться. Все прояснилось следующим
летом, когда я снова побывала в Амбере. Я упомянула про этот странный факт
в разговоре с Эриком и...
    - Ну и что?
    - Как тебе сказать... он был осведомлен... о том, что это возможно.
    Флора замолчала и начала перекладывать с места на место свои перчатки,
лежащие на стуле рядом с ней.
    - Ах, так! - воскликнул я. - Ну и что же он сообщил тебе?
    - Что это, вероятно, ты сам. Эрик сказал, что с тобой произошел...
несчастный случай.
    - Да ну?!
    - Не совсем так, - призналась она. - Не несчастный случай. Он сообщил,
что ранил тебя на дуэли. Эрик был уверен, что ты умираешь, и не хотел,
чтобы его обвинили в убийстве. Он отнес тебя в Тень и оставил в этом месте.
Прошло уже много лет. Он считал, что ты мертв и что соперничество между
вами, наконец, закончилось. Естественно, мои новости обеспокоили его. Он
заставил меня поклястся, что я сохраню все в тайне, и отослал меня обратно,
чтобы я держала тебя под наблюдением. Мое возвращение никому не показалось
подозрительным, потому что я все уши прожужжала о том, как мне там нравится.
    - Флора, просто так ты бы не поклялась молчать. Что он тебе обещал?
    - Эрик обещал, что не забудет меня, если когда-нибудь станет королем
Амбера.
    - Однако, ты рисковала. Ты слишком много знала о нем: и где находится
его соперник, и что он попал туда не без помощи Эрика.
    - Ты прав. Но все уравновешивалось: начни я болтать об этом, пришлось
бы признать себя сообщницей.
    Я кивнул, соглашаясь.
    - Возможно, хоть и рискованно. Ты считала, что если у него появятся
шансы на трон, он оставит меня в живых?
    - Мы никогда не говорили об этом. Никогда.

    - И ты никогда об этом не задумывалась?
    - Потом задумывалась и решила, что он скорее всего ничего не
предпримет. В конце концов, становилось все яснее, что ты потерял память.
Зачем тебя убивать, если ты и так не опасен?
    - Вот ты и следила за тем, чтобы я продолжал оставаться таким же
безопасным?
    - Да.
    - И что бы сделала, если бы ко мне вернулась память?
    Флора взглянула на меня и потупила глаза:
    - Сообщила бы Эрику.
    - А он бы что сделал?
    - Не знаю.
    Я рассмеялся, и она залилась краской. Я уже и не помнил, когда Флора в
последний раз краснела.
    - Не будем застревать на очевидном, - продолжил я. - Выходит, ты
оставалась на Земле и следила за мной. Что произошло потом?
    - Ничего особенного. ты жил, а я не теряла тебя из вида.
    - Все остальные знали, где ты?
    - Да. Я не скрывала, что живу там. Все они иногда даже навещали меня.
    - Включая и Рэндома?
    Она презрительно скривила губы.
    - Да, и не раз.
    - Что означает твоя усмешка?
    - Слишком поздно притворяться, что я люблю его. Знаешь, я просто не
выношу его приятелей: всякие уголовники, джазисты...
    Когда он бывал у меня, приходилось принимать его, как члена семьи, но
он мне страшно действовал на нервы, приволакивал их с собой, когда ему
вздумается. То импровизированные концерты, то покер на всю ночь... Затем в
доме обычно с неделю стояла вонь. Я всегда радовалась, когда он исчезал.
Извини, я знаю, что он тебе нравится, но ты сам хотел услышать правду.
    - Выходит, он тебя шокировал, нежное создание. Ну, ладно, перейдем к
моему кратковременному пребыванию у тебя в гостях. Тогда еще Рэндом
свалился на нас, как снег на голову. За ним гнались с полдюжины мерзавцев,
которых мы пустили в расход в твоей гостиной.
    - Как же, прекрасно помню!
    - Ты помнишь тварей, которых мы убили?
    - Да.
    - Хорошо пмнишь? Узнала бы, если бы увидела?
    - Да, наверняка.
    - Прекрасно! Ты видела кого-нибудь из них до этого случая?
    - Нет.
    - Слышала когда-нибудь о них?
    - Не припоминаю. А что?
    Я покачал головой.
    - Еще не время. И не забывай, вопросы задаю я. А теперь вспомни
катастрофу, после которой я очутился в Гринвуде. Или даже еще более ранние
события. Что случилось и как ты узнала об этом? При каких обстоятельствах?
Какую роль ты играла во всем этом?
    - Да. Я знала, что ты об этом спросишь. На следующий день после того,
как это произошло, со мной связался Эрик. Он был в Амбере и вызвал меня
через мою Карту, - она взглянула на меня, явно пытаясь оценить впечатление,
которое производит на меня ее рассказ, и угадать мою реакцию. Мое лицо
ничего не выражало. - Он сказал мне, что накануне вечером ты попал в
автомобильную катастрофу и находишься в больнице. Еще он сообщил, что
перевел тебя в частную клинику, где я смогу оказать большое влияние на твое
лечение.
    - Другими словами, он хотел, чтобы я оставался растением.
    - Он хотел, чтобы тебя держали на успокаивающих средствах.
    - Говорил он, что сам подстроил мне эту аварию?
    - Эрик не говорил. что приказал кому-то прострелить тебе шину, но он
был в курсе, что причиной катастрофы стало именно это. А откуда бы ему
знать, если это не его рук дело? Когда я затем узнала, что Эрик метит на
трон, то подумала, что в конце концов он решил окончательно устранить тебя.
Когда дельце не выгорело, то он, конечно, решил, что если ты не будешь
путаться под ногами до его коронации, то это даст почти такие же результаты.
    - Я не знал, что мне прострелили шину, - заметил я.
    Ее лицо разочарованно вытянулось, но она быстро овладела собой.
    - Ты же сам говорил мне, что это не случайность, что кто-то пытался
тебя убить. Я считала, что детали тебе известны.
    Впервые за долгое время я почувствовал, что вступил на скользкую почву.
Мои сомнения еще до конца не развеялись и, скорее всего, вряд ли полностью
пройдут. Я мало что помнил о днях перед аварией. Лабиринт помог мне
вспомнить всю мою жизнь до того момента, но травма, вероятно, уничтожила
воспоминания о некоторых событиях, непосредственно предшествующих
катастрофе. Вполне обычное явление. Скорее всего, не обычное функциональное
расстройство, а повреждение тканей. Я был так счастлив, когда вспомнил
остальное, что не особенно горевал об этом. Что касается аварии, то и в
самом деле помнил выстрелы. Их было два. Кажется, я мельком даже заметил
фигуру с винтовкой, но было уже поздно. Впрочем, возможно, все это лишь мои
фантазии. Но нет, вряд ли. Что-то такое вертелось у меня в голове еще
тогда, когда я направлялся в Уэстчестер. Но даже теперь, когда власть в
Амбере находилась в моих руках, мне не хотелось признать этот единственный
мой недостаток. Когда-то я обвел Флору вокруг пальца, вообще ничего не
помня. теперь я решил применить ту же тактику.
    - У меня не было времени вылезать из машины и смотреть, куда он6и
угодили. Я услышал выстрел и потерял управление. Я считал, что дело в шине,
но не наверняка. Я и речь-то завел об этом лишь потому, что мне интересно
знать, откуда тебе известно ошине?
    - Я же тебе говорила - от Эрика!
    - Мне не понравилось, как ты это сказала. Мне сдается, что ты уже знала
обо всем, когда он связался с тобой.
    Флора отрицательно покачала головой.
    - В таком случае извини, я, возможно, неправильно выразилась. Такое
случается, когда говоришь о событиях после того, как они произошли. Но я
решительно отрицаю то, на что ты намекаешь. Я к этому делу не имела ни
малейшего отношения и ничего не знала  до того, как все случилось.
    - Эрик все равно уже ни о чем рассказать не может. Так что пока оставим
это. На время, - добавил я, чтобы заставить ее еще больше думать только о
защите, отвлечь ее внимание от любого слова или выражения лица, по которому
она могла бы догадаться, что в моих воспоминаниях все еще есть небольшой
пробел. - Ты не узнала, кто стрелял?
    - Нет. Скорее всего, какой-нибудь наемный убийца. Я ничего об этом не
знаю.
    - Тебе известно, сколько времени я пробыл без сознания, пока меня не
обнаружили и не доставили в больницу?
    Она отрицательно покачала головой.
    Что-то беспокоило меня, но я никак не мог понять, что именно.
    - Эрик не говорил, когда меня доставили в госпиталь?
    - Нет.
    - Почему, когда я был у тебя, ты пыталась вернуться в Амбер, а не
вызвала Эрика по Карте?
    - Он не отвечал.
    - Могла бы связаться с ним через кого-нибудь другого. Флора, мне
кажется, что ты лжешь.
    Почему бы не попытаться проследить за ее реакцией?
    - О чем мне лгать? - спросила она. - Другие тоже не отвечали. Все были
заняты. Я ответила на твой вопрос? - онп внимательно смотрела на меня.
    Я поднял руку и указал на нее. За окном позади меня сверкнулс молния.
Меня слегка тряхнуло током и защипало. Громовой раскат также получился
впечатляющим.
    - Умолчание - твой грех.
    Попытка - не пытка!
    Она закрыла лицо руками и расплакалась.
    - Не понимаю, о чем ты говоришь? Я ответила на все вопросы, чего тебе
еще надо? Я не знаю, куда ты ехал, не знаю, кто в тебя стрелял и когда это
было. Я рассказала все, что знала, черт бы тебя побери!
    "Либо она не лжет, либо такими средствами ее не пробьешь, - решил я. -
В любом случае я теряю время даром, больше я тут ничего не добьюсь. И
вообще, пора поговорить о другом, пока она не задумалась о том, на кой черт
мне вообще сдалась эта авария. Если здесь было что-то упущено, то сперва
надо узнать, что именно. Вот так-то!"
    - Пойдем со мной, - произнес я.
    - Куда?
    - Хочу тебе кое-что показать. Потом расскажу - зачем.
    Она встала и пошла за мной. Я привел ее в зал, где лежало тело, и
рассказал о Каине. Флора совершенно бесстрастно взглянула на труп и кивнула.
    - Да, - протянула она и дрбавила: - Если бы я даже не знала об этом, то
для тебя подтвердила бы с радостью.
    Я пробормртал что-то неопределенное. Семейная преданность всегда как-то
трогает. Я не знал, поверила ли она моему рассказу. Но в данных
обстоятельствах это не играло роли. Я ничего не сказал ей о Бранде, и ей,
видимо, не было известно о нем ничего нового. В конце разговора она только
заметила:
    - Тебе идет Самоцвет. А корону ты носишь?
    - Об этом слишком рано говорить.
    - Если я могу тебе чем-нибудь помочь...
    - Знаю. Я это знаю.




    Моя гробница - тихое местечко. Она одиноко стоит милях в двух от
вершины Колвира на скалистом склоне, в месте, с трех сторон защищенном от
непогоды. Вокруг, на нанесенной снизу почве, растут низкорослые деревца,
кусты, травы и мощные стебли горного плюща. Это длинное низкое здание с
двумя скамьями у входа, почти полностью покрыто плющом, который, к счастью,
совершенно скрыл напыщенную надпись над моим именем. Само собой, большую
часть времени гробница пустует.
    Одако этим вечером мы пришли сюда с Ганедлоном, запасшись добрым вином,
несколькими кусками хлеба и холодным мясом.
    Ганелон спрыгнул с коня, подошел к гробнице, раздвинул плющ и, прочтя
при лунном свете выбитые на стене слова, воскликнул, обращаясь ко мне:
    - Так ты не шутил?!
    - Какие шутки, - заметил я, спешившись и взяв лошадей под уздцы. -
Серьезно. Моя гробница.
    Привязав лошадей к кусту, я снял мешки с првизией и отнес их на
ближайшую скамью. Когда я открыл бутыль и налил по большому кубку темного
вина, ко мне присоединился Ганелон.
    - Все равно ничего не понимаю, - удивился он, принимая кубок.
    - Что тут понимать? Я умер - вот меня тут и похоронили. Это мой
конотаф, ложная гробница. Их строят, если тело не найдено. Я сам о ней
узнал совсем недавно. Ее построили несколько веков назад, когда все решили,
что я уже не вернусь.
    - Жуть какая, - промолвил Ганелон. - А что там внутри?
    - Ничего, хотя они не забыли оставить нишу и гроб на случай, если мои
останки все=таки выплывут. Так надежнее.
    Ганелон сделал себе бутерброд.
    - Кто же до этого додумался? - спросил он.
    - Рэндом считает, что Бранд или Эрик, но точно никто не помнит. Но
тогда все решили, что мысль хорошая.
    Ганелон хмыкнул, зловещая улыбка была абсолютно к месту на его покрытом
морщинами и шрамами лице, окаймленном рыжей бородой.
    - И что же с ней теперь будет?
    Я пожал плечами.
    - Кое-кто считает, что зданию нечего пропадать зря и не прочь уложить
меня на мое законное место. А пока что здесь очень приятно выпить и
закусить. Я еще не засвидетельствовал ей мое глубокое почтение.
    Я сложил два бутерброда и проглотил их. В первый раз со дня моего
возвращения я мог полностью расслабиться. В первый и, возможно, в
последний, и кто его знает, на какой срок. Но за последнюю неделю у меня не
было случая обстоятельно потолковать с Ганелоном, а он был одним из
немногих, кому я доверял. Мне хотелось рассказать ему все - это было
необходимо. Мне нужно было поговорить с человеком, который мог взглянуть на
все со стороны. Что я и сделал.
    Луна прошла большой путь по небу и в моей гробнице прибавилось осколков.
    - Ну, и как восприняли это остальные? - спросил Ганелон.
    - Как и следовало ожидать. Не сомневаюсь, что Джулиан не поверил ни
одному моему слову, хотя утверждает, что верит. Он знает, как я к нкму
отношусь, но бросить мне вызов не в силах. Бенедикт, кажется, тоже не
поверил, но его куда труднее понять. Он выжидает. Надеюсь, что за неимением
доказательств обратного он примет мои слова на веру. Что касается Жерара,
боюсь, что для него это была последняя капля. По-моему, он потерял ко мне
всякое доверие. Но все же завтра утром он вернется в Амбер и будет
сопрвождать меня в рощу, чтобы забрать тело Каина. Если бы не он?..
Конечно, это не развлекательная прогулка, но я рад, что со мной будет
кто-то из членов семьи. Дейдра - та просто в восторге. Наверняка, тоже не
верит, но и бог с ней. Она всегда на моей стороне, а Каина она терпеть не
могла. Она довольна, что я укрепляю свои позиции. Не знаю, поверила ли мне
Льювилла. Сдается мне, ей вообще наплевать, что мы там творим друг с
другом. Что касается Флоры, то ее все это, по-моему, забавляет. Но она
всегда держалась особняком, на все поглядывала свысока. Никак не поймешь,
что у нее на уме.
    - Ты им рассказал о Бранде?
    - Пока нет. Сообщил о Каине и передал, что жду их всех в Амбере завтра
к вечеру. Тогда и поговорим о нем. Хочу проверить одну идейку.
    - Ты разговаривал со всеми через Карты?
    - Да.
    - Хотел бы тебя кое о чем спросить. Помнишь, теневой мир, куда мы
ездили за оружием? Там у них были телефоны...
    - Ну и что?
    - Пока мы там были, я кое-что узнал о методах подслушивания разговоров.
Как ты счтаешь, можно ли подслушать Карты?
    Я чуть было не расхохотался, но тут же до меня дошло, чем пахнет дело,
и мне стало не до смеха.
    - Понятия не имею, - наконец, ответил я. - Дело Дворкина по-прежнему
загадка. Никогда об этом не задумывался и сам не пробовал. Но все может
быть...
    - А сколько всего существует Колод? Ты не знаешь?
    - Так, по паре на каждого члена семьи и в библиотеке было с дюжину
запасных. Не знаю, есть ли еще другие.
    - Если кто-то подслушивает, то он наверняка немало узнал.
    - Да. Отцова Колода, Колода Бранда, моя первая Колода, та, которую
потерял Рэндом... Черт! Где они сейчас - никто не знает! Ума не приложу,
что делать. Наверное, придется провести инвентаризацию и слегка
поэкспериментировать. Спасибо за идею!
    Он кивнул и какое-то время мы молча потягивали вино. Потом он снова
спросил:
    - Что ты собираешься делать, Корвин?
    - Ты о чем?
    - Обо всем. С кем мы будем драться сначала, с кем потом?
    - Как только в Амбере станет спокойнее, я собираюсь проследить, где
начинается Черная Дорога. Но сейчас это не столь важно. Я хочу скорее
вернуть Бранда, если он жив. Если нет, то мне надо знать, что с ним
случилось.
    - Дадут ли тебе время враги? Может быть, как раз в этот момент они
готовят новое нападение?
    - Вероятно, ты прав. Я тоже думал об этом. По-моему, время у нас есть.
Мы их разбили и совсем недавно. Им необходимо снова собраться с силами,
сколотить новую армию, оценить ситуацию с учетом нашего нового оружия. Я
собираюсь построить вдоль дороги заставы, которые будут вовремя
предупреждать нас о каждом их передвижении. Бенедикт согласен заняться
этим.
    - Хотел бы я знать, сколько у нас времени.
    Я налил ему еще один стаканчик - другого ответа у меня пока не было...
    - В Авалоне таких сложностей никогда не было. Я имею в виду наш Авалон.
    - Это точно, - согласился я. - Золотые денечки были. По крайней мере,
теперб кажется, что тогда было проще.
    Ганелон кивнул. Я предложил ему сигарету, но он отказался и раскурил
свою трубку. При свете пламени Ганелон внимательно рассмотрел Камень
Правосудия, все еще висевший на моей шее.
    - Так ты говоришь, эта штука может управлять погодой? - обратился он
ко мне.
    - Может.
    - Откуда ты знаешь?
    - Пробовал, получалось.
    - И что ты сотворил?
    - Грозу сегодня вечером. Моя рабоа.
    - Хотел бы я знать...
    - Ну-ну...
    - Да так, просто думаю, что бы я сделал, если бы обладал такой
властью. Как бы я ею распорядился.
    - Первое, что мне пришло в голову - поразить эту дрянь молнией, -
произнес я, похлопав по стене гробницы. - Трахнуть по ней несколько раз,
чтобы от нее один щебень остался. А то, возможно, кто-нибудь сомневается в
моих чувствах и моей власти!
    - Ну и что же тебя остановило?
    - Подумал немного и решил, черт возьми, что она еще может пригодиться,
и очнь скоро! А так оно и будет, если у меня не хватит сообразительности,
твердости и просто везения. В этом случае мне не хотелось бы, чтобы мои
косточки лежали здесь. И тут до меня дошло, что местечко-то прекрасное:
высоко, чисто, природа вокруг первобытная. Ничего вокруг, кроме скал и
неба.
Звезды, облака, солнце, луна, ветер, дождь... Такой компании любой
покойник позавидует! Не желаю лежать рядом с теми, кого не считаю своими
друзьями, а их не так-то много.
    - Корвин, ты что в меланхолию ударился, или уже накачался? Или то и
другое? Да еще и злишься... не идет это тебе.
    - Да кто ты такой, чтобы указывать мне, что мне идет, а что нет? - я
почувствовал, как он напрягся и потом снова расслабился.
    - Не знаю, - ответил он, наконец. - Говорю, что вижу.
    - Как дела в войсках? - спросил я.
    - По-моему, они никак не могут понять, что к чему, Корвин. Они пришли,
чтобы сражаться за святое дело на горных склонах рая и думают, что
стрельбы на прошлой неделе были по этому поводу. Ну, тут они счастливы, мы
победили. Но вот теперь, в городе, онм сбиты с толку. Кое-кого они считали
врагами, а теперь они друзья. Ребята просто ничего не понимают. То, что их
готовят к бою, они знают, но когда драться и с кем - понятия не имеют. Их
держат в казармах без увольнительных, чтобы они не поняли, как злы на них
регулярные войска и горожане. Но до них быстро дойдет. Я давно хотел
поговорить об этом, но ты был так занят...
    Некоторое время я молча курил. Потом проговорил:
    - Да, наверное, надо с ними поговорить. Но завтра я занят, а с этим
тянуть нельзя. Их надо перевести в лагерь в Арденском лесу до завтра.
Когда вернемся, покажу тебе это место на карте. Объяснишь им, что их
располагают поближе к Черной Дороге, что в любую минуту может быть новое
нападение. Будь бдителен и им это объясни, тем более, что это чистейшая
правда. Муштруй их как следует, чтобы они не потеряли форму. При первой же
возможности я приеду и поговорю с ними.
    - Но тогда у тебя не останется своих войск в Амбере!
    - Ты прав, но риск может оправдаться. Мы продемонстрируем свою
уверенность и проявим уважение к горожанам. Да, пожалуй, это будет сильный
ход. А если нет... - я пожал плечами.
    Налив вина, я швырнул в гробницу очередную пустую бутылку.
    - Да, кстати, - проронил я, - извини меня.
    - За что?
    - Я только сейчас заметил, что я ударился в меланхолию, накачался и
зол. Мне это не идет.
    Он усмехнулся и мы чокнулись.
    - Знаю, - буркнул он. - Знаю.
    Мы сидели, пока не зашла луна и последняя бутылка не была погребена
среди своих товарищей. Мы разговаривали о былом, но потом одновременно
смолкли. Я смотрел на звезды над Амбером. Хорошо, что мы приехали сюда, но
город звал меня обратно. Угадав мои мысли, Ганелон встал, потянулся и
направился за конями. Я облегчился возле гробницы и пошел за ним следом.


                            Г Л А В А   4.


    Роща Единорога находится в Ардене, на юго-западе от Колвира, вблизи с
выступа, с которого начинается спуск в Гарнатскую долину. В последние годы
Гарнат был проклят и выжжен в битвах с захватчиками, но земли вокруг него
остались нетронутыми. Роща, где отец много веков назад якобы встретил
Единорога, и где произошли странные события, в результате которых он
объявил это животное покровителем Амбера и ввел его в свой герб, была,
насколько мы знали, в двадцати-тридцати шагах от скалистого гребня, с
которого открывался вид на Гарнат через море: неправильной формы
прогалина, где из скалы бил небольшой ключ, образуя чистый пруд, вода из
которого, переливаясь через край, текла крохотным ручейком в Гарнату и
дальше вниз.
    Сюда на сдедующее утро и прискакали мы с Жераром, выехав так рано, что
когда солнце зажгло искорки в океане, а потом выплеснуло в небо весь свой
запас огня, мы находились уже на полдороге от Колвира. Жерар натянул
вожжи, спешился и знаком показал, чтобы я следовал за ним. Я оставил
звезду и вьючную лошадь рядом с его огромным пегим жеребцом. Шагов через
десять мы спустились в котловину, наполовину заполненную гравием. Жерар
остановился, поджидая меня.
    - В чем дело? - спросил я.
    Жерар повернулся ко мне. Глаза его сузились, челюсти были плотно
сжаты. Он расстегнул плащ, сложил его и бросил наземь. Снял портупею и
положил ее на плащ.
    - Снимай меч и плащ, - проронил Жерар, - они только помешают.
    До меня стало доходить, что произойдет, и я решил не упираться.
Свернув плащ, я положил Камень Правосудия и вновь повернулся к Жерару,
произнеся лишь одно слово:
    - Почему?
    - Много времени прошло, и ты мог забыть, - ответил он.
    Жерар медленно двинулся на меня. Я выставил руки вперед и отступил. Он
не пытался ударить меня: я всегда был быстрее. Мы оба пригнулись. Жерар
делал левой рукой медленные движения, точно хотел схватить меня. Его
правая рука защищала корпус, слегка подергиваясь.
    Если бы место для схватки с Жераром выбирал я, нам пришлось бы быть в
ином месте. Он, конечно же, знал это. Да и вообще, если уж биться с
Жераром, то не голыми руками. Любое оружие, требующее скорости и
стратегического мышления, дало бы мне возможность время от времени
задевать его, не давая передышки и не подпуская к себе. В конце концов,
Жерар устал бы и это дало бы мне возможность наступать все решительнее.
Конечно, он понимал и это, поэтому заманил меня в такую ловушку. Но я знал
Жерара и понял, что выбора у меня нет.
    Я пару раз отбросил его руку в сторону. Жерар двигался быстро, с
каждым шагом приближаясь ко мне. Наконец я рискнул, увернулся и ударил.
быстрый сильный удар левой, пришедшийся чуть выше пояса, мог бы вдребезги
разбить толсую доску. У простого смертного от него порвались бы все кишки,
но, к несчастью, время не смягчило Жерара. Что-то буркнув, он сблокировал
мою правую и одновременно своей правой рукой он снизу перехватил мою левую
руку и захватил сзади мое плечо.
    Я быстро подскочил к нему вплотную, не позволяя сделать плечевой
захват, из которого нельзя было вырваться, и, повернувшись, рванулся
вперед, точно также захватив его левое плечо. Я обвил ногой его правую
ногу ниже колена и сбросил его на землю.
    Но Жерар не разжал руки и я упал на него. Падая, я отпустил Жерара и,
когда мы приземлились, двинул его правым локтем в левый висок. Угол удара
был неидеальным и он ухитрился скрепить руки где-то у меня на затылке.
    Мне удалось увернуться, но он все еще удерживал мою руку. В какой-то
момент у меня появилась возможность беспрепятственно ударить его ногой в
пах, но я сдержал себя. Не подумайте, что совесть не позволяла мне бить
ниже пояса. Просто я понимал, что ударь я его, Жерар инстинктивно сломает
мне плечо. Поэтому, оцарапав преплечье о камешки, я ухитрился просунуть
левую руку ему за голову. Одновременно правой рукой я вцепился в левую
ляжку Жерара. В тот же миг, я откинулся назад, пытаясь упереться ступнями
в землю и сразу же выпрямить ноги. Я хотел оторвать его от земли и снова
бросить, для уверенности ударив его плечом в живот.
    Но Жерар развел ноги и перевернулся через левый бок, перебросив меня
через себя. Я отпустил его левую руку и, пролетев через него, освободил
левую руку. Затем я поспешно повернулся по часовой стрелке, вытащив правую
руку, и попытался найти точку опоры. Но с Жераром такие штучки не
проходят. К тому времени он уже оперся на руки. Одним мощным усилием он
вырвался и вскочил на ноги. Я тоже выпрямился и отпрыгнул назад. Он тут же
бросился на меня, и я понял, что если я и дальше буду цеплять его за руки,
он меня так уделает, что чертям станет страшно.
    Надо было рисковать.
    Наблюдая за его ногами, я улучил момент и нырнул под его вытянутые
руки как раз тогда, когда он перенес тяжесть тела на левую ногу, оторвав
правую от земли. Мне удалось схватить его за правую лодыжку и завести ее
за спину, подняв на четыре фута в воздух. Жерар грохнулся на левый бок
лицом вниз.
    Он с трудом поднялся, но я ударом в челюсть слева вновь сбил его с
ног. Жерар потряс головой, и защищаясь руками, опять встал на ноги. Я
хотел звездануть его в живот и отпрыгнуть, но он повернулся и я угодил в
бедро. Жерар удержался на ногах и вновь надвинулся на меня.
    Я кружил вокруг него, целясь в лицо. Еще два раза я успевал ударить
его в живот и отскочить. Жерар улыбался. Он понимал, что я опасаюсь близко
подойти к нему. Я еще раз достал его ударом в живот. Он опустил руки, и я
ребром ладони ударил его по шее, чуть выше ключицы. Но в этот момент он
выбросил руки вперед, обхватив меня за талию. Я ударил его ребром ладони в
челюсть, но он еще сильнее сжал меня и поднял в воздух. Маасивные руки
жеребца под именем Жерар, казалось, раздавили мои почки. Я нащупал
большими пальцами рук его сонную артерию и нажал на нее.
    Но он поднял меня еще выше над головой. Моя хватка ослабла, руки
соскользнули. Он изо всех сил ударил меня спиной оземь, точно крестьянин,
бьющий белье о камни.
    Из моих глаз посыпались искры, мир стал нереальным, задрожал. Жерар
поставил меня на ноги и я увидел его кулак...
    Восход был изумительный, уо какой-то странный... будто его развернули
градусов на девяносто...
    Внезапно у меня закружилась голова, да так, что я позабыл о дорожках
боли, пробегавших у меня по спине. Большой город, куда они вели, находился
где-то в районе моего подбородка.
    Я висел высоко в воздухе, слегка повернув голову. Земля была далеко,
очень далеко внизу.
    Я почувствовал, что мое плечо и бедро зажаты мощными тисками.
Повернувшись, чтобы посмотреть на них, я убедился, что это руки. Еще
больше вывернув шею, я убедился, что это руки Жерара. Он держал меня над
головой на вытянутых руках, стоя на самом краю тропинки. Далеко внизу
виднелся Гарнат и конец Черной Дороги. Разожми он руки - часть меня
присоединится к птичьему помету, которым был выпачкан утес, а остальное
будет напоминать выброшенную на берег медузу, которыз я не раз наблюдал в
прошлом.
    - Да, да, смотри вниз, Корвин, - почувствовав, что я зашевелился, он
поднял глаза и встретился со мной взглядом. - Мне стоит лишь разжать
руки...
    - Слушаю тебя, - тихо ответил я, стараясь придумать способ захватить
его с собой, если он решится выполнить то, что задумал.
    - Я не больно умен, - произнес он, - но мне пришла в голову одна
мысль. Ужасная мысль. надо было что-то сделать, но я ничего другого не
придумал. А пришло мне в голову, что тебя не было в Амбере черт знает
сколько времени. Откуда мне знать, что эта история насчет потери времени
правда? Ты вернулся, ты ведаешь всем, но ты еще не правишь. Меня
обеспокоило убийство слуг Бенедикта, а сейчас меня беспокоит смерть Каина.
И Эрик тоже недавно погиб, и Бенедикт искалечен. Вроде бы ты здесь ни
причем, но мне пришло в голову, что и это возможно, если ты тайком вступил
в соз с нашими врагами с Черной Дороги.
    - Ты ошибаешься, - возразил я.
    - Для того, о чем я говорю, это не имеет значения. ты слушай дальше.
Пусть будет, что будет. Если за свое долгое отсутствие ты подстроил все
это и, возможно, даже устранил отца и Бранда, то, по-моему, ты сегодня
способен уничтожить всю семью, чтобы узурпировать трон.
    - Зачем мне тогда было отдавать себя в лапы Эрика? Специально, чтобы
меня ослепили и упекли в подземелье?
    - Слушай дальше! - повторил он. - Ты вполне мог наделать ошибок и
оказаться там не по своей воле. Сейчас это не имеет значения. Может быть,
ты ни в чем не виноват, как утверждаешь сам, или по уши увяз в интригах.
Посмотри вниз, Корвин, и все. Посмотри вниз на Черную Дорогу. Если это
твоих рук дело, то в конце пути - твоя смерть. Я еще раз показал тебе свою
силу, чтобы ты не забывал о ней. Я могу убить тебя, Корвин. Даже шпага не
спасет, если я хоть раз доберусь до тебя голыми руками. А я доберусь,
чтобы сдержать свое обещание. И я обещаю, что если ты виновен, то я убью
тебя в тот самый момент, когда узнаю об этом. Знай также, что жизнь моя в
безопасности, Корвин. С этого момента она переплетена с твоей.
    - Как это понимать?
    - Все остальные видят и слышат нас через мою Карту. Ты не сможешь
устранить меня потому, что тогда твои намерения станут ясны всей семье.
Если я умру, не сдержав своего обещания, его исполнят другие.
    - Понятно, - проронил я. - А если тебя убьет кто-нибудь другой? Меня
тоже уберут, а на баррикадах останутся только Джулиан, Бенедикт, Рэндом и
девочки. Просто замечательно - для врага. Кто же это придумал на самом
деле?
    - Я! Я один! - крикнул Жерар, и я почувствовал, что его пальцы
сжались, руки напряглись и слегка согнулись. - Не пытайся мутить воду!
Твои вечные штучки! - простонал он. - Пока ты не вернулся, все шло
великолепно! Черт тебя возьми, Корвин, это твоих рук дело?
    И он швырнул меня в пропасть.
    Я успел только крикнуть:
    - Я не виновен, Жерар!
    Он поймал меня, чуть не вывихнув мне плечо, и вытащил из бездны на
дорогу. Жерар повернулся кругом, поставил меня на ноги, и тут же вернулся
на усыпанную гравием площадку, где мы боролись. Я последовал за ним. Мы
собрали вещи.
    Застегивая свою широкую портупею, Жерар взглянул на меня и отвел глаза:
    - не будем об этом больше говорить.
    - Ладно, - не возражал я.
    Я повернулся и направился к коням. М ы вскочили в седла и поехали
дальше по тропинке.
    Роща была наполнена тихой весенней музыкой. Поднявшееся выше солнце
натянуло между деревьями гирлянды света. На земле еще лежала роса, и дерн,
которым я прикрыл могилу Каина, был влажен.
    Я взял лопату, привезенную с собой, и отрыл могилу. Не произнося ни
слова, Жерар помог уложить тело на кусок парусины. Мы завернули труп и
зашили сверток большими и свободными стежками.
    - Корвин! Смотри!
    Пршептав эти слова, Жерар сжал мой локоть.
    Я проследил за его взглядом и замер на месте. Не шевелясь, мы
разглядывали видение. Мягкая, сияющая белизна окутывала его, словно вместо
шерсти и гривы Единорог был покрыт пухом. Крошечные раздвоенные копыта и
тонкий витой рог на узкой голове отливали золотом. Он стоял на скале,
пощипывая лишайник, которым она поросла. Единорог поднял голову и
посмотрел на нас. Его глаза были ярко-изумрудно-зелеными. Несколько
мгновений мы стояли неподвижно. Потом он сделал быстрое, нервное движение
передними ногами, словно захватывал воздух, трижды ударил копытами по
камню и, затуманившись, бесшумно, точно снежинка, исчез. Может быть, ушел
в лес, растущий справа от нас.
    Я поднялся и подошел к камню. Жерар последовал за мной. Тут, во мху, я
обнаружил крошечные следы от копыт.
    - Выходит, нам не привиделось, - прошептал Жерар.
    Я кивнул.
    - Мы и вправду что-то видели. Он раньше тебе не попадался?
    - Нет. А тебе?
    Я отрицательно покачал головой.
    - Джулиан говорил, что как-то видел его издали, - сообщил Жерар. - Он
утверждает, что его псы не погнались за ним.
    - какой красавец... Хвост длинный, шелковистый, копыта сияют...
    - Да. Недаром отец всегда считал появление Единорога доброй приметой.
    - В странное время он появился. Столько лет прошло.
    Я снова кивнул.
    - Может, есть какой-нибудь обюычай? Он же наш покровитель и все
такое... вероятно, мы должны что-то сделать?
    - Отец об этом ничего не говорил. Может, и есть, - промолвил я и
похлопал по скале, на которой стояло животное. - Если ты предвещаешь
изменение наших судеб, если ты благосклонен к нам, то спасибо тебе,
Единорог. И даже если нет - спасибо тебе за свет, который ты внес нам в
темные времена.
    Затем мы напились из родника, положили нашу зловещую ношу на третью
лошадь и вели за собой наших коней до тех пор, пока не вышли из рощи. В
ней было очень тихо, лишь журчала вода.


                        Г Л А В А   5.


    Вечны непрестанные ритуалы жизни, вечно рождаются люди на груди у
надежды, а огонь да полымя не так уж и часто всиречаются на пути. Так, в
приступе вдохновения, изложил я суть того, чему научился за свою долгую
жизнь. В ответ Рэндом кивнул и дружески выругался.
    Мы находились в библиотеке, я - на краю большого стола, Рэндом - в
кресле, справа от меня. Жерар стоял в другом конце комнаты, рассматривая
оружие, висевшее на стене. А, модет быть, смотрел на гравюру Рейна с
изображением Единорога. Как бы то ни было, но он, как и мы, не замечал
Джулиана, который ссутулился в мягком кресле рядом со шкафами в самом
центре комнаты, вытянув и скрестив ноги, сложив руки на груди. Джулиан, не
отрываясь, любовался своими чешуйчатыми сапогами. Фиона и Флора
переговаривались у камина. Зеленые глаза Фионы непрерывно и неотрывно
смотрели в голубизну Флориных глаз. Фиона, ростом не более пяти футов двух
дюймов, с волосами, горящими ярче пламени, еще теплившегося в очаге, как
всегда напоминала картину, от которой, отложив кисти, только что отошел
художник. Он смотрит на нее, улыбаясь, и в его уме медленно возникают
неясные вопросы. Ямочки на ее шее, гле палец художника оставил след на
ключице, всегда казались мне доказательством того, что картина принадлежит
мастеру, особенно когда Фиона поднимала голову, с презрительным или
насмешливым видом рассматривая нас, великанов. В этот момент она слегка
улыбнулась, несомненно почувствовав мой взгляд. Иногда она казалась мне
почти ясновидящей. Это чувство было хорошо знакомо мне, но всякий раз в
такой ситуации я неизбежно приходил в замешательство. Льювилла, сидя в
углу, спиной к остальным, притворялась, что читает книгу. Ее зеленые
локоны были коротко подстрижены и на два дюйма не доходили до темного
воротника. Я никогда не мог понять, почему она ушла в себя. Враждебность?
Застенчивость человека, понимающего свою отчужденность? Или просто
осторожность? Вполне вероятно, что все вместе. В Амбере она бывала редко.
    То, что мы были разными людьми, а не группой, не семьей, и привело к
тому, что я выдал свой афоризм, а Рэндом подтвердил, что все понял. В
такое время мне особенно хотелось, чтобы мы почувствовали себя чем-то
единым, обрели желание сотрудничать друг с другом.