ш1.0 От составителя. Бог мой, сколько отчаянной чепухи пишется так называемыми бардами о море! Больше, пожалуй, только о любви, потому что в разговорах на эту тему смысл, как правило, лишь мешает - тем более, что любое членораздельное заявление может быть воспри- нято другой стороной как обещание или, не дай бог, обязатель- ство. Нет, здесь достаточно голых эмоций или, как сказал бы друг автора этих строк, зоологии. Но "морская" лирика много круче "куртуазной". Во-первых, потому что такой объект физической географии как море не менее удобен для любовных вербалий, чем погода, но на порядок более романтичен. Посему добрая половина "морских" песен на самом деле - "про любовь", и море тут присутствует по долгу неволь- ной службы. Во-вторых, сами люди моря редко пишут о нем, так как либо заняты работой (морской, между прочим), либо оно им настолько осточертевает, что писать хочется все больше о суше. Так или иначе, песен, отличающихся профессиональным взглядом их авторов на предмет, исчезающе мало. В лучшем случае квали- . фикация их сравнима с уровнем погруженности в тему курортни- ка-новичка; гораздо чаще авторами становятся читатели романов Рафаэля Сабатини или Майн Рида (но почему-то не Джозефа Конра- да и не Виктора Конецкого), а также любители телепередач Сен- кевича, реже - Кусто. Увы, наибольшее количество рецидивов и в эту классификацию не вписывается, и мы их для краткости назо- вем просто "худшими случаями". И вот если не все это, то многое собрано здесь. Почему?!! Ну, во-первых, как ни крути, а красиво, черт возьми! Если бы море не бывало иногда таким, каким пытается представить его большинство апологетов, его надо было бы таким выдумать. Иначе непонятно, зачем оно тогда вообще нужно. Во-вторых, и в море хочется что-нибудь петь, мычать, орать... Если не морякам, то хотя бы пассажирам, в перерывах между травлей. Кроме того, замечено, что некоторая часть ре- пертуара "идет" и у моряков, правда, после предварительной подготовки. Поэтому (в целях экономии времени при выборе текстов для материализации) сборник разбит на главы с названиями, как пра- вило, соответствующими глубине проведенной профилактики. Составитель же, следуя принципу "хозяин - барин", позво- лил себе некоторые вольности, исходя из немногочисленных лич- ных слабостей. Так, он включил в понятие "море" и кое-что из сопутствующих товаров, правда, в божеских дозах. Это берега, заливы и реки в качестве материальной части, а также мысли и . чувства - в качестве духовной. При выборе текстов он тоже не старался угодить никому, кроме себя, хотя изначально замахи- вался чуть ли не на справочное пособие. Однако решил, что масштабы бедствия должны быть переносимыми, и нечего засорять гальюны песнями, практически, никому не известными. Поэтому из малоизвестного материала вошел, в основном, тот, что освоен самим составителем, который втайне вознамерился воспользовать- ся результатами своего труда. С известным дело обстояло чуть сложней. Так, составитель, отдавая дань творческой потенции А.Городницкого, посвятившего по песне каждому из десятков ты- сяч островов и проливов и доброй половине судов учебного и на- учного флотов, огромной массой его продукции по-хамски пренеб- рег. Примерно то же случилось и с большей частью романтических экспериментов Н.Матвеевой, которую хозяин-барин боготворит как техничного поэта. И все же... Да, составитель пристрастен и не скрывает этого. Роясь в фондах в поисках материала, он старался не прикасаться к книж- кам, пластинкам и пленкам авторов нелюбимых, но, случайно наб- редя на тематически подходящий материал, вел себя мужественно и приобщал его к делу. Узнав у известного автора - гостя свое- го дома, что тот не избежал "морской" болезни, составитель честно записал его на магнитофон - и вот в сборнике появились две песни самого "коммунистического" из бардов - рекордсмена по количеству "общих" слов в любой из песен. Может, это и хо- рошо: по крайней мере, перед глазами теперь есть пример того, . как надо писать о море, чтобы в песне было все, иногда по нес- кольку раз. Сила искусства подобных авторов такова, что у лю- дей, погруженных в предмет и вообще говоря привычных к ощуще- ниям, какие бывают у пассажира утлой посудины в открытом море, - у этих людей после первой песни возникают все положенные симптомы средней степени тяжести. Кстати, о фондах. Источниками и составными частями автор данной работы пользовался самыми разнообразными, порой доста- точно экзотическими, что и предопределило статус сборника - "для служебного пользования". Ибо в ход шли как авторитетно изданные книги, так и всяческий самиздат самого невнятного разлива, и даже просто клеточки памяти составительского мозга. Причем многое, что попадало туда, проходило предварительную массированную народную обработку, а что в таких случаях выхо- дит в результате, объяснять не надо. В меньшей степени аберра- ции подверглось лишь творческое наследие самого составителя, также воспроизведенное по памяти, которая все же лучше бес- комплексного самиздата. Как ни странно, сложнее всего было с авторитетными изда- ниями, так как не нашлось двух из них, где бы полностью совпа- ли знаки препинания, да что там запятые - и разбивки по строч- кам, и даже - о боже! - святая святых, сами слова. Это был су- щий кошмар, и составитель решился на некоторые вольности, пе- репечатывая классиков - а что делать! Так что справочника все равно бы не получилось. . И слава богу! Потому что, в том или ином виде, работа эта предназначается и посвящается любимым капитанам составителя - Марику Зильбергу (Новомихайловка, близ Туапсе) и Сереже Пестрецову (Набережные Челны). Список, впрочем, открыт, хотя массового заплыва, скорее всего, не будет. Массового тиража - тоже. И вообще, море - штука интимная, не так ли? Владимир Ланцберг Август 1995 г. .