ВЫЖИВАЛОЧКИ


                    1

        Бывало,
        допилит коллега свою сонатину,
        выскочит перекурить,
        а ты ему в бокал --
        кап!

        А то, бывало,
        разорется ни с того ни с сего на костре:
        -- Не вертится! Не вертится! --
        а ты ему вязанку --
        шварк!

        Или еще, бывало,
        задремлет невзначай, придя с охоты,
        выронит из рук кабанью ляжку,
        а ты ее --
        хвать!

        Мороки, правда, хватает,
        зато кайф какой,
        а главное -- в любой момент.

        И на тот год.
        И в том году.
        А лет примерно 16557 назад --
        так воще.

        Потому что еще тогда
        самые красивые шкуры
        носили соседи.

        Потому что уже тогда
        самые тяжелые дубины
        делали мы.

        Потому что даже тогда
        на свете не было
        ничего нового.

        И все знаем, что интересно, все помним.
        Сохранились просто удивительно.
        Просто удивительно, что --
        сохранились.
.

                    2

        Как нежно и бережно
        проносит по кругу Светило
        голубенький шарик --
        единственный,
        который вселяет надежду, --
        так нежно и бережно,
        боясь приблизить -- сгорит,
        боясь отпустить -- замерзнет,
        по краю, по краю Галактики --
        подальше от шумной толпы, --
        так нежно и бережно,
        чтобы не дай Бог...
        ненароком...

        А мы тут, понимаешь,
        курим,
        ногами немытыми топаем,
        матом громко ругаемся,
        указы президента нарушаем --
        не ценим
        хорошего к себе
        отношения.

                    3

        Мне бы хотелось, чтобы ангелы
        все-таки оставались ангелами,
        завязали с делопроизводством
        и снова запели Генделя.
        Но им урезали штаты,
        и теперь приходится заниматься
        ужасно пошлыми вещами.

        Мне бы хотелось, чтоб Спаситель
        перестал долбить распухшим пальцем
        так называемую пишущую машинку.
        Но последний из его апостолов
        ушел на пенсию по состоянию здоровья,
        и мемуары диктовать больше некому.

        Мне бы хотелось, чтобы все они
        носили белоснежные одежды
        и были лики их печальные светлы.
        Но трижды распереорденоносный
        металлогорский литургический комбинат
        небеса закоптил безбожно,
        и им уже вовсе не отстирать
        своих рубах и не отмыть физиономий.

        А впрочем, взоры их действительно печальны.

        1988 -- 1991