ЧАСТЬ ПЕРВАЯ - ПРИСТАНИ. "... Речь в этих песнях идет о Саратове и Туапсе - го- родах, где я жил в разные годы. "Три квартала на Вольской"... Вольская улица в центре Саратова, на которой мне в те годы приходилось часто бы- вать и которая позже была переименована в Братиславскую. Но из песни слова не выкинешь... "Саратовский вальс" посвящается приятелю, и дед, и отец которого носили фамилию Данилян, а он почему-то запи- сан как Данилов, поэтому и посвящение такое: "Мише Данило- ву, человеку с ошибкой в паспорте". Псеушко - гора в Туапсинском районе Краснодарского края. Там же, рядом, села Большое Псеушко и Малое Псеушко. Гора имеет две вершины, и когда ниже них проплывают обла- ка, кажется, будто облака эти стоят на месте, а движутся сами вершины, словно два всадника на одном коне..." ЧАСТЬ ВТОРАЯ - ВСЕ ЗОЛОТО МИРА. "... Эта маленькая подборка посвящена моему любимому времени года. Все эти осенние песни так или иначе отражают настроения, в которых я довольно часто пребываю. Вот нап- ример песенка "Дождь идет" написана в тот день, когда осо- бенно сильно не хотелось идти в школу, и было это еще в девятом классе... Сама песенка "Все золото мира" написана о временах го- да, которые проходят не задерживаясь в душе за исключением осени, когда хочется остановить мнгновенье..." ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ - ВЕРТОЛЕТИК. "... Группа песен под условным названием "Вертолетик" - один из циклов, что называется "про любовь". Все это - посвящения разным людям, а самая старая из песен - "Алые паруса" - написана еще в школе. Некоторые песенки несут в себе изрядную долю вымысла, - такие например, как "Строчка счастья". Я ведь ни в каких экспедициях и серьезных похо- дах тогда не бывал... Просто, наверное, идеализировал и себя, и чувства, и обстановку. Вернувшись из первой своей пешеходной "единички", куда друзья-туристы заманили меня, дабы вдохновить, я твердо решил, что это - моя последняя "единичка", она же "двоечка" и т.д. То же касалось туристской тематики в пес- нях, которую я тогда проклял вместе с туризмом. Поэтому, когда месяц спустя Таня Климова принесла новую мелодию, я написал "О тебе". "Песенка о весне" на самом деле была написана зимой, в декабре. Дело в том, что в Саратове в это время часто бы- вает тепло, так что Новый Год приходится встречать в рези- новых сапогах, и такая вот псевдовесенняя погода способна настроить человека на весенний лад, возбудить в нем далеко не зимние мысли, желания... Она, собственно, и послужила стимулом к по явлению этой песенки. "Растак-на-Дону" чем-то родственна "Песенке о весне", поскольку появилась на свет тоже в декабре. Но появилась она "в теплых краях", когда в Саратове была уже какая-ни- какая зима, а на юге, в Ростове, в Туапсе, была еще тепло, все цвело... Ну, а дальше - как в случае с предыдущей пес- ней. "Прощание" написано, разумеется, никакому не юнге... А вот что касается песенки "Вертолетик", так тут как раз все наоборот: можно подумать, что она про любовь, но на самом деле это было просто письмо, ответ на письмо одного хоро- шего человека. Просто по гамме каких-то ощущений, скорее даже по восприятию ее, чем по настроениям, заложеным в ней, вошла она в этот цикл. Вошла, так сказать, условно, по причине внешней уместности... "Я оставлю тебе..." - песня, написанная вот по какому поводу: однажды, перелистывая семейный фотоальбом, я оста- новил свое внимание на фотографии неизвестного мне молодо- го человека. Заметив мое недоумение мать объяснила, что это ее родной брат, а на вопрос, почему я с ним незнаком, хотя знаю вроде бы всех ее многочисленных братьев и сес- тер, сказала, что он погиб во время войны. Как я потом уз- нал, случилось это 24 июня под Ленинградом. Так и получи- лось, что песенка эта посвящается моим тогдашним ровесникам, погибшим в первые дни войны..." ЧАСТЬ IV. НАЧАТЬ БЫ ВСЕ ЗАНОВО... "... Еще одна группа песен "про любовь", но про ее, так сказать, заключительную фазу. Это песни-расставания. Песенка "И кончился январь...". Буквально через нес- колько дней после ее рождения, когда появилась потребность повториться на эту тему, но уже не для себя, а для другого человека, она вошла во второй куплет письма "Пора в доро- гу, старина..." Песня "Начать бы все заново..." писалась в поезде Са- ратов-Москва, когда он только-только отошел от саратовско- го вокзала и катился на запад. Полнеба было в огне и воз- никали какие-то ассоциации этого заката с какими-то сугубо личными настроениями и пожеланиями. Все это и вызвало по- явление песенки..." ЧАСТЬ V. НЕУВЕРЕННЫЙ МОНОЛОГ "... Еще раз "про любовь". Это песни разных лет, отли- чающиеся от других, пожалуй, тем, что поются от лица чело- века явно грустящего... Само это чувство таково, что может как возвысить человека, так и заставить его усомниться в чем-то на свой счет, в какой-то своей состоятельности,му- жественности, привлекательности, наконец... В силе своего обояния, в успехе, в конце концов... Вот все эти песенки, отмеченные печатью неуверенности, неудачи, они-то и соста- вили эту группу "Неуверенный монолог". Песенка "Художник" - это, пожалуй, песенка ни о чем, так сказать, о погоде... За ней никто и ничто не стоит. Одна из самых нелюбимых песен. "Неуверенный монолог" - относительно случайная песня в неслучайном цикле, хотя она и дала ему название. Эта песня вымышленная, песня про любовь к человеку, с которым меня ничего не связывало. Чисто видовая картинка: человек идет по ночному, - красивый город, красивая походка... Если бы, да кабы... Все это было бы очень романтично, но чего не было, того не было. Однако песенка получилась, потому что если нельзя, но очень хочется, то можно... "Зеленый поезд" - тоже песня о несостоявшейся встрече. Несостоявшейся по той причине, что в Саратове ожидалась вспышка холеры, случаи которой были тогда отмечены в Аст- рахани и Одессе. Город был блокирован, никого не впускали и не выпускали, а я в то время ждал, что ко мне приедет любимый человек и, естественно, не дождался... Вот эти-то обманутые ожидания, все это и привело к появлению песенки "Зеленый поезд". По сути дела это очень грустная песня, но часто ее принмают за некую частушку. Возможно и я в том повинен, ибо иногда исполняю ее, поддавшись общему настро- ению, несколько залихватски... "Песенка про наказание" для меня интересна тем, что у кого-то из писателей я прочитал, как он в детстве любил, если его ставили в угол, ибо легко было вообразить на сты- ке стен некую трещину, щелку, через которую, если хорошо всмотреться, можно было разглядеть все, что пожелаешь: ко- рабли, паруса, облака... То же самое было в детстве и у меня, - в углу я никогда не скучал, хотя ставили меня туда довольно часто. И потом, когда в жизни возникла свеобраз- ная ситуация - наказание, скорее сходная со стоянием в уг- лу чувством обиды, чем какими-то реальными обстоятельства- ми, я вспомнил, что в этом есть и свои привлекательные стороны. Получилась такая вот песенка... "Катится осень..." В этой песне осень катится на се- вер, хотя по законам природы она начинается с севера и ка- тится на юг. На самом деле, песенка эта о том, как мне не удалось поехать в северные края, к человеку, который меня ждал, который тогда во мне нуждался. Эта песня, в об- щем-то, и не пролюбовь даже, но она вошла в эту подборку так же, как "Вертолетик" в свой цикл. ЧАСТЬ VI. КОЛЫБЕЛЬНАЯ ИРИНЕ "... Ну и, наконец, "Колыбельная Ирине" - еще один цикл песен про любовь. Все это песни, посвященные или ад- ресованные одному человеку - моей жене. Причем есть среди них просто песни, а есть письма - кусочки нашей переписки: "Бывает: а вдруг не дожить до утра...", "Листья", "Мы не поверим, что умрем...". "Листья" - это часть письма, в которое я вложил тогда листок очень какой-то интересной, необычной формы... "Песенка о разнице в возрасте" имеет многолетнюю исто- рию. Началась она с того, что я как-то раз пришел в ужас от мысли, какая нас с Ириной разделяет пропасть. Пропасть не чисто по возрасту, выраженному в прожитых годах, а ско- рее по ощущению собственного возраста. Мне показалось, что я по сравнению с ней - глубокий страик, и что мы должны в конце концов друг друга угробить. Она меня - своей неуем- ной юностью, а я ее - своей занудной старостью. Однако прошли годы и выяснилось, что опасения напрасны, напротив - все черты наших характеров оказались взаимодополняющими. Ну, а "Песенка с той стороны" имеет еще более странную и печальную историю. Один раз я попытался себе предста- вить, что было бы со мной, как бы я себя чувствовал, если бы вдруг потерял этого человека... И представил я это себе настолько явственно, что несколько дней не мог отделаться от кошмаров - дневных и ночных. Отделывался по частям, каждый день выдавая по кусочку песни. Было три дня напря- женнейшей работы с последующим облегчением и появлением на свет этой самой песни... "Мы не поверим, что умрем...". Получилось так, что в одном из писем Ирина привела цитату из поэмы "Любовь рево- люционера" Евгения Евтушенко: " а мы не умрем, а умрем - не поверим !" Я же ответил ей цитатой из Грина: "Они жили долго и умерли в один день". Эти две фразы, видимо, потре- бовали какого-то резюме, которое не замедлило появиться... Как-то раз, начиная осваивать колоссальное емкое поня- тие "Река", я понял, что к существовавшим на тот момент песням о реках должны добавиться еще две, которые, как об- ложка, призваны охватывать все прочие, в которых заключена человеческая жизнь со всеми ее стремнинами, плесами, пово- ротами... И я начал придумывать первую из этих песен, которую решил подарить Ирине (ибо песня - о ней). Года полтора придумывал, а посреди этого за одну ночь "родил" вторую - "Сказку сказок". У них и мелодии похожи, так по замыслу должно было быть. "Три трети" - это природа, любимое дело, любимый человек. Четвертого (друзей) здесь не дано, види- мо, потому, что не зря французы говорят: "Предают свои". И, наконец, два слова о "Малыше". Это обращение есть в "Сонете", есть и в "Прощании". Но тогда, когда "Прощание" не было еще песней, имя было другое и по звучанию для пес- ни годилось. Поэтому, "озвучив" стих, я переименовал адре- сата в Малыша - только в песенке, - "исторически" же это имя тогда было "ничьим". И лишь через четыре года оно наш- ло "хозяина"... ЧАСТЬ VII. НА ЭТОЙ ПЛАНЕТЕ. "...Название этому циклу далт слова из песни "Другой Серж спит и поет песенку самому себе". Мне просто показа- лось, что есть такая планета, на которой живут Серый Кот, Гулливеры, Старик, еще один Старик, Карась, Кораблик - все эти вот разные люди, звери, растения, вещи... Цикл этот, вообще-то, продолжается в "Разговоре с ненормальным" и в "Траве", но у этих групп песен есть свои особенности, поэ- тому они и стоят немного особняком. Но, так или иначе, это - такой вот паноптикум различных персонажей, образов, за которыми, как правило, стоят либо вполне конкретные люди, либо какие-то вполне узнаваемые и понимаемые человеческие ситуации. Вот, скажем, "Сказка о Золотой Рыбке", написан- ная по стихам Геннадия Алексеева, показалось мне весьма жизненной несмотря на то, что по сюжету своему является просто абстрактным анекдотом... Песня "Гулливеры" была написана вместе с Таней Климо- вой, ныне - Мазилкиной, с которой мы учились в параллель- ных классах в школе, а потом отправились дальше каждый своим путем: она - в пединститут, я - в политехнический. Но мы продолжали видеться, поскольку у нас был еще со шко- лы такой своеобразный творческий союз, да тут еще наши пе- сенки стали пользоваться каким-то успехом... Так вот и возникли "Гулливеры" после одного удачного вечера, когда вдохновение посетило Татьяну, а уж она заразила меня и настроением и идеей - написать о ребятах, пускающих кораб- лики по ручьям. Было это в апреле... Что касается "Песни Старика", то она возникла несколь- кими годами позже и является как бы "Антигулливерами". Это одно из первых ощущений собственного старения, скорее мо- рального чем физического, и такой вот отзыв на ощущение. Песенка "Кораблик" была действительно написана на реч- ном трамвайчике, а посвящена она одному моему хорошему то- варищу, который мне показался похожим на этот кораблик. "Песенка вечного юнги" - это посвящение нашему зав. РОНО, который и ныне там. Что можно сказать о "Песенке слепых" ? Кто видел фильм, - узнает. Кто не видел, - поймет. "Другой Серж..." - просто карикатура на самого себя, желание сделать которую возникло после просмотра фильма "Неоконченная пьеса для механического пианино" по мотивам чеховских рассказов в постановке Никиты Михалкова. Я узнал себя в Серже ну если не буквально во всем, то по крайней мере в каких -то наиболее "забавных" его чертах. Появилось желание немного себя высечь... Что касается песни "Про Христа", то это, разумеется, не Христос и не Иешуа из "Мастера и Маргариты", а одна из первых карикатур на самого себя, на свою жажду славы, ка- кие-то мессианские настроения, которые при ближайшем расс- мотрении оказались смешными и мелкими." ЧАСТЬ VIII. РАЗГОВОР С НЕНОРМАЛЬНЫМ. "... Это тоже песенки о разных персонажах: Трубач, че- ловек, обладающий каким-то цветком, то есть неким даром, талантом, может быть... В "Сказке с хорошим концом" целое сборище "ненормальных" - и лошадь, и Ассоль... Это как бы перекличка нескольких монологов, и у песенки этой коро- тенькая, но довольно сложная история. Несколько слов о песне "Разговор с ненормальным" - че- ловеком, на мой взгляд, вполне нормальным психически, но выбитым на некоторое время из колеи каким-то жизненным со- бытием. Одна, как мне кажется, из самых оптимистичных пе- сен, поскольку персонаж ее, по крайней мере, знает, где и в чем он ненормален, и верит в то, что это кончится... Если вернуться к "Сказке с хорошим концом", то история ее довольно пестра. Началось все с того, что я получил письмо от одного "ненормального" человека, своей подруги, о том, что у нее умерла любимая собака. И вот мне захоте- лось сказать чтонибудь хорошее этому человеку, чтоб там было про собак... Но у нее умерла породистая собака, а я породистых почему-то не очень люблю, поэтому в песне поя- вились дворняги. А само мое восприятие этого человека привлекло в песенку разные светлые моменты - и пляшущего коня из стихотворения Геннадия Алексеева, и какие-то гри- новские образы, и персонажей из мифологии: кто, например, мог бы быть обладателем такого коня ? Наверняка, бог, пок- ровительствующий искусству... Такая вот получилась мешани- на. Еще один "ненормальный" это Трубач, который живет прошлым, но, как выясняется, человек этот очень нужен и сегодня и завтра именно потому, что прекрасным было его прошлое. Наверно, можно назвать "ненормальными" людей, ко- торые искали и нашли смысл в старости, и это уже - я сам... Что касается песни "Правнукам Бам-Грана", история ее началась в конце 1980 года, когда я познакомился с кучкой людей, осененных именем этого героя рассказов Грина "Ива" и "Фанданго". Они тогда даже сделали себе соответствующие значки; потом, правда, эта символика у них отпала, но я продолжал воспринимать их как неких последователей Бам-Грана. Тогда же, после первого знакомства, я начал пи- сать эту песенку, имея в виду посвятить ее им. И вот, че- рез три года, наконец написал... ЧАСТЬ IX. ТРАВА. "... Еще одна группа песен, которая, в принципе, про- должает цикл "На этой планете". Пожалуй, самое главное, что объединяет здесь и Трубачей, и Кривой Сучок, и Крысо- лова из "Старой истории", и Траву, и Фонарщика, это как принято говорить, "активная жизненная позиция". Это люди, на которых держится свет. Песня "Трубачи" появилась вот каким образом: один мой минский знакомый - автор песен Леонид Он - прислал пародию на меня, где были слова: "Трудно жить в казарме трубачу, одному на свете...". Это была пародия, написанная на раз- ные песенки, в частности - на "Ртутное солнце", но на мо- тив "Песенки про наказание", и я подумал: действительно, что было бы с этим трубачом из "Ртутного солнца", если бы он не был так одинок и жил не в казарме, а, скажем, в нор- мальной человеческой квартире ? Это был бы совсем другой человек, и искусство его было бы каким-то совершенно дру- гим, а, может быть, никакого бы искусства и не было, а бы- ла бы обычная будничная работа, как у многих... И появи- лась необходимость снова сказать о трубачах. "Кривой сучок" - это, скорее всего, про самого себя. Про то, как я случайно оказался в горниле клубного движе- ния и, не предполагая ничего такого раньше, стал активным действующим лицом в этом всем. Я просто подумал о том, что многие люди, которым не повезло оказаться в какой-нибудь "буче, боевой и кипучей", "сыреют на траве" в то время, как могли бы стать бойцами. То есть речь идет не о том, что человеком правит случай, а о том, что если есть какая- то предрасположенность, случай бывает очень важен в жизни, он может просто преобразить человека. Очень обидно бывает, что много жизней проходит даром... "Старая история", можно сказать, - попытка взглянуть на историю крысолова из Гаммельна немножко другими глаза- ми, с другой стороны. Почему он увел оттуда детей ? Что это был за город такой - Гаммельн ? Что это была за страна такая - Германия ? Вопрос спорный, нужно ли уводить детей, но мысли такие были, появилась и такая песенка... Что касается "Травы", то здесь - полная противополож- ность "Старой истории", ибо эта трава растет там, где она растет, и была мною увидена вокруг взлетной полосы аэрод- рома города Йошкар-Ола в октябре 1981 года. Ну и, наконец, "Песенка про маленького фонарщика" пос- вящается сразу большой группе людей, просто знакомых и близких друзей, которых объединяет одно касетво - это лю- ди, не щадящие себя для блага других, причем сами они ни- чего, в общем-то, от этого не ожидают, никакой корысти не пытаются извлечь из работы, которую делают для других... Теперь о "Сказке сказок". Получилось так, что моя дочь посетила однажды сеанс краснодарского киноклуба, где в числе других мультфильмов показывали "Сказку сказок". А я на этом сеансе не был и, вообще, никогда этого фильма не видел. И когда она, придя домой, перечислила названия, мне это ровным счетом ничего не сказало. Но ночью (телепатия - не иначе !) написалась песенка, и когда я показал ее наб- роски человеку, сопровождавшему дочку в ее походе, он зая- вил, что это - один к одному "Сказка сказок". Позднее то же самое сказали мне другие люди, слышавшие песню и видев- шие фильм. Я решил так это все и назвать. А посвящена эта песенка шестерым молодым людям из первого нашего туапсинс- кого детского клуба." ЧАСТЬ X. - МЫ. "... В этом цикле собраны студенческие песенки, причем "Мы" - это был стишок, который рукописно разошелся по инс- титуту. Потом, как донесла разведка, его пели на мотив "Очи черные" в институтском спортивно-оздоровительносм ла- гере. Ну, а остальное - зарисовки с натуры, с реальной, в частности, экскурсии реального НИИ..." ЧАСТЬ XI. - СТАРЫЙ ВАЛЬС ВДОЛЬ "НОВОЙ" ДОРОГИ. "... Это все песенки про себя самого, следы разных со- бытий и состояний, здесь встречаются самые неожиданные от- звуки и отблески... Например, в песенке "Ухожу в листо- пад" есть строчка: "Медный звон во дворах..." Здесь имеется в виду вполне конкретный собор в Одессе на улице Советской Армии, как ее до сих пор называют, Преображенс- кой; собор этот функционирует, в нем поныне отпевают умер- ших, и когда звонят его колокола, слышно по всему центру города. В песне "Старый вальс вдоль Новой дороги" речь идет о шоссе, проложенным на моей памяти из района, где я жил в Саратове, к центру города. Эта Новая дорога, трижды меняя на протяжении города свое название, связывает Москву с За- волжьем, ну, а мы постоянно ездили по ней автобусом в нап- равлении центра или домой. Автобусные круги - каждый день по одному и тому же маршруту - и круги, которые описывает лошадь на ипподроме, мимо которого идет эта дорога... Гал- ки над старым кладбищем, мимо которого эта дорога тоже проходит... Такая вот "жизнь кругами" и нашла свое отраже- ние в песенке. "Этюд в сумерки" возник под влиянием сразу многого. Тут и песни Жака Бреля, и история его жизни, и фильм "Двое в городе", где убийцей человека является не тот, кто ре- ально его убивает, а целая цепь обстоятельств... В общем, было много каких-то мрачных посылок, приведших к появлению этой песни..." ЧАСТЬ XII. ДНЕВНИКИ "... Что касается "Дневников", то это песни особого свойства. Если мы привыкли к тому, что самодеятельная пес- ня это чаще всего баллада, что она, отталкиваясь от какой- то темы, разворачивает целую цепь размышлений с определен- ным сюжетом, то, например, этюды, которые иногда у меня получаются, представляют собой какие-то укрупненные зари- совки одной детали, одного жизненного узла, одной темы, одного образа в подробностях, но без особенного развития сюжета... А "Дневники" отличаются тем, что они просто пе- редают обстановку, как дневниковая запись: "Были там-то. Ели то-то. Разошлись в таком-то настроении". Так и эти песни - и те, которые входят в число часто исполняемых, и другие. Это просто фиксация конкретных событий конкретных дней, поэтому они чаще всего не имеют своих названий, а просто датируются этими днями, хотя сами песни пишутся, бывает, и позже... Дневниковые записи от двадцатого и двадцать первого мая касаются одного тяжелого разговора с другом об одной тяжелой жизненной ситуации, разговора нелицеприятного, где -то даже злого, но закончившегося очень хорошо, после чего я сел в самолет и улетел из Сибири в Европу. Самолет ухо- дил поздно, и как только он взлетел, сразу обнаружилась граница между ночью и днем на горизонте сзади, и вот было такое сидение в мягком кресле после тяжелого разговора, своеобразный пир во время чумы, потому что разговор этот был вызван цепью тяжелых событий, в которых оказались близкие мне люди, и не потерять хотя бы одного из них - это и был тот самый пир..." ЧАСТЬ XIII. В ОДИН ПРЕКРАСНЫЙ ДЕНЬ... "...Эти две песни, которым можно было бы дать общий подзаголовок: "Воспоминания о будущем". История песни, давшей название циклу, такова: роясь как-то в рисунках моей землячки и подруги Людмилы Горожа- ниной, я набрел на один рисунок, очень меня поразивший. Изображен на нем был человек то ли спящий, то ли болеющий, то ли умирающий, лежащий в одиночестве в пустынной комна- те. Я спросил, что это такое, и Людмила ответила, что это иллюстрация к рассказу Юрия Олеши "Лиомпа". Рассказа этого я тогда не читал, но уехав, обнаружил, что рисунок этот буквально преследует меня по пятам, чуть ли не каждый день возникая перед глазами. Однажды получилось так, что я, ви- димо поставив себя на место этого лежащего человека, напи- сал такую вот песенку. Позднее я прочитал рассказ и выяснилось, что порази- тельно многое было мной угадано: и то, что действительно человек умирает, и то, что умирает он в одиночестве, и то, что "смерть по дороге к Пономареву, - как писал Олеша, - пожирала предметы и понятия", - в песне были строчки при- мерно о том же. Самое главное совпадение в том, что у Оле- ши был такой контрапункт: на дворе была весна, а в комнате в это время подразумевалось какое-то другое, ьолее мрачное время года. А я нескольким годами раньше встретился среди стихов Евтушенко с таким стихотворением, где автор желает себе, насколько я помню, чтобы в тот час, когда он будет умирать, за стеной играла бы музыка и жизнь продолжалась как бы ни в чем не бывало. Это пожелание я целиком отнес бы и на свой счет, так и возник этот самый контрапункт зи- мы и лета в песне, которую я посвятил Миле Горожаниной. А рисунок она потом прислала мне в подарок... Касаемо "Обращения к апостолу Петру" можно сказать, что оно логически продолжает момент, описанный в предыду- щей песне. То есть я обращаюсь к апостолу с просьбой о не- зачислении меня ни в грешники, ни в обитатели рая посколь- ку в одном месте явно дискомфортно, а в другом - попросту скучно. Это речь, которую я продумал чтобы остаться где-нибудь посередине в порядке исключения. Но это, так сказать, - внешний предлог, а на самом деле песня - посвя- щение моей жене, о которой там тоже есть несколько строк..." ЧАСТЬ XIV. МОЙ СТАРЕНЬКИЙ ПЕГАС. "... В этот цикл входят песни, которые так или иначе затрагивают вопросы, связанные с творчеством. Собственно песня "Мой маленький Пегас" возникла после того, как мне впервые в жизни предложили печататься с перспективой дальнейшего перехода в профессионалы, так сказать, "от пера"... Такая перспектива меня с одной сто- роны обрадовала, а с другой - напугала: мне подумалось, что если я буду когда-нибудь зависеть от творческого зара- ботка, то само мое творчество перестанет быть независимым. И я решил не поддаваться на эти уговоры и остаться техна- рем, то есть есть свой "овес в заржавленном ведре" и отка- заться от иллюзий на свой счет и на счет это1, тогда воз- можной профессии. Так родился рисунок, на котором изображен осел с торчащими лопатками на том месте, где у нормального Пегаса полагается быть крыльям. Появилась и песня. Так их и можно рассматривать - как своеобразный диптих или иллюстрацию песней рисунка, а рисунком - пес- ни... "Этюд об авторучке", где есть слово "творье" от "тво- рить", имеет довольно забавную непрямую истрию. Как-то раз, ожидая перемены погоды в аэропорту Быково и собираясь лететь в Саратов, я тщетно пытался зарисовать с экрана те- левизора симпатичное лицо киногероя. Как только мне удава- лось схватить одну какую-то черту, кадр менялся и лицо это от меня ускользало. Таким образом я перевел на эти попытки почти весь блокнот, и отпочковалась от всего этого мысль о том, что я точно так же не успеваю зафиксировать вообще все о чем думаю, - или под рукой не оказывается нужных канцпринадлежностей, или возникают какие-то новые, более интересные, а то и более тревожные события... Таким обра- зом, это - песенка о собственной творческой беспомощности. "Этюд на кухне" - это, в своем роде, противоположность "Этюду об авторучке": возникла эта песня, когда к меня под рукой было все необходимое, было даже предчувствие появле- ния новой песни, но я так хорошо подготовился к этому по- явлению, что муза пролетела мимо, и разозлившись на бесп- лодно проведенную ночь перед очередным рабочим днем с перспективой засыпания за кульманом, я написал этот самый "Этюд на кухне". "Этюд об осени" - песенка совершенно иного порядка. Посвящена она людям, ушедшим из жизни в расцвете сил, не досказав и не дописав многое из того, что они могли бы и хотели бы сказать и написать. В частности, это - Вера Мат- веева. "Песенка о безвременьи" о том, как плохо может чувс- твовать себя человек, привыкший песнями отмечать какие-то этапы своего пути, без появления новых песен ощущающий ка- кой-то вакуум, невесомость, безвременье... В этой песенке оказались очень нужные мне самому слова о том, что не надо стараться, вымучивать из себя очередную песню только в угоду собственной уверенности, - придет она тогда, когда это захочется ей самой. "Когда мне будет пятьдесят...". Это песенка, рожденная размышлениями о том, как иногда меняются мои коллеги по песням, какими они становятся, какие заботы начинают одо- левать их во всем этом деле... Я заинтересовался: поддамся или не поддамся я сам всем этим соблазнам через некоторое время ? Песня посвящается молодым ребятам, с которыми меня время от времени сталкивает судьба. Это аудитория, которая постоянно остается молодой, ибо обновляется каждые три-че- тыре года, - студенты Одесского Политехнического институ- та. Они постоянно остаются двадцатилетними, а я потихоньку старею и однажды приду к ним совершенно другим человеком. Эта мысль, достаточно грустная на сегодняшний день, и зас- тавила меня как-то реализовать ее в песенке..." ЧАСТЬ XV. СВЕРИМ НАШИ ПЕСНИ. "... Здесь собраны посвящения конкретным людям, чье творчество или чья жизнь так или иначе были для меня важ- ны. Это Пушкин и Лермонтов - поэты. Это инженер, турист и поэт Арик Крупп. Это - Булат Окуджава. И просто человек Валерий Грушин, погибший, спасая тонущих детей в холодной горной реке - человек, любивший те же песни, что люблю я..." ЧАСТЬ XVI. СИНЕВА. "... Это даже не песни, это - письма. Все они адресо- ваны одному человеку, самому старому из моих друзей - не по возрасту, разумеется, а по стажу наших отношений. И ес- ли писать их правильно, то они должны быть записаны не в виде стихов, а в строчку - так, как обычно пишут письма. Стихотворение "Степь" сначала имело другую первую строчку, в ней фигурировало наше традиционное обращение "старик". Ну, а потом, спустя несколько лет, это стихотво- рение обрело мелодию, строчка сменилась, и получилась та- кая вот песенка. "Ртутное солнце" написано под впечатлением тех момен- тов, которые встречались во время непродолжительной ар- мейской службы, а точнее - учебных лагерей. "Разноцветное письмо" - это ответ на письмо Бориса, в котором он писал мне, что снова собирается в горы, на Кав- каз, и опять ничего хорошего из этого не выйдет, ибо ни- когда еще он не был доволен собой в таких случаях и по этой причине всегда видел лишь черные самолеты в аэропорту города Минеральные Воды, и никогда - белые... Ну и, наконец, "Синева" - песенка-воспоминание о дне, когда родилась наша дружба. Знакомы-то мы были до этого много лет. А тогда он сидел в лодке и греб, выбираясь про- тив течения повыше по Ингульцу, а потом бросал весла и лодка возвращалась вниз... И так он вверх-вниз эту лодку возил. А я тоже сидел в лодке и пел ему все эти песни под- ряд, надеясь получить от него хотя бы намек на то, хорошие это песни или плохие, - меня это почему-то тогда заботило. А он просто греб и ничего не говорил, а потом возникла на- ша переписка и отношения, которые живы и по сей день. Вот такое воспоминание. Правда, Ингулец в песенке почему-то превратился в Стикс, лодка стала принадлежностью мифа, ну, а самого мифологического героя мы отпустили в увольне- ние... Можно отдельно сказать о песенке "Будь сильнее !". Ее идею, припев и мелодию я носил в себе несколько лет, и не будучи в силах самостоятельно с ней справиться, попросил свою знакомую и однокашницу помочь мне одолеть эту тему. Дора написала стихи, но не совсем такие, какие были нужны. Однако первая строфа этих стихов помогла мне сдвинуться с "мертвой точки", дальше я пошел сам; таким образом у этой песни оказалось два автора... ЧАСТЬ XVII. КОШАЧИЙ ВАЛЬС "...Это группа песен, посвященным разным моим друзьям. Например, "Песенка деда" - посвящение ребятам из детс- кого клуба "Пилигримм" города Туапсе. В клубе этом была любопытная традиция: дети и взрослые - их знакомые - завя- зывали "родственные" отношения. В зависимости от разницы в возрасте они могли "усыновлять", "удочерять" и даже "уде- довлять" и "уматерять" друг друга. Так я оказался "дедом". Бывали там родные, двоюродные, и троюродные "деды" и "вну- ки", - система "родственных связей" отличалась слож- ностью... И вот, впервые уезжая из Туапсе в Саратов в ка- честве "деда" я эту песенку и написал. Те же "внуки" фигурируют и в "Песенке старого капита- на". Ее история такова: когда я объявил в клубе самодея- тельной песни Саратова о том, что собираюсь перебраться в Туапсе, поднялась мощная волна протеста против такого мое- го нехорошего поступка; начало этой кампании положило гневное письмо в стихах Илюши Ферцера, в котором он клей- мил меня позором за то, что вот я, капитан, клубный лидер, бросаю на произвол судьбы тонущий (почему тонущий - до сих пор не пойму !) корабль и т.д. и т.п. Вот получился такой ответ. Что касается песни "Грош", то она имеет отношение к Юрию Устинову, с котором мы видимся довольно редко, в ос- новном, во время моих проездов через Москву, так что если и удается свидеться и поговорить, этого оказывается крайне мало в сравнении с тем, чего бы хотелось... Ну, и, исполь- зуя эту старую идею "время - деньги", то есть сравнив это ничтожное время наших встреч с какими-то грошами, я и по- лучил "грошовый" результат в этой песенке. Возникла она, когда я ехал в поезде: вагон, февраль, запотевшее стекло, по которому я возил пальцем... Я ехал, чтобы за несколько часов перд.Гь Москву, пересесть в другой поезд и уехать дальше... "Кошачий вальс" - примерно о том же. Это наша несбыв- шаяся мечта посетить Соловецкие острова, где мы надеялись провести часть отпуска. Но, поскольку отпуск с отдыхом и ничегонеделаньем так и остался несбывшейся мечтой, появи- лась эта вот песенка-сожаление. Есть в ней и скрипки - один из любимых музыкальных инструментов Юры, есть и кошки - мои любимые животные, они же - божества любви Мартовские Коты, есть в этом вальсе много чего еще..." ЧАСТЬ XVIII. МЫ НЕ РАЗ ЕЩЕ ПРОСТИМСЯ "...Цикл "Мы не раз еще простимся" включает в себя три прощальных песенки, каждая из которых была в свое время написана по поводу того, что друг перестал быть другом. Повод весьма грустный, поэтому и песенки такие... "Обиженная песенка" - часть песенной перепалки с одним из моих пишущих друзей - кто кого сильнее зацепит песен- кой. Отчасти - колыбельная ему, отчасти - пародия на не- го." ЧАСТЬ XIX. КОСТЕР И РОДНИК. "... Это еще несколько песен, посвященных друзьям. В одном из писем одного человека, написанном им в трудную минуту, повторялись эти слова: "Костер и родник", "Родник и костер". Это письмо дало толчок к появлению песни "Друзьям". Потом, позже, песни "Псеушко" и "Друзьям" сли- лись воедино, и получилась песенка без названия, начинаю- щаяся словами: "Костер у подножья зеленой горы...", при- чем, Зелена Гора - это название одного из наших детских клубов, а название это ребята взяли из песни Юрия Устинова на стихи Александра Крестинского, а после того, как мне стало ясно, что клуб этот "получился", "состоялся", захо- телось подарить некоторым из ребят песню. Так вот все пе- реплелось... Песенка "Прощание с летом" появилась в день накануне разъезда сразу большого количества друзей, одновременно к нам приехавших и одновременно от нас уезжавших. Это был грустный день, песенка появилась вместо прощального тоста, который я так и не смог выдумать. В ней фигурирует наше жилище - "голубой вагон", больше известное под названием "балок" разным строителям, нефтяникам и геологам... Ну, а "Уезжальная песенка" имеет следующую историю: я очень не люблю, когда меня провожают, не люблю сам прово- жать в силу тягостности этой процедуры, и однажды, когда среди хорошо мне знакомых людей обнаружилась родственная в этом смысле душа, человек, который провожая меня свернул это мероприятие задолго до вокзала, я был этому человеку внутренне глубоко благодарен, а в поезде написал такую вот песню..." ЧАСТЬ XX. О ГОЛОВЕ. "... Это едва ли не самая важная группа песен: ведь именно голова чаще всего заводит человека в какие-то жиз- ненные тупики и она же обладает способностью его из этих кризисов выводить. Что касается меня, то как правило, пос- ле того, как логические увещевания не возымевают действия, остается последнее средство: написать себе самому ка- кую-нибудь песенку для встряски, и в этом случае есть шанс на успех... Вот таким образом в разное время появились "Песенка наивных упрямцев", "Битт-Бой" - как некая перелицовка Гри- на к собственным нуждам в конкретной ситуации, "Вместо ис- поведи", вроде бы посвященная Есенину, а на самом деле яв- ляющаяся скорее обращением к каким-то своим внутренним есенинским граням и потому столь фамильярная, "Песенка о голове", посвященная человеку, находящемуся в понятной для меня ситуации, "Не спеши трубить отбой" и некоторые дру- гие. Совершенно особняком стоит "Сонатина для зеленого куз- нечика". Это не столько песня, написанная по поводу какого -то кризиса, сколько пожелание самому себе на всю оставшу- юся жизнь не останавливаться на достигнутом, не вливаться в какую-либо фиксированную форму. "Прелюдия - до гроба, а фуге места нет !" - это пожелание на сегодняшний день яв- ляется, пожалуй, моим девизом..." АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ ПЕСЕН - отдельный файл СОДЕРЖАНИЕ - отдельный файл