АРОН КРУПП ЗАМОРОЗКИ Листья в реке - желтые паруса. Березина заплутала в лесах. В поле озимые зябнут ростки. Заморозки, заморозки... Гуси над лесом печально кричат. Стая на юг улетает - прощай! С крыльев печаль свою за море скинь. Заморозки, заморозки... В белом тумане байдар караван Вечером к плесу придет, а туман Скатится утром слезами с ресниц. Заморозки, заморозки... Вечером бакенщик выгонит бот, Богу речному лампаду зажжет. Что-то прошепчут костра языки... Может про первые заморозки ? Лес тихо замер у сонной воды, Слушает сказки вечерней звезды. И в полнолуние тени резки. Заморозки, заморозки... Грустно. Наверное, гуси правы. Что-то по осени сам я раскис. Видно коснулись моей головы Заморозки, заморозки, заморозки... ЧЕРНЫЕ СОВЫ Тропы раскисли - дождь да распутица, в собственных мыслях как не запутаться. Дождь снаряжает в грусть экспедицию, опережая жажду события. Жадность да жажда - с ними мне мучиться прожить бы дважды, да не получится. Чёрные совы, смутные облики... Не нарисован путь мой на облаке. Но не добрали мы в жизни почестей, но не добра ли от жизни хочется? Не улыбался тот, кто не бедствовал, не ошибался тот, кто бездействовал. Старым ошибкам - пышные проводы, выпью с улыбкой в жажде ведро воды. В мире такое слышится пение - нету покоя - жжёт нетерпение. Ладно, не взвою - мне не опомниться, с чёрной совою выйду знакомиться, дверь на засовы - дождик за шиворот, чёрные совы - нет больше выбора. Чёрные совы - нет больше выбора... 1969 апрель ЧУДАК Эй, чудак, ведь ты всё это выдумал сам. Почему же таких, как ты, много? Что за радость бродить по озябшим лесам, утопая в размокших дорогах. Грустно глядеть тебе вслед, когда уходишь ты в осенний ад. Неужто город хуже чем ноябрьский рассвет, дороги, горы, дождь и листопад? Что тебя заставляет в поход уходить летом, осенью, в дождь, в непогоду? Ты совсем одичал, ты ведь даже любить не умеешь, а годы уходят... Слышишь, поёт за стенкой джаз, там пьют вино, тепло там и уют. Там будут танцевать. Забрось рюкзак хотя бы раз, останься, а дороги подождут. Но тебя не удержат ни джаз, ни коньяк, ни девчонка, что смотрит так строго. За спиною твоею старый бывалый рюкзак что-то шепчет тебе о дорогах. Грустно глядеть тебе вслед ты снова покидаешь Ленинград и снова будешь где-то, у костра, встречать рассвет и вновь ломиться сквозь осенний ад. Может быть, ты сегодня бредёшь наугад без дороги, тропою опасной. А когда ты вернёшься усталый назад, те, кто ждут, скажут радостно: "Здравствуй!". Здравствуй, уставший от дорог. Вернувшийся едва живым домой. Куда ты вновь уйдёшь: на север, запад, иль восток неведомой туристскою тропою? 1963 СНАЧАЛА И ПОТОМ Сначала год, как год, и месяц - это месяц, сначала так легко искать, не находя. Спокоен стрелок ход, и стрелки время месят. настроенное на рассветах и дождях, на синих поездах, на розовых мечтах. │2 р. Сначала нет потерь, и от разлук нет боли и радиус витков спирали так велик и не страшна метель, и время не неволит и сказка исцелит боль маленьких обид. │2 р. Потом быстрей, быстрей и нету остановок, всё чаще нервы рвут слова: "В последний раз...". И что пора стареть - для нас уже не ново и в сказках нет концов, а правды без прикрас. И каждый час у нас крадёт частицу нас. │ 2 р. НОВОГОДНЯЯ ПЕСНЯ Что случилось со мной? Будто всё стороной, будто книги - не впрок, будто возраст - пустяк. За лесною стеной ожил мир озорной и жар-птица трепещет в антенных снастях. С утра с землёю поделилось небо небом, а может это снег на небеса похожий. Не верить миру старых сказок ты не требуй - в ночной крыжовке этот мир внезапно ожил. Вон вышел из лесу на старых лыжах леший, в мохнатой шапке и с зелёной бородою. Вон к заповедному колодцу ведьма чешет, │ спешит заполнить вёдра свежею водою. │2 р. ... Но не злы чудеса в белорусских лесах, просто в зиму всё спуталось - день или год. Лишь кукушка в часах да, за снежной горой, электричка поёт а старый леший не завертит в глухомани. Чайком попоит, от моей прикурит спички, покажет лес, а коль запутаюсь в тумане, заветной тропкой доведёт до электрички. от козней старой ведьмы больше не страдаю. А я испорченный приёмник ей налажу, мне по лыжне она за это погадает да всё про дальнюю дороженьку расскажет. А случилось - вдруг замрёт у печи старый кот, перестанет когтями царапать метлу, я поверю: вот-вот чудо в дом забредёт, отряхнёт снег и лыжи поставит в углу, придёт Снегурочка на свет свечи неяркий, на звук гитарных струн и песенки негромкой придёт и станет новогодние подарки нам раздавать из вышитой котомки. Подарит год - там будут праздники и будни, подарит каждому хоть на минуту крылья и будет лёгким горе, счастье будет трудным, вот так зима моя смешала сказку с былью. │ 2 р. ПРОВОДЫ Не от веселья песни были веселы, друзей в дорогу провожать так грустно, а нам хотелось спрятаться за песнями - │ уедет поезд, станет в мире пусто. │ 2 р. Уедет поезд, мы вольёмся в улицы, неся с собой в свои кварталы зависть: там те же тени на стенах сутулятся, │ там всё привычно, там всё устоялось. │ 2 р. Там всё привычно, так до безобразия: дни - близнецы приходят и уходят нас старят, старят дни однообразия │ в десятки раз сильнее, чем невзгоды. │ 2 р. Но тепловоз пока рокочет сдержанно мы песнями сказать успеем много. Ведь в наших песнях круто перемешаны │ разлуки, встречи, беды и дороги. │ 2 р. лето 1965 ДАВАЙ ПОГОВОРИМ какой-то дурак (не Крупп) Давай поговорим о городах, давай с тобой придумаем весы: на чашу бросим серые года, а на другую - радости часы. Давай поговорим о доброте просеем через сито наши сны, измерим толщину квадратных стен и взглянем на себя со стороны. Давай поговорим и о земле обители и радости, и слёз. Ведь страшно, если, осмелев, грибы поднимут головы до звёзд. Ещё о песнях мы поговорим. А память мысли в древность унесёт. Спасли однажды гуси криком Рим, а кто нас от самих себя спасёт? Давай припомним горы и леса. Мы к ним ещё придём когда-нибудь, а тучи за окном, как паруса, на запад уплывают в дальний путь, на запад уплывают в дальний путь. 1967 ПЕЧАЛЬ Перестань грустить, выйди из дому, плащ накинь, ничего, что ливни, вон куражится уже издали, побеждая тебя, твой противник. Твой противник, твоя печаль, ты уже не справляешься с нею серым днём, в смутных снах по ночам ты соври, ты скажи, ты сильнее. │2 р. Ты соври, чтоб потом стало правдою то, что сила ещё с тобою. В чемоданах оставь только главное, выйди к ливням, оружие к бою. Из всех песен оставь десяток строк и три дня из трехсотуходящих да одну из десятка дорог. Остальное всё в мусорный ящик. │2 р. Не давай печали опомниться, разбуди синий мир надежды, пусть печаль твоя скромною школьницей будет тихою, будет сдержанною. Разве трудно печаль победить? Мир надежды пока ещё прочен ты ей место во снах отведи ну и в песнях по несколько строчек. │2 р. 1969 НЕ СЕРДИСЬ Не сердись, я привык уходить в книги, в горы и просто в тоску это ж также, как мокнуть песку если вдруг начинается дождить. Ну, а мне не понять, не понять, почему улетать журавлям, почему провожать не меня, телефонных звонков кораблям. От ладьи твоих глаз и от рук что-то гонит меня в холода, не в свои я сажусь поезда и в чужом я ночую порту. Лучше память нить подарить, голубое окно на заре, шёлк палатки у маленьких рек, а когда я вернусь, отвори. Отвори мне опять свою дверь, от разлук стал я, вроде, добрей. От тоски, от сырых октябрей, отвори и ещё раз поверь; Это был не последний побег сколько их у меня впереди? Если б я не любил уходить, я б не мог возвращаться к тебе. (1967) ТРИ ШЛЮПКИ Над головой небосвод голубой, зелень лесов по бокам, три шлюпки идут, одна за одной, не подходя к берегам. Всё дальше на север уходит их путь, и не успеть за ночлег отдохнуть. Раз, два, три... Зелёное и голубое... Раз, два, три, а в каждой шлюпке трое. Девять спин, девять спин, утомлённых работой. То не слеза туманит глаза - капли пота. │2 р. Вечером к берегу шлюпки причаль и разводи костёр. Каша, на всех обжигающий чай, песня и разговор. Утром опять в воду шлюпки столкнуть, вёслами мерять немерянный путь. Раз, два, три... Зелёное и голубое... Раз, два, три, а в каждой шлюпке трое. Раз, два, три... Прошли по Браславским озёрам, путь позади, а впереди снова город. │2 р. 1964 ЗРЕЛОСТЬ А люди не стареют, не стареют, о, жизнь, ведь это правда, не стареют, с годами люди даже красивее, хоть жизнь их часто рано не щадит. И женщины красивы, и мужчины, о, жизнь, ведь это правда, что мужчины и женщины красивы, а лучина, пока не догорит, не зачадит... И женщины красивы, и мужчины... И мне не жаль ушедших лет нисколько, о, жизнь, ведь это правда, что нисколько не жаль ушедших, просто грустно дольки души оставить там, где уж не быть. А юность, что же, юность так нарядна, нет, не красива, только лишь нарядна, но в зрелости любови безоглядней, и с каждым годом интересней жить. Но в зрелости любови безоглядней... А если вдруг приходит к нам усталость о, жизнь, такая страшная усталость, когда нисколько силы не осталость снести и бремя лет, и боль от ран, вдруг кто-то скажет: "Стоп, пора на отдых." Мы сеяли и зеленеют всходы, над нами бег свой остановят годы, а новый день к другим придёт с утра. Мы сеяли и зеленеют всходы... Мы сеяли и зеленеют всходы... 1971 ЗИМЫ И ОСЕНИ ГРАНИЦЫ С дождями снег - ещё не первый снег, не хочет осень потесниться. А мы давно пересекли во сне зимы и осени границу. Мы скоро ляжем в зиму, как в постель, укроем недуги снегами. За шестьдесят седьмую параллель уйдём раправиться с домами. За ошибки и за прожитые лета, за песни, что пока ещё не спеты, за друзей, которых часто провожаем, и за то, что сами редко уезжаем. Долги, долги, но это не беда, коль скоро осень на исходе. Уйдут друзья, путь даже на года,- они когда-нибудь приходят. Уйдём и мы, ну в чём же тут беда? Вернёмся, как в апреле птицы. Мы от любви уходим навсегда, вот с этим трудно расплатиться. Где-то ветер воет, след не задувая, забываем, ничего не забывая. Так и носим мы с собою боль ушибов, грусть любимых песен, счастья и ошибок. Ну что ж, что осень кажется долга. Мы в нетерпеньи терпеливы. Сквозь дождь с туманом нам видны снега, и мы домам бросаем вызов. И каждый год - как-будто в первый раз, и, слава богу, не в последний. Уходим мы к себе,- бежим от нас - и возвращаемся по следу. В это время самых первых космодромов, в эти дни последних самых паровозов отчего-то застываем в тёплом доме и уходим отогреться на морозе. ДАВАЙ РЕШИМСЯ БЕЗ ПАРИ Давай решимся без пари, признать, что жизнь не так уж зла. Давай не будем говорить про послезавтрашний разлад. Давай считать, если не лень, что это, в общем, просто так. Просто ушла на один день из этой жизни пустота. Ведь, как всегда, из разных бед придёт какой-то вариант, то нужно мне, а не тебе, то в Воркуту, то в Самарканд, то просто ночь переметнёт страницу губ, страницу плеч, то мысли утро принесёт, что, мол, игра не стоит свеч. Но, чтоб не начал тяжелеть мешок печали и утрат, договоримся не жалеть о том, что к нам придёт с утра. Давай злых слов не говоря, себя от ветра не спасать. Давай сегодня, как в морях, по ветру ставить паруса. ОДЕССКОМУ СЛЕТУ Снова порт и огни, а в Одессе туман. Круг замкнулся. И снова нам в зиму пора. Адресами друзей переполнен карман, переполнено сердце прекрасным вчера. А вчера было лето и встреч теплота, а вчера было лето и врал календарь, что декабрь на дворе. Нет, всё было не так: Было тёплое море и снежный янтарь. Припев: И в мире уснувшего леса, замёрзшего в белых снегах, о твоих берегах, о твоих берегах будем помнить, Одесса. Полыхал алым пламенем флаг над кормой, а мы пели про горы, про снежный маршрут. Говорили как жаль возвращаться домой. Как любимые ждут, и о том, как не ждут. А пока снова порт, и в тумане ревун вместо нас на прощанье нам песню поёт. Мы печалим глаза, мы не трогаем струн. До свиданья, друзья, до свидания слёт. Припев. * * * Д.Песену Средние широты, мягкая погода, тихая работа да тоска полгода, а ещё полгода ожиданье чуда, что найдёшь в походе далеко отсюда. Только редко это: приполярный ветер, из ночей расчёты - так родятся дети. В ночь приходят двое, в мир приходит третий. Этот мир освоить, где дома и ветер. Города и горы, доброта и зависть, войны и раздоры, и любовь и старость, Окуджава, Пушкин, Дон-Кихот и Гамлет, но сперва игрушки - пусть пока играет. А потом, попозже, сам он разберётся, что всего дороже, что не продаётся, что всего важнее, чем себя тревожить, что всего нужнее раздарить прохожим. В мир пришёл мужчина маленького роста, следствие, причины - всё не так-то просто. Приучи мальчишку к жадности кочевной, научи сынишку щедрости душевной. │2 р. 25 июня 1970 ПУРГА Ветер бьётся спиной о скалы, ветер рвёт у палаток фалы, забавляется новой игрушкой. Мы в ловушке. Да, мы в ловушке. С гор срываются вниз лавины, заметает пурга равнины, и в дали от больших селений пастухи мёрзнут и олени. Стонет пурга. А солнце в твоих городах листву оживляет в садах. Врывается в витражи, осколками в лужах дрожит. Друзья созывают гостей, и ночь согревает постель. А где-то горит самолёт, а рядом - убитый пилот. Слева - тундра, а справа - скалы. Как людей в этом мире мало. Но в беде здесь приходят на помощь, потому что о каждом помнят, потому что всего дороже человек: он так много может. Человек, он так много значит. Ну, а если бывает иначе - как же тогда? Давай у нас посидим, беседу дымком посиним. Болгарский хорош табачок. О чём говорить? Да так, ни о чём. Приёмник на сотню ладов с надрывом и без - про любовь. А где-то сжигает война надежду, любовь, имена. Ветром вылизан склон, как вымыт. Потрепало, но вышли живыми. Вновь разматывает нитку лыжня. Дом всё дальше, а значит, ближе. Значит, скоро людские лица. Людям важно с людьми делиться хлебом, куревом, пониманьем, кровом, радостью и вниманьем, чистой водой. Весна. Обласкал нас апрель, но север нас сделал мудрей, тревога в уроках веков. Тревожен домашний покой. Гудят самолёты в ночи, у коек дежурят врачи. Идёт на земле вечный бой. И нет нам команды: "Отбой". ЖЕНЕ А ты уходишь, уезжаешь, улетаешь, дела, дела. Я так держу тебя в руках, а ты растаешь, и ночь бела От непогашенной лампады и от дыма сигарет. Поздней меня на час по утру свежевымыт встаёт рассвет. И вновь, как встарь невыносимо я свободен, хоть песни пой. И снова для нырков как будто внешне годен в любой забой. А здесь друзья мои старательно готовят в снега побег. А ты мне издали скажи хотя бы слово, как я тебе. Весь мир в зиме, и дом осиротело в снегах стоит. Но что мне мир, когда полмира - твоё тело, плечи твои. Твои глаза, твоё дыханье, твои руки тёплым замком. И мне нисколечко не легче, что с разлукой я так знаком. ЛЫЖНЫЕ СЛЕДЫ Улеглись на просеки, как в ножны, лезвия холодные метелей. Тучи, тронув вожжи осторожно, сдвинулись, а звёзды потеплели. Старый месяц изогнул два рога, и - в окно моё. А мне тревожно: может, где-то люди путь к дорогам потеряли в белом бездорожье. Может быть, зовут, а их не слышат, вторит голосам их эха ругань, конь мой деревянный - мои лыжи, в путь пора подтягивать подпруги. В чаще леса в пятнах лунных капель домик мой в снегу, как тёплый остров, к людям я лыжню тяну, как кабель, мне и тяжело, и очень просто. Просто, как прокладывать дороги, сеять хлеб, рубить дрова для печки, обжигать горшки - ведь мы не боги, и поступки наши человечьи. Может, никого я и не встречу, просто сам себе придумал дело. След в снегу оставил - да не вечный, он до оттепели, до метели. 1967 РАЗДУМЬЯ Как много мне самим собой обещано. Но если это только всё слова, то как же на бетонной массе трещины находит для семян своих трава. И птицы как находят направление, покинув стран полуденных уют. Так в зеркале раздумий все сомнения надеждами передо мной встают. │2 р. Иду к раздумьям, как к друзьям доверчиво, я лучше вижу чувствую сильней, за кругом дум, привычками очерченным, есть маленькая дверь в большой стене. Войти, увидеть горы или пристани, дать волю смеху, радости, слезам. Увидеть горы, города и истину, вместить в себе и в песнях рассказать. │2 р. Мне близким кажется порой далёкое, как близок ночью свет чужих миров. И мало мне того, что было около, и не манит порой меня родной порог. Смотрю на облака, куда бегут они, как тени их пасутся на траве. Хочу быть здесь и там. Я просто путаник. Хочу всего - я просто человек. │2 р. ПИСЬМА (ПЕСНЯ О ПИСЬМАХ) Прошу Вас, не будьте ко мне слишком строги за то, что я писем не буду Вам слать, считайте, что письма застряли в дороге прежде, чем я их успел написать. Оставьте, не злитесь, что толку в бумаге, она не заменит мне Вас, Вам меня. Считайте, живёт где-то в мире бродяга, не смогший привычек в пути поменять. Вот так мне шагать сквозь разлуки и встречи и боль расставания прятать в глазах. Но память, но память, схвативши за плечи, заставит не раз оглянуться назад. Прошу Вас, не будьте ко мне слишком строги за то, что я писем не буду Вам слать, считайте, что письма застряли в дороге прежде, чем я их успел написать. 1965