Весёлая песня весёлых японских рыбаков
              с острова Хоккайдо.

В море, в море, за тунцом,
Капитан наш молодцом - 
У него большая карта,
Виски пинта, водки кварта.
А команда - как на подбор:
Математик, повар и вор.
Есть у них такая ручка,
Чтобы заводить мотор.

Сеть большую развернём,
За Хоккайдо уплывём,
Наведя на ноготь глянец,
Ветру чиф подставит палец.
Что про ветер вам говорить - 
Очень просто его рассмешить.
А уж если рассмешили,
То вообще, всё может быть.

Буря, буря сорвётся с цепей,
Наш кораблик с курса не сбей.
Развесёлое цунами
Поволочит сеть за нами.
Математик - счётами щёлк!
Повар режет сандвичи в долг,
Только вор куда-то вышел -
Вот такой морской он волк!

Наконец-то мы сели на мель,
А в сетях только криль, да макрель.
Море к нам несправедливо - 
Есть закуска, нету пива.
"ЕСТЬ!" - сказал вернувшийся вор, - 
"Пива и тунца я припёр.
А ещё припёр я ручку,
Чтобы заводить мотор!"

В море, в море, за тунцом,
Капитан наш молодцом - 
У него большая карта,
Водки пинта, виски кварта.
А команда - как на подбор:
Математик, повар и вор.
Есть у них такая ручка,
Чтобы заводить мотор.

                Басня.

Вороне как-то Бог послал кусочек сыра,
На ель плутовка взгромоздясь,
Тем сыром закусить уже решила.
Тут на беду лиса бежала мимо.
Заметив плод трудов сыроваренных
Лиса как будто бы почувствовала зоб:
"Дай, - думает, - я проведу подругу,
Носатых с детства не люблю, тем паче птиц".
И вот, усевшист попой на пенёк,
Напудрив морду кончиком хвоста,
Лиса тихонько позвала ворону,
Явивши ей свой лик огненно-рыжий,
Распутства преисполнен непотребств.
Ворона, хищника узрев подле себя,
Издала крик, достойный Паваротти,
Смешались в нём и небо, и земля,
Подобно кислоте и щёлочи в реторте;
И сотряся воздушное пространство
Переместилась вдаль за горизонт.
Лиса чесала темя: "Вот ведь дура",
Сыр, ясно дело, оземь.
Ужравшись тем продуктом до икоты,
Лиса всё продолжала размышлять:
"Который раз уже, всё те же с ней несчастья.
Нет, видно созданы вороны для того,
Чтобы летать 
          и сыр ронять из пасти.
Лисицы же -
          чтоб поедать его."

Светило солнце. Сытые стрекозы
Несли в зубах соринки из-под глаз.
Клонился день то к вечеру сперва,
Потом на север. Муравьи, клекоча,
Недолжным образом употребляли тлей.
Лиса по слабости валялась на пригорке,
Кузнечик с горя бил башкой о стебелёк.

             Дундук

Я маленький дундук, услышьте мой рассказ:
Всё происходит враз, всё происходит вдруг -
Звучит ли чей-то крик, приходит ли к нам друг,
А я сурываюсь вмиг в плетёный свой сундук.

В блаженной тишине у всех своя нора,
Судьба ко мне добра, а я к ней что-то не...
Как лепит нас уют и придают нам вид,
Но про уют все врут - как слепит - ослепит.

И будем мы впотьмах искать себя вовне,
Судьба добра ко мне, я у неё в руках.
И бросившись стремглав на карусели круг,
Исчезну в шуме трав, как истинный дундук.

Я свой удел ценю, его я не отдам
За гейш иокогам, за всех парижских ню.
Но пересилив страх на свой последний круг
Идёт на всех парах плетёный мой сундук.


 ПРО АВТОРА И ПЕРСОНАЖЕЙ

Свистни, бритва золотая - брадобрея руки твёрды,
Он вам бороду сбривает, не касаясь вашей морды!

А клиент хохочет резво и его от смеха пучит:
Мол, подумаешь, отрезал, а моя работа круче!

Если грыжа вам мешает, это лекаря забота -
Острый скальпель выполняет филигранную работу.

А клиент хохочет резво и его от смеха пучит:
Мол, подумаешь, отрезал, а моя работа круче!

С палачом беседы кратки - гильотина не ржавеет.
Если совесть не в порядке - он всё знает, всё умеет...

А клиент хохочет резво и его от смеха пучит:
Мол, подумаешь, отрезал, а моя работа круче!

Но слова мои повисли... И зачем я так старался?
Вольный ход прервался мысли, и полёт её прервался.

Отчего клиента пучит?
Просто сам не знаю даже.
На ночь дверь закрою лучше
От подобных персонажей!